«Путь к Успеху: Обретение Силы внутри себя»

Наш лучший выбор — найти реку Амазонку и идти вдоль нее. Населенные пункты, скорее всего, находятся близко к воде. Но неизвестно, сколько миль до реки или в каком направлении нужно идти. А джунгли — не самое подходящее место, чтобы отправляться в путь пешком, надеясь на лучшее. Нет… Наша надежда должна прийти с неба. Которое пусто. Никаких самолетов или вертолетов. Даже отдаленного звука нет.

У меня в животе образуется узел, и я начинаю еще один полный оборот, но останавливаюсь, когда у меня начинает кружиться голова. Я отдыхаю на ветке, закрыв глаза. Крис будет искать меня. Обязательно. Полная решимости не терять веру в лучшее, я начинаю спускаться с дерева. Я съеживаюсь, когда безымянные маленькие существа ползают по моим пальцам, но я не спускаю глаз с цели и умудряюсь не паниковать.

Пока между мной и корнями не остается только одна пара ветвей, и моя рука не касается чего-то холодного, скользкого и гораздо более мягкого, чем ветка. За долю секунды, которая мне требуется, чтобы понять, что это змея — большая змея, — я инстинктивно отдергиваю руку и теряю равновесие. Я ударяюсь о корни с громким стуком, приземляясь на правую лодыжку и слегка выворачиваю ее, затем спотыкаюсь вперед, пока Тристан не ловит меня.

— Что..?

— Змея, — бормочу я, сжимая его белую рубашку, ища убежища в тепле его рук, когда холодный пот выступает на каждом дюйме моего тела. Верно. Безногие животные только что превзошли многоногих в списке существ, которых я презираю. Пряди волос прилипают к моему потному лицу, и когда я убираю их, мое обручальное кольцо снова появляется в поле зрения. И я начинаю плакать всерьез, со слезами и рыданиями, которые сотрясают мое тело. Как бы я не пыталась убедить себя, что Крис найдет нас, когда была на вершине дерева, здесь, внизу, это кажется невозможным. Тристан что-то говорит, но я не могу разобрать, что именно.

— Я так рада, что Киры нет с нами, — говорю я сквозь рыдания.

— Да, я тоже, — говорит Тристан, его руки сжимаются вокруг меня. По крайней мере, у нас с Тристаном нет детей. Но у него есть родители. Странно, но я чувствую облегчение оттого, что моих родителей больше нет в живых. Я не могу себе представить, через какой ад они прошли бы, если бы узнали, что их единственная дочь потерялась в тропических лесах Амазонки, и что она, скорее всего, мертва.

— Крис сделает все, чтобы найти тебя, Эйми. Не сомневайся в этом ни на секунду.

— Я не сомневаюсь, — говорю я, его слова придают мне сил. Это правда. Если я и уверена в чем-то, так это в том, что Крис сделает все возможное, чтобы найти меня. Будучи наследником многомиллионной империи своего отца, он обладает необходимыми для этого ресурсами. Я не знаю, как долго я стою в объятиях Тристана, подавленная, слабая и потная. Он пытается успокоить меня, его руки обнимают с неловкостью, выработанной годами многочасового пребывания в обществе друг друга, тишина которого прерывалась лишь вежливыми просьбами. Наши отношения всегда были натянутыми, так сильно отличающимися от отношений, которые у меня сложились с другими сотрудниками в доме Криса.

Ну, в доме его родителей — у Муров огромная вилла с еще более огромным садом недалеко от Лос-Анджелеса. Мы с Крисом живем в просторной квартире в центре города и у нас нет персонала. Но мы так часто бываем в доме его родителей, что это почти как второй дом. Мы были там три недели назад, чтобы отпраздновать мой двадцать шестой день рождения. Их персонал работает на них уже так долго, что они похожи на одну большую семью: повар, горничные, садовники и моя любимая Мэгги — женщина, которая заботилась о нас с Крисом, когда мы были детьми. Наши родители были близкими друзьями. Поскольку работа моих родителей иногда требовала их отсутствия на несколько месяцев, а мы с Крисом были одного возраста, я провела большую часть своего детства в доме Криса под присмотром Мэгги.

