Путь в Эльдорис

– И тем не менее, Тания, ты телепортировалась! Эх, никудышный из меня Наставник, раз я сразу этого не понял. Твоя магия... ты совершенно особый случай, ты от природы сильна в эмпатии, и вся твоя магия действует, по всей видимости, во взаимосвязи с ней. Другими словами, когда ты хочешь помочь тем, кто тебе дорог, или просто испытываешь сильные эмоциональные переживания, она срабатывает не хуже, чем у опытного мага. И именно поэтому она и не работает на тренировках, ты не видишь в ней необходимости. Я подумаю, как это исправить. А ты иди спать, до утра еще есть время.

– Лив... как же я пойду в таком виде ночью по дворцу?
– сказала я тихо и совсем себе под нос добавила: - Из твоих покоев?

– А... Да, я сделаю тебе портал.

Я послушно ушла в свою комнату через появившуюся оранжево-огненную рамку в пространстве, но заснуть больше так и не смогла. Мысли не давали мне покоя, пока я, делая вид, что пытаюсь уснуть, ворочалась с боку на бок.

"Я видела сон Лива! И эта наша эмпатическая связь... Интересно, Лив тоже может чувствовать мои эмоции и видеть мои сны?! И отчего эта связь вообще возникла?.. Эх, почему мы не можем просто поговорить об этом!? Лив все время старательно обходит эту тему стороной, касаясь ее только в случаях, когда его собственные объяснения происходящего не могут найти другой причины, кроме этой самой связи, но делает он это всегда как можно более незаметно, вскользь. Почему? Ведь Лив не тот человек, который будет робеть как девчонка (то есть как я) от подобной возникающей подчас внутренней близости. Он же маг в конце концов! Так в чем же дело?

А вместе с тем, не разобравшись, я попросту не смогу понять природу собственной магии! Раз уж сам Лив решил, что она напрямую взаимосвязана с моей эмпатией...

И этот его сон, который и не сон вовсе. Его боль, которая теперь, похоже, навсегда останется со мной, - каждый раз, когда воспоминания из сна всплывали у меня в сознании, я чувствовала, как она обжигающе вспыхивает у меня в сердце.
– А ему приходится с этим жить! Что именно, а главное зачем, та девушка сделала?

Она ушла из жизни, причем добровольно - это очевидно. Причинив Ливу при этом такую боль, что я, почувствовав ее, неосознанно перенеслась к нему. Хотела бы я знать, как я это сделала. Он ее любил - это тоже очевидно. ..Или любит до сих пор?

И почему мне так хочется знать ответы на эти вопросы? Отчего мне не дает это покоя? Рано или поздно я все равно вернусь на Землю, и это потеряет всякий смысл".

Я так и не узнала, что придумал Лив для изменения наших занятий, и придумал ли вообще. По словам Эда, встретившегося мне на выходе из замка (я решила немного проветрить голову прогулкой по парку), еще с самого раннего утра во дворец прибыл гонец и вызвал Наставника на Совет. И Лив успел уехать еще до того, как я вышла из своей комнаты.

Сожаление от того, что я пропустила его отъезд, хотя даже не спала в это время, охватило меня.

– И что Совету понадобилось от него?

– Не знаю, - грустно сказал принц.
– Но ждать чего-то хорошего от них не приходится.

"Вот же странный мир, - подумала я.
– Люди, словно сошедшие со страниц добрых сказок, а наимудрейшие их представители вызывают лишь опасения".

Предоставленные сами себе, мы с Эдом какое-то время задумчиво слонялись по замку, пытаясь найти себе занятие. Зашли в по-прежнему бесполезную для меня библиотеку, где при помощи принца я вновь попыталась освоить их алфавит, который скорее напоминал бесконечный набор иероглифов-слов, чем привычную мне азбуку. Без магии не разберешься, а спросить у Лива, есть ли способ помочь мне в ее усвоении, я пока так и не успела. Не преуспев в сим занятии, я отправилась на кухню, как делала это довольно часто до поры своего ученичества, и потащила Эда с собой. Мысли мои при этом были так далеко, что вкус кофе я даже не почувствовала. Эд тоже выглядел отрешенным.

