Путь к тишине. Часть 2

Интересно, насколько права Кассандра, полагая, что это просто новая уловка, чтобы сбить с толку его, МакЛауда? Зачем Митосу все эти хитрости? Посылать человека к черту не самый лучший способ добиться его дружбы и привязанности.

Если Митос на самом деле добивается именно этого. Да, так думает Кассандра… Но разве она не может ошибаться?

Кассандра.

Ее присутствие в последние несколько ночей спасало его от кошмаров и всяких голосов во сне. Однако вот он уехал из Парижа, и ничего не произошло. Ночь в монастыре прошла спокойно, если не считать усталости и темных мыслей.

Размышления его были прерваны волной Зова, и на боковой дорожке мелькнула все та же, показавшаяся знакомой фигура.

МакЛауд встал и сделал несколько шагов в ту сторону. Нет, ему не показалось — в походке незнакомца было что-то знакомое.

Даже не думая, зачем это делает, МакЛауд пошел следом за ним. На повороте дорожки незнакомец остановился и оглянулся на миг, прежде чем прибавить шаг и направиться к калитке, ведущей за монастырскую стену. Этого мига оказалось достаточно.

МакЛауд, вздрогнув, метнулся вперед.

Он даже не заметил, как оказался за оградой, вне Священной Земли, не вспомнил и об оставшемся в келье мече.

— Постой, Жан! — окликнул он.

Но незнакомец шел вперед по тропинке и только на полянке у крошечного озерка остановился, позволив МакЛауду себя догнать. Тот вышел на поляну и тоже остановился, переводя дыхание от волнения.

— Постой. Ты меня слышишь?

Человек, которого в монастыре называли Жаном, медленно повернулся и откинул капюшон.

— Привет, Мак. Долго же пришлось тебя ждать.

МакЛауд застыл, перестав дышать.

Перед ним, одетый в монашескую рясу и с не по-монашески язвительной улыбкой на лице, стоял Ричи Райан.

*

— Ричи? — осторожно произнес МакЛауд, не трогаясь с места. Потом, пытаясь отогнать наваждение, невольно вскинул руки к вискам: — Нет, этого не может быть!

— Отчего же? — насмешливо сказал Ричи, скрестив на груди руки. — Ты, кажется, больше всего на свете хотел увидеть меня снова живым.

— Да, но… нет, это невозможно!

— Но я-то здесь, перед тобой, наяву.

МакЛауд, бессознательно сжав руки в молитвенном жесте, шагнул вперед. Он уже не был уверен в том, что не спит и не бредит. Что, если тот сон был истинным и его желание исполнилось?

Он не знал, смеяться или плакать:

— Ричи… Бог мой, если это в самом деле ты!

— Это в самом деле я, — прохладно сказал Ричи. — Я вижу, ты не очень-то рад. Правильно, тебе радоваться нечему.

— Нечему? — МакЛауд, почувствовав слабость, отступил в сторону и оперся о торчавшую из земли корягу. — Ричи, ты жив!

— Да, я жив, — неожиданно зло бросил тот. — Но не жди, что я брошусь тебе в объятия. Ты еще не забыл, при каких обстоятельствах я, как предполагалось, умер? Теперь время платить по счетам!

— Платить по счетам? А что я делал все это время? — тихо проговорил МакЛауд.

— Ты жил. И еще успевал других учить жизни. Хотя у тебя не было права ни на то, ни на другое.

МакЛауд медленно покачал головой, не отводя взгляда от лица Ричи. В памяти внезапно всплыло недавнее предупреждение — желания могут исполниться, но не так, как ты ждешь.

— Чего же ты хочешь теперь? — тихо спросил он.

И не удивился, когда Ричи ловко извлек из-под плаща меч. Тот самый меч, который, как предполагалось, лежит в могиле на парижском кладбище.

МакЛауд посмотрел вниз, на острие клинка, почти касавшееся его груди, потом снова поднял голову.

— Ты хочешь убить меня?

— Мы не на Священной Земле. Впрочем, если хочешь, можешь защищаться.

— Защищаться? — это слово вывело МакЛауда из ступора. — От тебя? Ричи, ты… ты не помнишь, кто я? Мы же были друзьями, ты был моим учеником! Ричи!

Меч, взметнувшись вверх, обжег холодом стали его шею, вынуждая замолчать.

— Мы друзьями были, — прошипел Ричи. — Я много слышал о том, как поступают с учениками, поднявшими оружие на учителя. А что, если наоборот?

— Видит Бог, я не хотел твоей смерти. Я думал, что сражаюсь с Демоном! Ричи…

— Не впутывай сюда Бога! И не лги хотя бы себе самому. Демон — это ты сам, изнанка твоей души. О, я знаю, я ведь все-таки заглянул туда — ненадолго, но достаточно, чтобы понять. Если ты увидел его в моем обличье, значит, ты этого хотел!

— Нет! Это неправда! Ричи, послушай…

— А тогда, с Темной Силой, тоже была неправда? Тогда все хором твердили — это не он, он не в себе, нужно помочь и простить. А прав-то был я! Что страшного в Темной Силе? Она просто выпускает на волю тайные желания. Как же страшно увидеть самого себя по-настоящему, верно, Мак? Но как это приятно!

— Что ты говоришь, Ричи? — шепотом произнес МакЛауд. — Что приятно? Ты не знаешь, каких усилий мне стоило избавиться от этого ужаса.

— Вот именно, — с издевкой отозвался Ричи. — Тебе так трудно было избавиться от того, что внушает только страх и отвращение? И потом, ты ведь не сам от этого «избавился». Может, поэтому ты и рассорился с Митосом? Из-за того, что он помешал тебе остаться таким, каким тебе хотелось остаться.

— Что? — МакЛауд уже не был уверен, что не сходит с ума. — Откуда ты знаешь про нашу ссору?

— Я уже сказал, я побывал там и знаю про тебя очень много. Больше, чем тебе хотелось бы выставлять на общее обозрение. Я все знаю. И сколько стоят твои пафосные речи о борьбе с мировым злом, и как ты от друзей избавляешься, когда они перестают соответствовать твоим запросам, и как ты их продаешь за бабские слезы и сопли.

— Прекрати! — выдохнул МакЛауд. — Как ты можешь это знать? Что ты понимаешь?!

— Я-то все понимаю, — сказал Ричи. — А вот ты кое-чего не понимаешь точно. Ты ничто и никто. Пустышка. Все твое благородство не стоит выеденного яйца. Даже больше… Любой из тех, кого ты объявлял воплощением зла, лишая даже возможности сказать слово в свою защиту, лучше тебя, потому что не скрывал своих желаний и не прикидывался борцом за идею. Для этого тоже нужно иметь смелость.

МакЛауд молча смотрел на кипящего гневом Ричи и чувствовал, как уходит из-под ног земля. Держась за корягу, чтобы не упасть, он покачал головой и произнес: