Путь Стратега 7. РеалРТС

— Ну молви, избранник богов нам весть дурную или добрую, — ответил Азард.

— Зная Михаира, — усмехнулся Утред. — Дурную и не одну. Сколько погибших на этот раз?

Я в общих чертах описал сражение Радана с кербрийцами, снабдив это таким комментарием:

— На Севере случилось нечто очень странное. Возможно, чудовища Порчи уже штурмуют Бьорторн. У вас же там сейчас Лавертия и кто-то из Гробницы. Реально ли через них подробнее узнать ситуацию на Севере? Может быть, мне уже пора мчать туда и двигать легионы?

— Кербрицы, значит… — задумчиво произнес Азард наблюдая конные догонялки на арене. — Есть у меня догадка что там случилось. Но ты прав. Возможно, Сердце нанесло свой новый удар. Эту версию тоже нельзя отметать. Завтра или сегодня ночью все станет ясно. Я пошлю весть Лав. Она умеет заглядывать в память земли, где ныне раскинула сети.

— А что за догадка? — уточнил я.

— Да так… — загадочно усмехнулся Азард. — Сказал бы вслух, но стыдно рассуждать о войне перед очами столь великого стратега. Я тоже был воином и лидером, но совсем в иные времена. Больше тысячи лет назад. Сколько у нас было храбрых мужей в самом начале Кирийской войны?

— Боги, боги, боги… — пробасил Утред, почесывая лапищей бороду. — Зажгите пламя моей памяти и осветите мрак далекого прошлого. Тысяч шестнадцать, должно быть. Это тогда считалось огромной армией, Михаир. Колоссальной! Как сейчас ну… четыреста тысяч или даже пятьсот. Десятки царей, сотни героев. Каждый великий воитель своей деревни взял копьё, щит иногда шлем, чтобы стяжать себе вечную славу. Смешные были времена, стратег. Страшные, смешные и по-своему прекрасные.

— Ладно, — не стал переспрашивать и уточнять я. — Буду ждать вестей с Севера.

— Правильно-правильно, — похвалил меня Утред. — Слишком странные загадки могут замучить даже блестящий ум и заставить его врать самому себе. Если есть шанс получить четкий ответ — надо им пользоваться.

Четкий ответ? От Лав? Это уж как пойдет. Иногда она была вполне конкретна, а в другие моменты напротив любила дурачить меня мрачными аллегориями и метафорами. Впрочем, после встречи с Мирканто, Лав теперь казалась мне очень доброжелательной и дружелюбной. Впрочем, возможно это было обманчивое впечатление. Именно Лав активно помогала мне создавать Сердце. Направляя Ларэн на встречу к ее мертвому богу я находился в тотальном отчаянии, а вот ведьме просто было любопытно. Ее интерес, вероятно, уже погубил народу больше, чем кровожадность Мирканто за последние пару лет.

— Посмотришь с нами сражение? — спросил Утред.

— Откажусь. Мне бы уже начать раскачивать военную машину Империи на предмет нового похода на Север.

— И пара часов окажутся решающими? — засомневался Утред.

— Лучше не проверять, — ответил я.

Мне предстояло побеседовать со Стилионом и Аланиусом Цертом. Второй был особенно полезен, учитывая большое количество агентов, через которых можно передавать информацию в разные части Империи. Попрощавшись с магами я начал заниматься околовоенной политикой. Стилиона перспективы новой войны на Севере с моим участием совершенно не обрадовали.

— Разоренные, выжженные земли, многие из которых уже были ограблены по нескольку раз подряд, — скептически произнес мой родственничек. — Не думаю, что там можно прилично заработать.

— Боюсь здесь стоит вопрос уже не насчёт заработка, а насчёт потерь. Уверен, потери будут велики, если монстры прорвутся на территорию Империи.

— У нас есть замечательный, молодой и амбициозный стратег Октан Мерцин. Ладно. Насчёт «амбициозный» это я приукрасил, но амбиций его друга Аланиуса хватит на двоих. Что можно сделать? Вручить Октану легион-другой, десятка два венаторов, поговорить с магами о помощи и заткнуть всем этим границу. Чем не выход?

Легион-другой? Как же у него всё просто на словах выходит. Взять да и заткнуть границу, где с другой стороны сидит чудовище, опасное для существования привычного мира.

— Кроме меня никто не сможет остановить этих монстров, при этом не создав на Севере ещё одни Порченные Земли.

— Порченные Земли? — оживился Стилион. — Прямо как те с магами?

— Да. Только вместо магов там будут исключительно безумные демоны и орды нежити.

На самом деле точных последствий уничтожения Сердца, например, Антавием Карром не мог предсказать никто, но мне надо было нагнать на родственничка страху. Так Стилион будет сговорчивее.

— Думаю, такое соседство экономике Империи точно на пользу не пойдёт. И нашей семье тоже. Добавим к этом потенциальный вред моей репутации. Легко сваливать проблемы на подлую чародейку Альденг, когда все ужасы творятся где-то далеко. Но, боюсь, когда заполыхают уже имперские земли, то у многих появятся резонные вопросы ко мне и моей северной кампании.

Стилион не ответил, но смотрел на меня мрачно и даже зло. Жадность боролась в нем с осторожностью. Затем он, наконец-то, соизволил выдать:

— Поступайте как знаете, уважаемый триумвир. Моя задача оказывать вам посильную помощь. Этим я и займусь немедленно.

Ага. Типа руки умывает. Ладно. Мне главное вопрос снабжения кампании решить. Протащить это все через Сенат. Тут, кстати, и поддержка Сандиса окажется не лишней. Он ведь хочет, чтобы я угрозу с Севера устранил? Хочет. Она не меньше чем Шадд мешает его планам на гражданскую войну.

Аланиса Церта уговаривать не пришлось. Он сразу выразил готовность передать на территорию Империи любые важные сообщения. Интересовали меня две вещи — возможность быстрой переброски моих войск к границе и их снабжение во время захода на вражескую территорию.

Тактика выжженной земли всегда была довольно эффективна против многочисленных армий. Я сам использовал её в противостоянии с Геором. Но теперь уже мне придётся столкнуться с этим приемом в исполнении монстров. Причём они устроят нам идеально выжженную землю в сочетании с тыловым террором. Поэтому надо очень хорошо подумать на тему того каким контингентом идти к Сердцу. Чем больше брать с собой народу, тем более сложным становится снабжение.

Вечер застал меня в одной из беседок Изумрудных Садов. Только что я говорил с Ориной и Нималексисом, как вдруг ощутил сонливость, не похожую на обычную усталость. Было в ней что-то неуловимо знакомое и заставляющее меня вспомнить о далёких временах, когда я путешествовал по пока ещё не разоренным землям Севера.

Знак.

Я пожелал молодым товарищам спокойной ночи, отправившись к себе. Сон пришел почти мгновенно. Я ощутил в нём внешнее воздействие, которому мог противиться, но не стал. Мягкая тьма обволокла меня. На щеку легла холодная ладонь и, обернувшись, я увидел как из мрака проступает бледный силуэт знакомого лица.