Путь к тишине. Часть 3

Митос вновь откинулся на спинку стула.

— Черт возьми, — произнес он. — Вовремя, нечего сказать!

*

Вечер перетекал в ночь, когда они подходили к дому Митоса. В баре и во время прогулки Митос успел рассказать Кедвин кое-что о последних событиях. Умолчать снова пришлось только о том, каким образом ему досталась возможность прибегнуть к силам Источника. Сама Кедвин не настаивала на подробностях, помня давний разговор в загородном поместье.

Наговорившись вдоволь, они шли к дому молча.

— Митос, — начала Кедвин, заметив, что он снова задумался. — Тебя все-таки что-то тревожит. Это известие о парне, похожем на Ричи?

— В некотором смысле.

— Что ты думаешь с этим делать?

— Я пока не знаю, что думать, и тем более не знаю, что делать. Если этот тип — настоящий Ричи, каким-то чудом оставшийся в живых, то делать ничего и не нужно. Они с МакЛаудом сами разберутся. А если это очередное воплощение Демона, то не знаю, что я вообще могу сделать, и кто может.

— А та сила?

— Ее у меня больше нет. Будь это мой персональный демон, искать выход все равно бы пришлось. Но теперь МакЛауду снова придется справляться самому.

— Это тебя и беспокоит, — произнесла Кедвин.

— Не беспокоило бы, не прими это нечто облик Ричи, — покачал головой Митос. — МакЛауд хорошо вооружен против попыток задурить ему мозги, неважно, понимает он это сам или нет. Но любое оружие бесполезно, если его обладатель не хочет защищаться… Чувство вины — страшная вещь, Кедвин. Потому это меня и беспокоит. Но, — он остановился, повернулся к ней и мягко взял за плечи. — Не нужно об этом сейчас. Мы же здесь, вместе.

Она ответила долгим взглядом, потом тихо сказала:

— Мне было неприятно, когда ты уехал с Санторини один.

— Знаю. — Он улыбнулся. — Надеюсь, подобное повторится нескоро.

— Я думала, ты скажешь — больше никогда, — пряча улыбку, заметила Кедвин.

— Не люблю это слово. Оно специально придумано, чтобы был повод кого угодно поймать на лжи.

Кедвин, не сдержавшись, хихикнула.

Митос тоже улыбнулся и, обняв за плечи, увлек ее в сторону дома. Открывая дверь, заметил:

— Ты ведь в этой жизни дизайнер, верно?

— Ну да, а что?

— Я подумал, не сменить ли мне интерьер моей спальни? Хотелось бы услышать мнение специалиста.

— Ах ты сукин…

Остаток фразы утонул в поцелуе.

*

Уютная тишина баржи и одиночество в этот день, которому полагалось быть счастливым, навевали на МакЛауда глухую тоску.

Он не мог избавиться от неясного беспокойства, которое случается, когда оставляешь недоделанным важное дело. Сейчас единственное дело, которое он мог счесть незаконченным, — это разговор с Митосом перед уходом из его дома. То, что Старик сам не желал разговаривать, дела не меняло. Прежде подобные препятствия МакЛауда не смущали. Нельзя было оставлять так много недосказанного.

О том, чтобы вернуться и попытаться поговорить нормально, не могло быть и речи. МакЛауд даже в бар к Джо не пошел только потому, что туда наверняка заявится Митос — отдыхать от трудов праведных — и постарается сообщить Джо свою версию происшедшего. Версия наверняка покажется Доусону удовлетворительной.

Интересно, а он сам что может предложить в качестве объяснения? Ведь вопросов-то в любом случае не избежать.

От размышлений его снова отвлек Зов.

МакЛауд уже придумывал, что сейчас скажет Кассандре, если она опять заведет свою песню. Но на пороге каюты, к его немалому облегчению, возникла совсем другая женщина.

— Привет! — сверкнула лучшей своей улыбкой Аманда. — К тебе можно?

— Конечно. — МакЛауд тоже улыбнулся. — Рад тебя видеть. Я уже начал скучать в одиночестве.

— Значит, я вовремя, — подмигнула она, извлекая из сумки бутылку вина. — Вот это, думаю, поможет лучше провести время.

МакЛауд взял бутылку, рассмотрел этикетку и вопросительно приподнял бровь:

— Да уж, простенький презент… Если не тайна, в честь чего?

Аманда легко вздохнула:

— Мы уезжаем, скоро. Не хотелось исчезать не попрощавшись.

Ставя на стол фужеры и вазу с фруктами, МакЛауд поймал себя на том, что украдкой поглядывает на Аманду, пытаясь уловить ее чувства — так же, как утром получилось с Кассандрой. Что именно нужно делать, он не знал, потому решил просто наблюдать и следить за своими ощущениями.

От Аманды никаких темных эмоций не исходило. Она была искренне рада встрече с ним, и, похоже, иных причин для визита у нее не было.

— Значит, уезжаете? — проговорил он, откупоривая бутылку.

— Ну да, — кивнула Аманда, усевшись к столу. — А вот когда получится вернуться — не знаю. Может, через месяц, а может, через год.

Она взяла бокал:

— Ну что ж, за будущее?

— За будущее, — повторил МакЛауд.

Они выпили; потом Аманда вспомнила:

— Да, кстати, а почему ты скучаешь в одиночестве? Куда девалась твоя колдунья?

— Ушла.

— Что-то с трудом верится, — прищурилась Аманда. — Чтобы она вот так просто от тебя отступилась?

— Не просто. Я попросил ее уйти.

Аманда посмотрела на него без тени улыбки или иронии.

— Что-то случилось? — спросила она. — Нет, не пойми меня неправильно, но чтобы ты выставил за порог женщину, с которой был так близок…

— Дело, наверно, в том, — ответил МакЛауд, тщательно подбирая слова, — что по-настоящему мы не были близки. Никогда. А теперь я просто это понял.

— Ну, наконец-то! — с облегчением вздохнула Аманда. — А как твои дела с Митосом?

— Никак, — сказал МакЛауд. — А почему ты спрашиваешь?

— Он вернул мне камень. Сказал, что больше в нем нет нужды. Больше ничего объяснять не стал. Все это непонятно, но он все-таки вытащил тебя, так?

— Да, вытащил. Больше я не хочу об этом говорить.

Аманда надолго замолчала, глядя на него пристально.

— Никак не можешь прийти в себя.

— Аманда, это мое дело… Мое и его, если угодно. — МакЛауд покачал в руке фужер с вином. — Поверь, я все понимаю и очень благодарен вам всем. Но Митос — это… Не знаю, как объяснить. Он играет в собственную игру, и я так и не могу понять, в какую. Все его поступки имеют смысл, вот только объяснить ничего он не захотел. Снова… Просто отмахнулся от меня, и все. А мне казалось, после всего, что случилось… что он со мной сделал… я имею право получить ответы на некоторые вопросы.