Путь к тишине. Часть 3

Вечером он ложился в постель с твердым намерением не спать. Конечно, было бы лучше совсем не ложиться, но это будет слишком явной демонстрацией страха и неуверенности. Почему так важно было не выказать страх, МакЛауд не задумывался, но чуял, что это будет хоть какой-то формой протеста.

*

…Длинный коридор. Поворот, коридор разветвляется на два. Свернуть направо.

Лестница вниз. Откуда здесь лестница? Надо вернуться назад и попробовать пройти налево.

Он вернулся к развилке — и остановился. Откуда он знает, что лестницы быть не должно? Или он уже был здесь? Но когда?

МакЛауд снова огляделся. Да, это место ему знакомо. Это тот самый лабиринт, через который он проходил, ища путь к Кассандре. Но он был здесь и прежде. Еще до той злополучной попытки он проходил по этим коридорам. Больше того, тогда он точно знал дорогу, знал, куда идти, чтобы выбраться. Неяркий бело-голубой огонек мерцал впереди, помогая выбирать нужное направление среди бесчисленных перекрестков и развилок…

Где он сейчас?

Огонька не было.

Выбираться отсюда было нужно, МакЛауд уже чувствовал, как недобро сгущается воздух. Он пошел в левый коридор наугад.

Справа возник выход в боковой коридор. МакЛауд вздрогнул и прибавил шаг, чтобы поскорее уйти подальше. И все-таки услышал — не голос, только дальнее эхо… Коридор кончился снова лестницей. МакЛауд не мог вспомнить, должна ли быть здесь лестница. Нужно поискать другой путь.

Он повернулся.

В противоположном конце коридора, на фоне светлого прямоугольника, четко рисовался до жути знакомый темный силуэт.

Забыв о намерении поискать другую дорогу, МакЛауд развернулся и бросился прочь — сначала вниз по лестнице, потом снова по длинному коридору. Добежав до очередного поворота, свернул за угол и лишь тогда позволил себе остановиться и перевести дыхание.

Прислушался, потом осторожно выглянул из-за угла.

В коридоре он никого не увидел, но услышал приближающиеся голоса, смех, шаги.

Он никогда не считал себя трусом. Даже наоборот, помнил случаи, когда слишком пренебрегал опасностью. Но теперь все было иначе. Он знал, чувствовал — с тем, что преследует его сейчас, он сражаться не может.

Это был его собственный страх, обретший форму. И весь его опыт самоконтроля и боевых искусств сейчас не значит ровным счетом ничего. Здесь, в мире кошмаров и фантазий, он беспомощен, как ребенок.

Но должен же быть выход из этого лабиринта!

Он пошел вперед — стремясь удалиться от внушающих ужас голосов. Но, миновав несколько развилок и поворотов, понял, что идет им навстречу. Снова повернул назад, стараясь не поддаваться панике. Выход должен быть, нужно только успокоиться и подумать. Ведь нашел же он дорогу тогда, к Кассандре.

Ничего не получалось. Не удавалось заставить себя сосредоточиться. Что-то надломилось в нем после той кошмарной ночи, и теперь он никак не мог заглушить страх, липкий и изматывающий. Он чувствовал, что еще немного, и он не выдержит этого страха, напряжения, плутания по бесконечным коридорам, бросится навстречу своему кошмару, только чтобы все кончилось.

Голоса снова приблизились, и вот-вот можно будет различить слова.

— Нет!

Убегать не осталось сил, и МакЛауд, привалившись к стене, зажмурился и зажал уши ладонями. И почувствовал, как что-то вокруг изменилось. Заставил себя открыть глаза и посмотреть.

— Вижу, ты опять попал в историю, МакЛауд. Честное слово, не понимаю, как Митос терпит такого упрямого идиота!

— Грэйсон?— выдохнул МакЛауд, выпрямляясь. — Как ты здесь оказался?

— А где мне еще быть? — пожал плечами тот. — Прямо сейчас ты у меня в гостях, а не я у тебя. Следуй за мной.

МакЛауд пошел за неожиданным проводником, отстав на полшага.

— Куда мы идем? — спросил он, когда они миновали несколько поворотов и лестниц.

— Туда, куда прежде ты добирался без посторонней помощи, — невозмутимо отозвался Грэйсон. — Не понимаю, зачем тебе понадобилось играть в эти игры.

— Не вижу ничего непонятного.

— Ну да, конечно. Вы, молодые, просто помешаны на свободе и своих правах. Тебя, как видно, тоже не слишком учили ценить жизнь.

— Странно слышать такое от тебя, — осторожно заметил МакЛауд.

Грэйсон холодно улыбнулся.

— Мы все защищаем свои принципы, так или иначе… Но совсем иное дело — лезть в пузырь, когда ни тебе, ни твоим убеждениям ничто не угрожает.

— Это как сказать, — пробормотал МакЛауд себе под нос.

— Скажи как-нибудь, — усмехнулся Грэйсон. — Ты сам-то знаешь, кой черт тебя толкнул на этот эксперимент?

— Тебе-то какое дело? — устало вздохнул МакЛауд. — Все равно теперь ничего не изменить.

— А это смотря что ты хочешь изменить.

— Я хочу вернуть нарушенную связь.

— Ничего нельзя вернуть, МакЛауд. Особенно если самому ничего для этого не делать. Но, возможно, решение твоей проблемы не так уж и далеко?

— В каком смысле? — От неожиданности МакЛауд остановился. — Ты знаешь, как мне от всего этого избавиться?

— Ну вот, опять ты за свое! — хмыкнул Грэйсон. — Идем же, нельзя стоять на месте.

МакЛауд снова двинулся за ним по коридору. В самом деле, стоило остановится, и зловещее эхо заметалось между каменных стен.

— Просто вспомни свои прежние столкновения с темными силами. Первый раз ты сражался. Пусть с самим собой, но сражался. Второй — смог победить, отказавшись от идеи сражения как такового. Может быть, теперь нужно сделать третий шаг?

— Какой? — недоверчиво спросил МакЛауд.

Грэйсон снова усмехнулся:

— А мы уже пришли.

Они остановились у двери, знакомой МакЛауду по прежним видениям.

— Что ж… Прощай. Хотя я не уверен, что мы не встретимся снова.

Грэйсон повернулся и пошел прочь.

— Постой! — окликнул его МакЛауд. — Скажи, что за третий шаг? Что нужно сделать?

Грэйсон остановился и оглянулся. Сказал коротко:

— Сдаться, — и скрылся за поворотом коридора.

— Что? — потрясенно уставился ему вслед МакЛауд. — Что значит сдаться?

Из переплетения коридоров снова донеслось эхо чужих шагов. Опомнившись, МакЛауд торопливо толкнул дверь и шагнул в открывшийся проем.