Путь на восток

Приятного чтения!

Стрелка на спидометре жмётся к максимальному значению, безликие серые бараки за окном сливаются в единую монолитную стену, мощный мотор утробно рычит под пыльным чёрным капотом. Стиснув зубы до боли в челюсти, я остервенело вжимаю в пол педаль газа, пока хренов герой прижимает наспех найденную в бардачке тряпицу к окровавленной руке Бьянки. Мельком ловлю её взгляд в зеркале заднего вида — в широко распахнутых глазах цвета горького шоколада застыло паническое выражение, но Барклай усердно храбрится и даже выдавливает механическую ободряющую улыбку.

Адреналин в крови разгоняет пульс до бешеного тахикардичного ритма, и я сильнее впиваюсь пальцами в кожаную оплётку руля.

Мысли в голове хаотично скачут, шестерёнки стремительно вращаются, подкидывая и отметая самые разные варианты действий.

На особенно глубокой выбоине разбитой дороги джип резко дёргается — и Бьянка сдавленно стонет, зажмурившись от вспышки боли. Немного сбрасываю газ, но скорость всё равно зашкаливает за сотню. У нас критически мало времени, обратный отсчёт запущен — и даже минимальное промедление может стать фатальным. Вот только никто из нас не имеет ни малейшего представления, что мы будем делать, когда вернёмся в лагерь.

— Давайте подумаем, что мы вообще знаем о вирусе… — начинает Торп, чтобы разбавить тягостное молчание, повисшее в салоне, подобно туго натянутой струне. — Он передаётся через кровь, так? Если мы сделаем сначала кровопускание, а потом переливание, есть шанс, что получится…

— Нет, — Барклай перебивает его, протестующе качнув головой. Надо отдать должное её железобетонному самообладанию. На дне тёмных глаз плещется кристально чистый страх, лицо кривится в мучительной болезненной гримасе, но тон остаётся привычно ровным и собранным. Словно она ставит смертельный диагноз вовсе не самой себе. — Этого недостаточно. Часть тканей уже точно поражена. Выход только один — можно попробовать провести экзартикуляцию.{?}[Отсечение конечности на уровне сустава называют экзартикуляцией или вычленением.]

— Что это? — непонимающе переспрашивает хренов герой, тщетно стараясь держать себя в руках. Мы быстро переглядываемся через зеркало заднего вида, и я отчётливо вижу, как под напускным фасадом спокойствия кроется полнейшее душевное смятение.

— Разновидность ампутации, — отвечаю я, круто выворачивая руль влево и съезжая на убогое подобие шоссе, ведущее к нашему лагерю. Внедорожник слегка заносит на слякотной дороге, но мне удаётся предотвратить потерю управления.

Я и сама думала над этим.

Но отмела эту мысль из-за отсутствия в нашем арсенале анестезии — провести такую операцию наживую практически нереально, слишком велик риск.

Но есть ли у нас выбор?

Однозначно нет.

— Что нам понадобится? — несмотря на внушительный опыт по части медицины, я решаю проконсультироваться с профессионалом. Единственным в наших рядах профессионалом, которого мы рискуем потерять, если операция не увенчается успехом… или просто не поможет.

— Скальпели, зажимы… — перечисляет Бьянка, не открывая глаз. По всей видимости, ей чертовски больно, но эти ощущения не идут ни в какое сравнение с тем, что ей придётся пережить, когда мы начнём резать скальпелем без анестезии. Oh merda. — В идеале — костный крючок, чтобы вынуть кость из суставной впадины. Лигатуры, чтобы скрепить сосуды. Дренажные трубки, но мы вряд ли их найдём… Ещё алкоголь. Лучше водка.

Торп вполголоса бормочет себе под нос непечатные выражения и напряжённо сводит брови на переносице, обдумывая услышанное.

Я продолжаю вести машину и на ходу пытаюсь припомнить всё, что знаю о подобных операциях — но в голову упорно ничего не идёт. Под скальпелем в моих руках никогда не оказывались живые люди. Только хладные трупы на столе для аутопсии, пока я проходила стажировку в городском морге для того, чтобы максимально достоверно описывать подобные действия в своих романах.