Родители Криса наняли ее в качестве экономки после того, как мы выросли, потому что она стала нам как семья. Я очень близка с ней и в дружеских отношениях с другими сотрудниками. Тристан — единственный, кто на самом деле работает на Криса, летая с ним по стране примерно раз или два в неделю, чтобы посетить дочерние компании. Я часто вижу Тристана, потому что, когда Крис никуда не летает, Тристан — мой водитель. Но мы не стали ближе из-за этого.

Тем не менее, его присутствие для меня как якорь. Я кладу голову на его твердую грудь, прижимаясь щекой к его стальным мышцам. Его сердцебиение удивительно ровное. Я хочу, чтобы его спокойствие и сила преодолели мое отчаяние. Я остаюсь в его объятиях, пока не выплакиваю свою слабость. Затем, с вновь обретенной решимостью, я встаю.

— Давай будем идти, пока не найдем реку — любую реку, тогда мы сможем продолжить движение вниз по течению. Она должна впадать в Амазонку. Им будет легче найти нас, если мы будем у реки. А если они нас не найдут, — я сглатываю, — у нас больше шансов найти поселение вдоль реки.

Тристан, его рубашка настолько промокла от влажности, что он выглядит так, будто шел под проливным дождем, качает головой.

— Сейчас нам лучше всего оставаться здесь, рядом с самолетом. Легче заметить самолет, чем двух человек. Возможно, они смогут выяснить, где мы потерпели крушение. Первые сорок восемь часов после аварии — это время, когда поисковые операции наиболее интенсивны.

Облегчение пробегает рябью по моей коже. Сорок восемь часов минус те, когда я была в отключке. Потом мы поедем домой.

— Я хочу развести костер, — говорю я.

— Если они пошлют самолеты, они увидят его, верно?

Он колеблется.

— Я сомневаюсь, что они смогут увидеть огонь здесь, внизу, через такие густые кроны.

Он прав. Кроны деревьев образуют купол над нами, позволяя тонким струям света проникать сквозь них здесь и там, рисуя петли света, которые освещают влажную облачную тень, окружающую нас.

— Но я все же хочу развести костер.

— Мы разведем. Есть способ сделать это так, чтобы он был безопасным, даже если поблизости так много деревьев. Нам нужно много дыма. Он поднимется намного выше крон деревьев. Это будет отличным показателем нашего местоположения. Хотя найти сухое дерево будет непросто. Почти все здесь мокрое.

— Но оно хорошо дымится, верно? Мокрое дерево?

— Да… но нам нужны сухие дрова, чтобы развести огонь.

— Разве мы не можем разжечь огонь с помощью одного из этих осколков зеркала? Я мало что знаю об этом, но однажды видела подобное по телевизору.

— Нет необходимости пользоваться зеркалом, у меня есть зажигалка. Но нам все еще нужны дрова.

— Мы что-нибудь придумаем, — говорю я с уверенностью. Но Тристан, кажется, колеблется.

— Что?

— Ты останешься внутри самолета, — говорит он.

— Я поищу дрова.

— Нет, я хочу помочь.

— Джунгли — опасное место, Эйми. Я бы предпочел, чтобы ты была цела и невредима, когда Крис найдет тебя. Нас.

— Ну, если мы не поищем дрова, нас не найдут. Будет быстрее, если мы оба займемся этим. Кроме того, мы не будем отходить слишком далеко от самолета, не так ли?

— Нет, не будем, — говорит Тристан.

— Я принесу банку содовой. Мы должны позаботиться о том, чтобы избежать обезвоживания.

В тот момент, когда он упоминает об этом, моя жажда возвращается в полную силу, мое горло пересохло. Тристан исчезает внутри самолета, возвращаясь с содовой. Я делаю первый глоток, и это все, что я могу сделать, чтобы не выпить все содержимое. Я передаю ему банку, и он тоже делает несколько глотков.

— Почему ты принес только одну банку? — говорю я, мне хочется выпить больше.