Путь к звёздам

– Вместо Толича будет, - буркнул Андрей, рассматривая слизистую мальчишки - оттянув веки вниз так, что у того полились слёзы.
– Двенадцать лет, нормально.

– Ну тогда не матерись, - Ёлхов начал растягивать ремни унтов.
– Пацан всё-таки.

– Вы мне работать дадите?
– спросил я.

– А чего работать, этого мы забираем, - Андрей отпустил мальчишку, - а этого, - он кивнул на скрипача, - на общие основания.

– Ладно, - кивнул я.
– Тогда карточку на пацана сами заполняйте.

– Заполню, только руки помою, - буркнул Северин.

– Пошли, - Игорь взял мальчишку за плечо, и тот пошёл с ним за загородку, как автомат.

– С тебя начнём тогда.

– Вы не понимает!
– вдруг зачастил Ройтманович.
– Мы носители культуры! Музыканты! Понимаете - музыканты!

– Нет такой профессии - музыкант, - вздохнул я.

– У мальчика великолепные способности!
– продолжал Ройтманович.
– А я его учитель! Мы хранители сокровищ музыкальной культуры прошлого, возможно - последние в Российской Федерации...

– Где?
– безразлично спросил я. За перегородкой слышался голос Игоря, еле слышные ответы мальчишки.

– Вы солдафон!
– налился кровью Ройтманович.
– Ограниченное, тупое животное! Я говорю вам - мы...

– Петь, только не убивай дурака, - попросил меня плещущийся под струйкой раствора Северин.
– Всё-таки пара рук. Только жену ему искать не будем точно, храни солнце, опять расплодится такое...

– Может, он стерильный, - с надеждой предположил Ёлхов, стаскивая залубенелую парку.

– А вы...
– Ройтманович повернулся в сторону Артура. Витязь с интересом склонил голову к плечу. Я придвинул к себе уже выписанное удостоверение личности на Ройтмановича - похоже, пора его надрывать и в корзину...

Но тут из-за перегородки вышел Игорь. В руке он держал свой ПММ. Наш главврач сделал два шага и выстрелил Ройтмановичу между глаз.

– Хм, - сказал Ёлхов, наблюдая, как грохнулось тело.
– Вообще-то я сам хотел.

Северин сушил руки под струёй тёплого воздуха из раструба над раковиной.

– Игорь, что за фокусы?!
– я вскочил.

– Мальчика многократно насиловали, - сказал Игорь.
– Он физически здоров, даже упитанность нормальная, но этот лауреат его многократно насиловал.

Не скажу, что мы все трое замерли, окаменели. XXI век приказал долго жить, и на дворе стоял третий год Безвременья. Но во всяком случае - стало достаточно тихо, и было слышно, как за загородкой плачет навзрыд мальчишка.

Северин перешагнул через валяющуюся на полу тушку, уселся на табурет.

– Давай, что там заполнять, - бросил он, придвигая к себе чернильницу и перо.

* * *

Славка проснулся от своего крика. Точнее - горлового мычания, которое никак не могло прорваться криком и от этого становилось ужаснее и ужаснее. Но сон, частью которого был этот крик, оставался намного более страшным.

Сон начинался как всегда. Он с мамой и отцом гулял в парке. С живымимамой и отцом. А потом...

...Славка замотал головой на подушке, прогоняя продолжение сна. Зажмурился и тут же снова открыл глаза, чтобы случайно не уснуть - тогда сон вернётся точно с того места, на котором оборвался. И он снова увидит всё, что было - до мелочей, до подробностей, до ощущений и запахов...

В комнате было темно, но слышалось дыхание двух мужчин. Мальчишка сжался под одеялом - тонким, но тёплым. Он весь вечер ждал... ждал... ждал... Раньше - два года назад, когда он умел улыбаться и широко открывал глаза от удивления, а не от испуга - он бы восхитился, попав в такое место. Оружие, аромат деловитой таинственности, солдаты, как спецназовцы из кино... Но два года назад мир был совсем иной. И он мог побежать после такой экскурсии домой и начать, захлёбываясь от восторга, рассказывать: "Маааа, а я там такие пестики видел... па, а вот такая штука - это что, дай я нарисую!"... А потом - школа и занятия с самым лучшим на свете руководителем... Марком Захаровичем... Тот мир не мог измениться так, он не мог... но он изменился. А значит, надо было просто существовать как можно незаметнее и не сопротивляться тому, что с тобой делают сошедшие с ума взрослые... Тогда можно будет выжить и жить. Хоть как-то. Лучше жить хоть как-то, чем стать тем, чем стали его одноклассники. Он видел обглоданные крысами скелеты в развалинах школы, полузасыпанных снегом - когда они уходили из города.

Один из мужчин сел - слышно было по звуку. Потом встал, пошёл в угол. Забулькала вода. Послышалось:

– Чёрт побери...
– и снова бульканье.

Славка притаился окончательно. Но, видимо, эта затаённость его и выдала.

– Ты не спишь?
– рядом обрисовалось - нет, ощутилось - тёмное живое пятно.

– Нет...
– выдохнул Славка. Это тот, старший... Андрей Северин. Ну что ж... Может быть, если понравиться ему, то хоть не затрахают все вместе... Он и из того подвала не сбегал только потому, что мир вокруг начал казаться населённым Ройтмановичами. Правда, когда они вышли, то выяснилось, что мир заснежен, бессолнечен и в сущности не населён никем. Если бы не голод, к которому он не привык, Славка, пожалуй, согласился бы идти и идти по снегам. Этих людей он боялся. Смертельно.

– Сны?
– плоский топчан не скрипнул, когда мужчина сел рядом.

– Да...
– так же односложно шепнул Славка. Помолчал и спросил: - Что вы будете со мной делать?

– Тренировать, - Северин вздохнул.
– Что ещё с тобой делать, со щенком.

Славка промолчал. Если хочеть называть щенком - пусть называет щенком. Но он всё же осмелился - спросил:

– А у вас есть... семья?

– Была, - ответил Северин. Славка помедлил и неожиданно сказал:

– У меня тоже были мама и папа... наверное. А может, мне это тоже приснилось.

– Скрипку твою тебе завтра принести?
– вдруг спросил Северин. Славка съёжился ещё больше, обнял коленки и пробурчал в подушку:

– Нет... не надо... не хочу...

– А из вещей что принести? Там часы хорошие.

– Нет... не надо... ничего не надо...
– бормотал мальчишка в подушку.

– Нет так нет...
– мужчина потянулся.
– Каждый раз как из рейда вернусь - первую ночь очень плохо сплю.

– А как вы будете меня тренировать?
– мальчишка немного расслабился и вдруг ощутил что-то очень похожее на... интерес.

– Тебе не понравится, - сообщил Северин.
– Ты будешь реветь по ночам, ругать меня матом, бросаться на меня с кулаками и с ножом и даже хотеть умереть. В конечном счёте может, даже и умрёшь. Ну, в двух словах этого не объяснишь, завтра начнёшь понимать потихоньку. А сейчас спи давай.

Славка приподнялся на локте и недоверчиво спросил: