Путь небес. Преодолевая бурю

— Хану противостоят четыре легиона, а у него не хватит сил одолеть даже один. На его месте я бы искал путь к отступлению.

— Он не побежит, — возразил Фон Кальда.

— Ему придется. Хан, как и все мы, хочет увидеть Терру перед финалом. — Лорд-командующий сжал ладони. Советник осознал, что интеллект Эйдолона остался прежним, не ослабел после изменений, внесенных Фабием в его тело. — В отличие от тебя, он точно понимает, что все решится там, и не желает остаться в стороне, когда мы начнем крушить стены Дворца. Чтобы вырваться из наших тисков, Ястреб должен уходить сейчас. Посмотри на космос его глазами, апотекарий. Узри то, что видит он.

Фон Кальда вернулся к «Купели грез». Перед ним предстали варп-маршруты — трассы, врезавшиеся в украденные разумы утопленных навигаторов. Он увидел, как армии магистра войны, постоянно маневрируя, окружают и отрезают неприятеля, перекрывают ему пути отхода. Не только батальоны Эйдолона пытались загнать Белых Шрамов, целый фронт выступал в пустоту тысячей зубцов, блокирующих все дороги через беспокойный эфир. Каждый охотник знал действующие приказы: устранить угрозу флангам, расчистить подходы к Солнечной системе и приблизить наступление Конца.

— Калий, — наконец произнес советник. — Он пойдет к Вратам Калия.

Эйдолон вздернул прошитую бровь:

— Объясни почему.

— Конвой «Мемноса» все еще в глубине покоренного космоса. Его уничтожение привлечет туда наши наступающие части с трех участков фронта. Допустим, все они поддадутся на провокацию. Это ослабит сектор Гармартес, но Хан не станет атаковать тот регион. Он полностью разорен и совершенно бесполезен для обеих сторон. Тем не менее Ястреб может уйти вдоль края Гармартеса под галактическую плоскость. Тогда, собрав все силы, он сумеет захватить систему Калий и окажется в зоне досягаемости Врат, не охваченных варп-штормом. Если Хану удастся завладеть субсектором до нашего контрудара, он успешно вернется домой.

Лорд-командующий медленно кивнул. Вода в «Купели» заклокотала, будто поздравляя с верным ответом.

— Хорошо. И все же его надежды бесплодны, поскольку через эти Врата не прорваться. Пертурабо разрушил их основание, и бури свирепствуют там столь же яростно, как и в любом другом секторе. — Эйдолон со свистом глубоко втянул воздух, и швы на его глотке напряглись. — Но Хан об этом не знает. Он проведет ложную атаку, рассчитывая, что мы погонимся за ним к конвою и откроем дорогу на Калий.

Первый лорд-командующий встал с трона и выпрямился во весь рост, насколько позволило скрюченное тело. Когда-то Эйдолон двигался плавно, но теперь напоминал дряхлого старика. Зелья, что насыщали истерзанный организм воина, поддерживали в нем жизнь, но и забирали силы. Главным его оружием стал голос — звуковые вихри из громоздких акустических имплантатов и раздутых горловых мешков, раздиравшие плоть врагов.

Фон Кальда смотрел на лорда-командующего с чем-то вроде завороженного омерзения. Ему больше всего хотелось бы уложить повелителя на операционный стол, вскрыть рубцы, оставшиеся после воскрешения, и постигнуть тайны создания столь великолепного чудовища. Недавнее видение, пережитое апотекарием, прояснилось бы после такого опыта, но провести его никак не удалось бы. Разве что когда-нибудь после войны, на досуге… Поэтому сейчас советник только склонил голову в знак покорности.

— Собери флот и передай сообщение Коненосу! — приказал Эйдолон, ковыляя по ступеням тронного помоста. — Направь минимальные силы на помощь «Сюзерену», затем скомандуй общий сбор в сенсорной тени Врат. Совершим переход к Калию, как только братья присоединятся к нам.

— Как пожелаете. — Фон Кальда последовал за лордом-командующим по начищенному полу к дверям. — И, если позволите — примарх?..