— Останови тут, поищем водку, — хренов герой кивком головы указывает на блёклую вывеску маленького супермаркета, и я мгновенно перемещаю ногу на педаль тормоза.

Стрелка на спидометре быстро ползёт вниз, и джип останавливается на обочине дороги, густо заросшей низкими голыми кустарниками.

Торп первым выбирается из машины, велев мне остаться с Бьянкой — и впервые в жизни я подчиняюсь ему без возражений. Глушу мотор, чтобы сэкономить драгоценный бензин, а потом оборачиваюсь к своей спутнице. Та сидит с закрытыми глазами, откинувшись на спинку сиденья и баюкает на груди покалеченную руку, обмотанную окровавленной тряпицей.

— Покурить бы… — бормочет Барклай слабым голосом, который я вряд ли смогла бы разобрать, если бы не умение читать по губам.

Я принимаюсь рыться в захламлённом бардачке в поисках её любимого вишнёвого Чапмана — в смятой пачке обнаруживается последняя сигарета, и я поджигаю её от автомобильного прикуривателя. Приоткрыв один глаз, Бьянка забирает у меня сигарету и глубоко затягивается. Салон заполняет бьющий по ноздрям запах едкого дыма с лёгкой ноткой вишнёвой косточки. Обычно я никому не разрешаю курить в своём внедорожнике — но сейчас не возникает даже мимолётной мысли, чтобы возразить.

— Эй, Аддамс… — едва слышно шепчет Бьянка, снова привлекая моё внимание.

— Что? — я сажусь вполоборота, уперевшись рукой в руль, чтобы иметь возможность видеть её искаженное мукой лицо.

От этого плачевного зрелища сердце болезненно сжимается вопреки всем законам анатомии. Наше знакомство поначалу не задалось, и первое время я откровенно недолюбливала Барклай, памятуя об инциденте с моим псом — но потом острые углы сгладились, и я прониклась к этому человеку неким подобием уважения. Она всегда была несгибаемой. Уверенной в себе. Способной сохранять самообладание в любых критических ситуациях. И даже сейчас, когда старуха с косой грозилась сомкнуть костлявые пальцы на её горле, Бьянка оставалась хладнокровной.

— Не бросай Ксавье, ладно? Похоже, он действительно тебя любит, — столь неожиданная реплика заставляет меня несколько раз моргнуть и перевести взгляд на безликий серый пейзаж за боковым окном.

Oh merda, что она вообще городит?

Какая к чёрту любовь?

Мы с Торпом никогда не обсуждали подноготную наших странных отношений — нам просто было удобно держаться вместе. Взаимовыгодный симбиоз двух людей для удовлетворения базовых физических потребностей, только и всего. По крайней мере, мне хотелось так думать. Заветная мантра о необходимости ни к кому не привязываться по-прежнему маячила на задворках сознания — но я регулярно забывала об этом, когда мы оказывались наедине. Договариваться с собственными принципами оказывалось куда проще, когда хренов герой крепко прижимал меня к себе во время очередного акта бурного грехопадения.

— Я серьёзно, Аддамс, — твёрдо продолжает Бьянка, и её слабый голос внезапно наливается сталью. — Он вряд ли скажет об этом вслух. Но ты стала ему дорога… Я это прекрасно вижу. Если со мной… Если я… В общем, помоги ему с этим справиться. Если не ты, то никто.

Oh merda, эта бессвязная речь слишком напоминает прощальное напутствие умирающего. Я уже открываю рот, чтобы возразить — чтобы сказать Барклай, что далеко не всё потеряно, что мы не готовы так легко отдать её в лапы смерти, что мы проведём операцию и постараемся её спасти — но ровно в этот момент из супермаркета выходит хренов герой с двумя бутылками водки в руках. Торп машинально озирается по сторонам и быстрым шагом направляется обратно к машине.