Путь Любопытства. Дилогия

– Я помогу, учитель, – встала алурина, откладывая справочник. – Пойдём.

Парой минут позже Мийол, разоблачившийся до подштанников, зашипел от боли.

– Зачем так давить?

– Я просто втираю зелье.

– А можно втирать его не так… интенсивно?!

– Можно. Это приказ, учитель?

– Это пожелание. Ау! Шак! Да в чём дело?

– Вы привели на «Хитолору» постороннего… постороннюю. И хотите, чтобы все вокруг радостно улыбались?

– Я бы… ау! Аккуратнее! …я бы хотел увидеть элементарную вежливость в отношении гостьи, достаточно сильной, чтобы… с-с!.. чтобы доставить уйму неприятностей.

– Способным доставить неприятности нечего делать на борту, – отрезала алурина. И нажала на очередную ссадину так, что Мийол чуть не взвыл.

– Шак, черви тебе в душу! Я понимаю Ваську – у неё ежемесячная женская проблема лезет изо рта, ещё со вчерашнего вечера. Но ты-то какого фрасса устроила… ас-с-с!

– Болезненное лечение быстрее и эффективнее. Всё, одевайся.

Мийол подумал кое-что обо всей этой ситуации, но озвучивать свои мысли мудро не стал.

По возвращении в кают-компанию там обнаружились Ригар, Васаре – и ни следа Трашши.

«Шикарно, чтоб их… хорошо же. Хотят поссориться? Я теперь тоже этого хочу».

Аккуратно опустившись на своё любимое сиденье, состоящее из параллельных жёстких планок, переплетённых прочными нитями Исчезающих Пауков и подвешенных на жёсткой раме (такая конструкция называлась кадарским креслом), Мийол включил на полную мощность свой Атрибут, буквально высасывая всякий намёк на Природную Силу в ближайшем пространстве. На тренировке-спарринге он изрядно потратился, так что причина для медитации восстановления имелась веская. Свет эликсирных ламп тут же начал угасать, и даже одного этого хватило бы для создания неприятной атмосферы – но Мийол вдобавок не ленился транслировать через всё тот же Атрибут леденящее, неодобрительное высокомерие.

Наглядно демонстрируя всем вокруг разницу в силе.

Уже через минуту Шак прихватила справочник по ядам и молча удалилась в трактир – до него развёрнутая аура учителя не доставала, разве что самым краем. Васькиного дурного упрямства хватило на более долгий срок. Она ёрзала, ёжилась, кидала на брата взгляды (но тот демонстративно сомкнул веки). В итоге сестра громко всхлипнула и тоже сбежала, аккурат до своей каюты. Где и разрыдалась в подушку.

– Молодец, всех разогнал, – хмыкнул Ригар. – Можешь прекращать сеанс вещания.

– Отец! Может, хоть ты объяснишь, какого… лысого колена девки устроили… вот это всё? И, кстати, почему ты им позволил так себя вести?

– Не бери в голову. Ну, приревновали они немного…

– Приревновали?!

– Именно. Вчера эта Трашши объездила Рикса, сегодня ты её приводишь на борт… это вот, сынок, и есть ревность. Женская. Бессмысленная и беспощадная. Кстати, приготовься, что тебе ещё от Трашши при встрече достанется.

– Почему?

– Да так. Из гендерной солидарности .

Мийол выругался. Грязно. Но исключительно мысленно. Идея ежедневных спаррингов с Мастером Начал в его голове как-то резко утратила две трети привлекательности. Кстати, задним числом идея давить на всех подряд авторитетом – в том числе и на Ригара – тоже показалась… не очень умной. Отец-то, конечно, своё неодобрение сразу и напрямую не покажет. Но вредничать, язвить и в целом давить на непутёвого сына – не силой, конечно, а только опытом и умом – он умел куда лучше, чем Васька и Шак, взятые вместе с возведённые в квадрат.

Собственно, он уже начал.

И если дамам вполне хватит извинений с обнимашками, то с Ригаром такое не пройдёт. Уж кто-кто, а Мийол своего отца знал. Ригар вернёт отношения на прежний уровень не раньше, чем его сын сообразит, в чём именно накосорезил. И пока не продемонстрирует своё понимание на практике. Одних только слов ему не хватит.

«Зря я помешал ему читать. Хуже – только неудачно влезть при обработке заготовки и тем самым запороть ценный материал…

Пойду, проветрю голову, пока ещё чего не натворил».

По-быстрому собравшись, молодой маг вышел со двора «У Дяди Глора» и отправился в сторону озера Колтиз, прихватив с собой оружие, катализаторы призыва и Эшки. Пусть во вчерашнем разговоре с Трашши он оправдывал припортовый район, пусть он искренне считал его менее опасным, чем дальнее диколесье… что ж. Можно выразиться и прямо. Припортовый район в его глазах был менее опасным, но более противным. Много, много более!

Обшарпанные, кривоватые, выщербленные кирпичные стены. Недобрые узкие окна и двери, укрытые от взглядов с улиц во внутренних дворах. Не вдруг поймёт чужак, как попасть в конкретную комнату конкретного дома: внутри некоторых квартальных блоков из сросшихся боками строений таятся настоящие лабиринты. Впрочем, духа зайти в один из таких Мийол в себе не находил: с избытком хватало и того, что снаружи.

Грязь под ногами, в которой запросто встречались воняющие мочой лужи, пятна крови, блевота и дерьмо – гляди, на что наступаешь, прохожий! Мало-мальски крупных животных здесь не встречалось: съели. Зато вот ядовитых и несъедобных насекомых хватало. Но в первую очередь обращали на себя внимание, конечно, люди… в основном такие, что лучше б их не существовало вовсе. Обилие нищих, больных, голодных, застарело воняющих людей (хотя у Мийола в голове не укладывалось, как можно ходить вот в таком виде, когда совсем рядом – река и озеро?) угнетало.

И ничуть не помогало то, что наиболее активные встречные носили знаки принадлежности либо к Пёстрым Лентам, либо к Черноголовым, либо к ещё какой из местных банд. Эти сбивающиеся в стайки с самых юных лет двуногие хищники не по-хорошему напоминали магу о Килише и компании.

Впрочем, если отстраниться от личной неприязни, Орлем, Килиш, Сальг, Кут, Ферин и ещё полдюжины жабодольцев в сравнении с этими всё же выигрывали. И благодаря урокам Ригара Мийол болезненно ясно осознавал разницу. У жабодольцев имелись перспективы, их бездумная агрессия в основном эффективно перенаправлялась вовне, на магическое зверьё. Со временем молодые Воины должны были стать Охотниками, рискующими жизнью в диколесье ради своих семей и своего поселения. Да, Охотники часто умирали – но умирали героями.

Бандиты Хорридона? У этих перспективы тоже имелись, только совсем другие. Бездумная агрессия не находила выхода и, отравленная отчаянием, выливалась в бессильную ненависть, что вымещалась на точно таких же людях, как они сами. Перенаселение и голод, как его неизбежное следствие, обесценивали жизни разумных до пары ударов дубинкой либо камнем. Становление Воинами, а тем более магами, бандитам обычно не светило: слишком мало вокруг Природной Силы, да и личный потенциал по той же причине минимален, попытки его развития не приносят отдачи. Что остаётся? Воевать за ограниченное число мест во взрослых бандах, потом тоже воевать, лить кровь – чужую и свою… умирать.