Эйдолон сухо улыбнулся апотекарию:

— Если сумеешь отыскать нашего возлюбленного отца, обязательно свяжись с ним. Возможно, когда мы загоним Хана в угол, Фулгрим забудет о своих развлечениях, но я в этом сомневаюсь. — Лорд-командующий хромал, до сих пор терзаясь мучительной болью перерождения. — Придет день, когда мы освободимся от власти подобных богов-недорослей. Пока что нужно поступать так, как мы научились: вести за них войны и делать вид, что мы — хозяева собственной судьбы.

Оступившись, он царапнул мрамор сабатонами с золотой отделкой.

— Но как же мрачно насмехается над нами вселенная, — прохрипел Эйдолон. — И устами каких глупцов рассказывает свои шутки!

Элеанора Кульба, командир огромного транспорта «Терце-Фалион», передового судна пустотного конвоя «Мемнос» Третьего легиона, проталкивалась к наблюдательному мостику. Грузовой сервитор отшатнулся, пропуская ее, и бессмысленно хрюкнул что-то сквозь железную решетку на челюстях. Добравшись до цели, женщина вбила код в панель возле дверей. Электронное устройство дважды щелкнуло, затем поршневые запоры наконец сдвинулись и ржавые створки разошлись в стороны.

Внутри Элеанору ждали Фаэль Алобус, ее заместитель, и навигатор Кавелли в траурно-черной рясе. За их спинами низкий арочный свод мостика «Терце-Фалиона» переходил в ряды смотровых щелей из бронестекла.

— Господа, за мной, — решительно сказала Кульба.

Втроем они зашагали по главному переходу, тонкой полосе штампованного металла над тесными ячейками, в которых работали крепостные члены экипажа. Воздух смердел ржавчиной, человеческим потом и технической смазкой. Спереди, через иллюминаторы реального обзора со свинцовыми рамами, на офицеров внимательно смотрела бездна.

Элеанора ненавидела ее. Большую часть времени капитан проводила в глубине внешнего корпуса великанского транспорта, стараясь не заглядывать в проклятую бесконечную пустоту, которую вынуждена была бороздить. Женщина никогда не стремилась в звездоплаватели, но крестовый поход вытягивал людские ресурсы со всех миров растущего Империума, забирая каждого, кто выделялся хоть какими-то способностями или интеллектом. Поэтому однажды очередь дошла до Кульбы, и агенты Администратума наглядно объяснили, что уготовила ей судьба.

Что было хуже всего, у Элеаноры обнаружился талант к новому занятию. Для успешного управления грузовым судном требовалось, чтобы в его капитане сочетались навыки завхоза и флибустьера. Кульба была волевой женщиной со здоровым запасом жирка и постоянно злилась на кого-то — все эти качества пригодились ей на службе во вспомогательных флотах Имперской Армии, растянутых по Галактике.

Но, разумеется, старая Армия и ее организационная структура остались в прошлом. Верность Элеаноры, чего бы она ни стоила, теперь принадлежала синдикату «Мемнос», который долгое время подчинялся командованию сектора на Лёбе. Тот, в свою очередь, когда-то находился в ведении терранской префектуры на Федесе, но еще два стандартных года назад попал в растущий список ленных миров, выдоенных досуха Третьим легионом. Как предполагала Кульба, на вершине пирамиды власти располагался сам магистр войны, но, по правде, для женщины не имело значения, кто отдает приказы. Она зарабатывала на жизнь, доставляла цилиндры с провизией, вовремя ремонтировала и держала в порядке корабли. Рейсы были опасными, но и раньше без этого не обходилось. Хозяева, как и прежде, оставались далекими, их цели — неясными. С течением дней для Элеаноры ничего не менялось, хотя уже другие умы планировали воплощение великой имперской мечты.

Но бездну она ненавидела все так же. На это ничто не могло повлиять.

— Получил сигналы, говоришь… — Кульба вытащила инфопланшет из кармана перепачканного смазкой мундира.

— Не от наших, — отозвался Алобус, почесывая один из подбородков. — Из флота.

— Откуда «из флота»?

— С «Сюзерена», корабля легиона.

— Связался с ними?

— Нет. Они еще на подходе.

Офицеры поднялись на главную обзорную площадку. Над ними открылся кристалфлексовый купол в металлической оплетке, кое-где покрытый вековыми наслоениями пустотной грязи. Глубоко вдохнув, Элеанора посмотрела вверх.