– Ты не влюбился часом?
– спросила я, желая шуткой разрядить обстановку, но Эд так смутился, что я успела пожалеть о своих словах.

– Нет! Конечно нет!
– сказал с жаром он.
– Переживаю за Наставника. Он себя в обиду не даст, конечно, но Старейшины давно на него зуб точат.

– За что же они его так невзлюбили?

– Это давняя история, Таня, и не моя, - враз став серьезным, сказал он.

"Ладно, - подумала я.
– Мне не привыкать сталкиваться с подобными неугодными к обсуждению вопросами".

– А почему ты не хочешь влюбиться?
– решила я тогда продолжить любопытную, пусть и смущающую его тему.

– Ты неправильно меня поняла. Я не не хочу, но мне еще рано об этом думать. Это ответственный шаг.

– Влюбиться?
– удивилась я. Что уж может быть безответственнее? Не головой же влюбляемся и не по заказу.
– Ты, конечно, принц и, вероятно, должен жениться на принцессе, но...

Принц посмотрел на меня недоуменно, а потом будто прозрел и даже улыбнулся.

– Я уже начал забывать, что в вашем мире иначе все устроено, - сказал он.

– И в чем же отличие?

– Да во всем. Хотя мне и не так много известно о ваших обычаях, но мы относимся к выбору своей половины намного серьезнее, чем вы, и почти никогда не выбираем дважды.

"Вот как, - подумала я и отчего-то вспомнила свой сегодняшний сон. Точнее не свой, и не сон".

Лив вернулся только под вечер, и вид у него был довольно мрачный. Он просил простить его за невозможность уделить занятиям время и откланялся, вызвав, впрочем, к себе Эда.

"Все-таки я для него чужая", - с грустью подумала я, и необъяснимая тоска кольнула сердце.

Следующим утром он опять уехал. Мне факт этих его отъездов очень не нравился. Это могло означать только одно - что-то происходит. А еще Лив взялся за старое и не считает нужным посвящать меня в происходящее. Прискорбно. Я снова почувствовала себя чужой и ненужной. А еще запертой в клетку. Тоска и неопределенность разъедали меня изнутри, мешая конструктивно мыслить. Сердце отчаянно билось внутри и рвалось... к океану! Казалось, он единственный, кто ждет меня здесь. Но я обещала Ливу, что никуда не уеду без его ведома, но... может это обещание уже потеряло силу, раз он сам снова бросил меня?..

Когда после часового хождения из стороны в сторону в попытке найти хоть какое-то решение, я почувствовала, что напряжение уже достигает своей высшей точки, и готова была кинуться прочь из дворца, не разбирая дороги и не задумываясь о последствиях, лишь бы оказаться как можно дальше от этой золотой клетки, я вдруг услышала слабый скрежет у себя за дверью.

Я открыла дверь, и в нее тут же вбежал Регги. Радость охватила меня с неожиданной силой.

– Дружище, как давно я тебя не видела!
– сказала я, а пес, бросив какую-то металлическую палку из пасти на пол, послушно дал себя обнять, а когда я наконец села в кресло, положил голову мне на колени, позволяя гладить себя по шее и голове.
– Ты, безусловно, волшебное создание, Регги, спасибо тебе, - прошептала я, чувствуя как спокойствие и почти счастье окутывают мою только что смятенную душу.

Когда я почувствовала себя до конца успокоенной и безмятежной, пес позволил себе отойти от меня и, подняв ту самую палку, с которой пришел, принес ее мне, всем своим видом давая понять, что я должна принять его дар.

– Что это, Регги?
– спросила я, беря у него из пасти слегка обслюнявленную вещь. Металлическая, похожа на серебряную, вытянутая цилиндрическая палочка сантиметров в пятнадцать-двадцать. Вся испещрена тонкими узорами: цветы, птицы, какие-то символы.
– А вот тут у нас что?
– сказала я, заметив, что с одного из концов она немного выпукла.