Путь к себе

О ее трудоустройстве я и слышать не хотел, но, чтобы стаж не прерывался, фиктивно оформил в смежной организации. Она не скрывала, что общается с мужем по телефону, собираясь постепенно всё уладить. Что уладить и как – меня не интересовало: она была со мной – счастливая и словно рожденная для этой жизни.

***

Позвонила жена, с которой мы уже лет десять жили раздельно, и сообщила, что едет в Крым, к нашему сыну, заканчивающему в Севастополе высшее военно-морское училище.

Она была директором большого магазина, имела хорошую квартиру и когда мы расстались, сын остался с ней, так как я часто уходил в плавание. Обязанности по отношению к нему у нас четко распределялись: на ней – забота о быте, на мне – воспитание и подготовка к служебной карьере. Мы не были с ним особо дружны, но я гордился его успехами и считал улучшенной своей копией.

Рассматривая курсантские фотографии Артема, Ира заметила, что он очень похож на молодого Алена Делона и лишь немного – на меня. Я рассмеялся, так как год назад, глядя на него, приехавшего в отпуск, шутливо упрекнул жену в тайной связи с этим актером.

Сказка продолжалась: десять незабываемых дней мы провели в Карелии, любуясь озерами и наслаждаясь близостью на природе. По возвращении пришлось с головой уйти в работу, и по моей просьбе Элла взяла Иру под свою опеку. Они много времени проводили вместе, и благотворное влияние коренной петербурженки на подопечную день ото дня становилось заметнее. Я знал – Элла старается ради меня. На каком-то интуитивном уровне она глубоко чувствовала мою сущность: иногда, глядя в ее глаза, я забывался, не сознавая, кто я и где нахожусь. Снисходительно улыбаясь, Элла тихонько меня окликала…

***

В воскресенье утром по пути с вокзала, загорелый, в светлой курортной одежде, появился Артем. Отказываясь пройти, он пояснил, что забежал на минутку – в машине ждет мама, а ко мне придет вечером. Из спальни, в коротком шелковом халатике, смущаясь, вышла Ирина. Я представил их друг другу: Артем в замешательстве посмотрел на нее, на меня, но уже через секунду весело рассказывал о курьезном дорожном происшествии. Мы договорились на девятнадцать часов, и я попросил его быть одетым по форме.

День, как и намечали, мы провели у друзей на даче. Когда вернулись, Ира собрала на стол и ушла приводить себя в порядок. Артем явился вовремя. Я залюбовался выправкой блестящего лейтенанта и тем, как он с черноморской лихостью, в полупоклоне, провел Ирину к столу. За ужином мы от души смеялись, слушая байки о курсантских буднях. Обсудив его предстоящую службу, я нарисовал перспективу средней дальности:

– Желательно после Тихоокеанского флота несколько лет прослужить на Севере, и если ты хорошо себя проявишь, то с моей помощью двери академии будут для тебя открыты.

Во время этих обсуждений Ира меняла сервировку, и я заметил, что Артем теряет нить разговора, поглядывая на нее, и неудивительно – она была в своем знаменитом платье…

За десертом он поделился ближайшими планами: две недели в Питере, потом Болгария – «Золотые пески» – и на службу… Провожая, я заручился его обещанием заглядывать к нам. Заглянув в среду вечером, он принес знакомый запах корабельных снастей яхт-клуба, где пропадал постоянно, и пригласил нас в субботу на регату – поболеть за его команду. В свое время я ходил под парусом, поэтому с удовольствием согласился, а Ира, не сдержав эмоций, даже в ладоши захлопала.

Погода выдалась как по заказу – солнечная, с ветерком. Были друзья юности Артема, которых я хорошо знал, и мои знакомые по яхт-клубу, с семьями. Небольшая неловкость иногда возникала из-за того, что они принимали Иру за подружку Артема. Она, казалось, не замечала этого, но мне в воскресенье идти на финал уже расхотелось.

Вечером позвонил Сергей с предложением завтра принять участие во внеплановой проверке. Я, не раздумывая, согласился. Не слушая возражений Ирины, дозвонился до Артема и, сославшись на срочные служебные дела, попросил его утром заехать за ней. Легкий осадок от дневных недоразумений ночью полностью развеялся. С такой страстью и лаской она отдавалась мне, и, чувствуя свою силу и желание, я так наслаждался ею, что обессиленной, её хватило лишь на шепот:

– Как так можно, совсем до донышка…

Проверка закончилась к обеду, и, зная, что соревнования тоже должны окончиться, я поджидал их. Прошло несколько часов, я всерьез забеспокоился… Наконец они появились. Захлебываясь от впечатлений, Ира принялась рассказывать, как после соревнований они «плавали» на катере и ей даже доверили управление. Артем, развалившись в кресле, смотрел на нее с заметной иронией.

Выяснилось, что время, оставшееся до отъезда, он собирается провести в яхт-клубе. Я спросил, не сможет ли он брать с собой Ирину – ей это в радость, а я разгребу запущенные дела.

– Хорошо, – с неохотой согласился Артем, – завтра в девять я заеду за ней.

На службу в последующие дни я уходил рано: сорок минут прогулки по утренней прохладе просыпающегося города позволяли мне весь день активно заниматься делами.

За ужином, забавно путаясь в терминах, Ира с воодушевлением рассказывала, как сама уже ходит под парусом, и мило обижалась на мое веселое недоверие. Отдохнув, я принимался за работу, предупреждая, что буду спать в кабинете.

Прошло три дня. Я привел в порядок всю документацию, и поздно ночью прошел в спальню – мне очень захотелось увидеть ее. Она спала разметавшись, обнаженная: при тусклом свете ночника на загорелом теле призывно выделялись белая грудь и бедра с манящим темным треугольником. Несколько минут я стоял в нерешительности, вглядываясь в милое лицо. Оно то светлело безмятежной улыбкой, то тревожно затенялось, и она вздрагивала, учащенно дыша. Жалея ее сон, я тихо вышел.

Утром, после доклада в управлении, я решил заскочить домой за документами. Зная, что в квартире никого нет, быстро прошел к кабинету и остановился… Оттуда доносились странные звуки. Я приоткрыл дверь, и, не сознавая реальности происходящего, стоял, будто окутанный мягкой ватой. Когда сквозь вату пробились блаженные стоны и шлепки соединяющихся тел, медленно повернувшись, ушел.

***

Водитель замешкался, обеспокоенно глядя на меня в зеркало.

– Что еще за гляделки такие? – недовольно осведомился я.

– Извините, мне показалось, что с вами не всё в порядке.

– Тебе показалось. Езжай.

Вошедший в кабинет с бумагами на подпись помощник, начал что-то объяснять, но встретив мой взгляд, осекся, и вышел.

Позвонил Артем и попросил разрешения зайти ко мне. Я разрешил.

Смотреть на него не хотелось – я отошел к окну…

– Ты забыл ключи, – он положил их на стол.

– Она знает, что я видел это?

– Да, дверь кабинета была открыта и входная тоже.

– И что она?

– Не знаю, я сразу ушел.

– Когда это началось?

– С понедельника…

Обернувшись, я посмотрел на него в упор. Он отвел взгляд, но нехорошая жесткость появилась на его лице, и он спокойно продолжил:

– Два раза в день: когда забирал ее и когда возвращались.

Повисло тягостное молчание… Я не знал, что сказать.

– Батя, всё получилось плохо, но я не жалею об этом: ты рядом с нею был смешон, а я не привык, чтобы над моим отцом посмеивались. Извини… Я пойду?