Путь на Кристу. Новичок

А сколько тонкостей существует в повседневной физической работе анклава, не обременённого технологическими удобствами! Оказывается, когда ты несёшь на плече тяжеленное бревно (до обидного распространённое занятие, ненавижу!), один или с напарником, надо определённым образом поднять руку, обняв это чёртово полено, чтобы тяжесть приходилась на мышцу, а ни в коем случае не на кость! Лазанье по деревьям – отдельное умение, работа с мангровым деревом – очень непростая задача, а топоры, оказывается, в прибрежных деревнях порой действительно хранят в ведре с водой, чтобы не рассыхались. У городских жителей чаще встретишь привычные современные, с пластиковыми рукоятками, чем качественные кованые, эти приходится заказывать… От грузчика, кроме сноровки и силового подвига, всегда требуется ещё и творческий подход, особенно на такелажных работах. Надо знать и практически использовать схемы строповки, понимать принципы работы вспомогательного оборудования и техники…

Век живи, век учись. И да – как выяснилось, подъем переворотом больше вопрос технический, чем силовой. Самый сложный момент поначалу – перекинуть ноги через перекладину. Один раз получилось – потом уже несложно, техника запоминается быстро. Только научился, как меня начали заставлять отрабатывать упражнение в движении, пробегая под турником, с ходу. Кошмар! Меня что, в тарзаны готовят?»

Поплёлся назад, в кубрик, время ещё есть, хочу кое-что посчитать. Созрела идейка по модернизации причала. В помещении было душновато, и я, прихватив дневник, вышел на улицу. Поблизости в тени стоит хорошая скамеечка, тишина, никто не мешает творческим раздумьям. Бытописательных записей мало, зато с обратной стороны уже страниц двадцать расчётов и схем.

Поработать удалось минут двадцать.

– Дарий Валерьевич? Еле вас нашла!

Нет, только не это! Когда я поднял глаза, то увидел, что передо мной стоит фельдшер медпункта Ирина Сухинина, особа двадцати пяти лет с огромными голубыми глазами и еле заметной россыпью веснушек под ними. По примеру своего шефа, тоже хочет казаться мегерой, без особого успеха говорит строгим говором, готовым в любой момент сорваться на смешки, и требует, чтобы её называли Ириной Филипповной.

– Вам надо срочно явиться в медпункт!

– Зачем? Прививок вроде понаставили достаточно… Перекусили сухофруктами, и теперь вспомнили о единственной кандидатуре, на которой можно бесконечно оттачивать медицинское мастерство? – попытался догадаться я. – Что ждёт меня на этот раз? Трёхгранная клизма?

Она еле сдержалась, чтобы не хрюкнуть, подтянула брови.

– Во-первых, Дарий Валерьевич, вы не единственный, а во-вторых, прошу не спорить, раз доктор позвал, значит, надо.

– Ирина… Филипповна, лучше скажите честно, что именно таким профессиональным способом ваша начальница зазывает меня на свидание!

– Для свиданий у вас ещё не хватает здоровья, больной! – парировала она.

– Больной? Понял, подход сугубо прагматичный. Сначала вылечим, а уж потом…

Похоже, Сухининой препирательство надоело.

– Не потом, а прямо сейчас – собирайтесь! Если будет надо, то вам, Дарий Валерьевич, сделают и колоноскопию, в полном объёме и без мази!

Увидев, что Ирина насупилась уже всерьёз, я тут же ответил примирительно, решительно захлопывая дневник:

– Подчиняюсь.

Что-то сегодня меня все дёргают, несколько напряжённый день, не к добру.

Быстро поднявшись по скрипящим ступенькам, я дисциплинированно скинул сандалии, вытер ступни о чистую мокрую тряпку и, нежно постучавшись, осторожно открыл дверь в кабинет мучений. От греха, а то ведь действительно впарят неприятную процедуру!

Котова в коротком белом халате сидела за рабочим столом и что-то писала.

– Здрасьте…

– Снимайте футболку, проходите к столу, садитесь, – и она, не поднимая глаз, тут же поинтересовалась: – Что с вашей рукой?

– Поцарапало слегонца, – небрежно бросил я, садясь на табурет. – За талреп случайно зацепился в процессе регулировки.

– Тал… что?

– Да не вникайте, доктор! Высокотехнологичная железная беда, её крутят. Примерно, как ваш колоноскоп, – ох, я сейчас нарвусь!

– Колоноскоп не крутят, не путайте с калейдоскопом, больной. Впрочем, мы можем попробовать! – она неожиданно начала оглядываться, словно отыскивая страшный снаряд.

Наверное, я побледнел.

– Ну-ну, что вы, не надо бояться! – она встала, нехорошо улыбаясь, словно местный Доктор Смерть. – Результаты обследования говорят…

Котова тяжело вздохнула, изображая на лице искреннее сожаление, я замер. Доктор глянула в журнал и присела на самый край стула.

– Что у вас, Дарий Валерьевич, только сейчас закончилась акклиматизация, вот что они говорят! Как дела с терморегуляцией?

– В каком смысле? – не понял я.

– Потеем обильно?

– Больной перед смертью потел? Гы-гы-гы! – это сразу вспомнилось. Самая хрень всегда вспоминается не вовремя. – Да не, уже почти не обильно, так, остаточки.

– Остаточки? И одышка на зарядке до сих пор, как я заметила. Есть?

Пришлось кивнуть.

– Идёт тонкая настройка организма, это понятно? Хорошо… Тогда скажи мне, дорогой Дар, – Котова повысила голос, а потом и вовсе поднялась надо мной. – Почему ты в столовой жрёшь столько вредной жирной пищи? Я тебя предупреждала или нет?

Даже растерялся – что сказать?

– Так вкусно ведь! Я северянин, мы привыкли.

– Ты в этом помещении дурачков не ищи, Квачин, мы тут почти все северяне. Короче, так, я отдала распоряжение на кухню, неделю разгрузишься на пятнадцатой диете. Печень перегружена, и поджелудочная – тоже.

– На кашках?! – взревел я.

Она кивнула, манерно закрыв левое ухо ладошкой.

– А у меня, между прочим, регулярные тренировки! Фехтование! Этот, падла, как его, подъём переворотом! Нагрузки, как на першерона! Как я на кашке?

– Решим. Лег-ко! – отмахнулась госпожа медик, снова переходя на «вы». – Кстати, чтобы вы, уважаемый Дарий Валерьевич, знали: альпинисты идут в гору именно на каше. Манной.

Я быстро огляделся – некуда плюнуть.

– Всё, можете идти. Ирина! Руку ему обработай! Йодом! И магнезию в мышцу… Ладно, не надо магнезию, впредь он будет думать, так ведь, Дарий? Впрочем, посмотри сама, может, противостолбнячное. Предупреждаю, пациент, не хитрите в пищеблоке! Ссориться со мной никто не станет.

Не бойся, Дар, говорят, у неё развитое чувство юмора. Не-е… Юмора, юмора!

Тем не менее, надо куда-нибудь в срочном порядке сваливать, вот что я понял, залечат меня здесь до овощного состояния. Неделю на безвкусных кашках и жидких сионистских супчиках, на пареных тропических фруктах и обезжиренных молочных продуктах я не протяну. Напрошусь к охотникам на загонку или в засаду! Там-то всегда мяско пожарить можно.

Обречённо прошёл в соседнюю комнату к фельдшерице, которая деловито открывая застеклённые шкафчики, вытаскивала на свет божий страшные хромированные предметы.