Путь в Эльдорис

– Луна, киса моя, - сказала я ласково, поднимая котенка на руки.
– Я скучала, прости, что оставила тебя там.

Потом подошла к Ливу и заглянула в любимые глаза, согреваясь в их тепле.

– Ты уже пришел в себя, - прошептала я, чувствуя, как внутри все глубже разливается знакомое тепло.
– И даже забрал Эла с Луной.

– Да, - тихо и нежно ответил он.
– А ты спасла мне жизнь, Тания.

– Я так рада, что ты в порядке, - сказала я и, не в силах больше сдерживаться, обняла его, обвивая руками за шею и прижимаясь все крепче.
– Как там дела?
– спросила я, слегка отстраняясь.

– Пока без изменений. Но нам нельзя задерживаться.

– Да, конечно, понимаю. Но, Лив, твой отец... я должна убедиться, что лечение подействовало.

– Как же ты узнала, ати? Что им нужна помощь? Как вообще смогла отыскать это место?

– Ну... Сначала я видела сон, а потом, когда ты уже был без сознания, услышала, как твоя мать зовет тебя, просит помочь.

– И отправилась сюда?

– Да, Лив, конечно. Я видела твою мать и прежде. Шкатулка показывала мне ее. Я смогла настроиться. По правде, сейчас уже и сама не понимаю, как у меня это получилось, но я оказалась здесь. Пойдем к нему?

Лив только кивнул, взял мои руки в свои и проникновенно и нежно посмотрел в глаза. Я читала в них всю глубину его чувств и благодарности. И мне было и приятно, и неловко от этого. Я сжала его руки крепче и повела в дом.

К моему облегчению и счастью, Иосифу становилось лучше. Лив уже очень давно не видел родителей. Должность Наставника принца занимала все его дни, а в последнее время все его силы и мысли были сосредоточены на решении главной проблемы, обрушившейся теперь не только на Эданора, но и весь Эльдорис. И тем не менее, пробыв этот день с отцом и матерью, к вечеру Лив заявил, что с рассветом мы уезжаем. Кроткие и любящие, они не пытались уговорить его остаться еще, радуясь тому, что есть. Уже перед самым сном Диная позвала нас в комнату к Иосифу, который был еще слишком слаб, чтобы выйти к нам самостоятельно.

– Ливолис, Тания, дети, - медленно выговорил Иосиф.
– Слова бессильны, чтобы описать радость, поселившуюся в наших сердцах от того, что вы нашли друг друга. А потому... Подойдите ближе, дети мои. Я даю вам свое отцовское благословение, аман-ту-деар!

– А я даю вам свое материнское благословение, - произнесла Диная, подойдя к нам.
– Аман-ту-деар!

– Спасибо, отец, мама, - поклонился Лив, и я последовала его примеру.

– Тания... я знаю, что ты уже слышала о моем сне. Я знаю, как сильно ты любишь моего сына, и не сомневаюсь, что обряд пройдет успешно. Это, - протянула она мне объемный сверток, - тебе. Я видела тебя именно в этом платье. Оно соткано из тончайших невесомых белых нитей цветов ориуса, символа Белой Матери и Сестры, и как нельзя лучше подойдет для вашего ритуала.

Я горячо поблагодарила Динаю и вышла из комнаты, переполненная чувствами. Я действительно была очень благодарна им за то тепло, с которым они меня приняли, и за этот несомненно удивительный и щедрый подарок, но в тоже время, несмотря на все предзнаменования, не могла быть уверена, что обряд будет совершен. У меня все еще не было ключа!

– Лив...
– начала я.

– Не волнуйся об этом, - сказал он.
– Мы последуем дальше по намеченному пути в дом Денриана и отыщем там место первого портала. И будем верить словам Старейших о том, что ключ сам найдет нас, когда придет время.

На ночлег Лива устроили в той же комнатке, что и меня. Оказалось, что она предназначалась ему, и другой в домике его родителей попросту не было. Тот факт, что мы будем ночевать вместе, не вызвал никакого смятения ни у Лива, ни у его родителей. Загадочные эльдорийцы, у которых не приняты, скажем, прилюдные поцелуи даже между супругами, при этом совершенно спокойно относились к таким вот совместным ночевкам. Наверное, все дело было в открытости и чистоте этих людей. Ну а я не могла не порадоваться такой возможности побыть рядом с Ливом.

Мы лежали рядом и говорили о разных малозначительных вещах, словно нарочно избегая серьезных тем и давая возможность друг другу просто насладиться этими моментами близости. А потом Лив хитро глянул на меня, и уже в следующее мгновение я увидела не голубоватый потолок над нашими головами, а потемневшие небеса изумительной красоты. Потолок, казалось, просто исчез, стал прозрачным, и нашему взоры открылось небо.

– Как же это красиво, Лив! Просто восторг!
– сказала я, наполняясь ликованием. А когда первый порыв прошел, захотелось просто тишины. Каждый раз глядя на испещренные звездами небеса, я начинала ощущать себя маленькой песчинкой, очень маленькой, но частью единой жизни, частью безграничной Вселенной, окружающей и Землю, и Эльдорис. Эльдорис... прекрасный в своей почти первозданной красоте и чистоте мир. Мысли мои текли дальше, и, чтобы не дать им перескочить на тему того, что с этим миром происходит сейчас, я подумала о Земле. С Земли так же видно кусочек Вселенной, но вот на самой Земле ты все реже можешь найти уголок, чтобы почувствовать себя в гармонии с окружающей природой.

– Ты загрустила.

– Самую малость, - улыбнулась я.
– Подумала о Земле.

– Расскажешь?

– Мне не хватает там этого. Ощущения гармонии моего мира со всей Вселенной и меня с окружающим миром. Мест, где можно побыть только с собой и этим, - сказала я, показывая на звезды.
– У нас даже в самой глухой деревне над головой у тебя будут летать самолеты и, скорее всего, ловить мобильный интернет. Уголков, незатронутых технологичной цивилизацией с каждым годом остается все меньше, а природные заповедники все чаще приносятся в жертву личной выгоде горстки людей. Бежать и прятаться уже некуда.

– Уверен, не все потеряно, аманти. Никогда не потеряно.

– Что это означает, "аманти"?
– спросила я, моментально переключая внимание и не сводя с него глаз.

Он пододвинулся совсем близко, и, прежде чем утонуть в блаженстве его поцелуя, я услышала:

– Моя возлюбленная.

– Что же это за язык, раз я его не понимаю, Лив?
– спросила я позже.

– Это древний язык, ты его не понимаешь, потому что он устарел и не используется в разговорной речи. Остались только отдельные слова, как ати или аманти. Они помогают четче обозначить статус не просто обучающегося, но ученика своего учителя, не просто любимой, а той самой возлюбленной.

– А что значит "аклав"? Деззар назвал меня так тогда, когда мы боролись со смерчем.

– Он обозначил тогда этим титулом твою руководящую роль.

– Правда?

– Да. Почему ты удивляешься? Ты вела себя тогда очень решительно, - улыбнулся Лив.
– К тому же заслужила уважение Деззара еще во время вашего обучения.

– Хочу верить, что у него сейчас все хорошо. И у всех остальных тоже, - сказала я тихо, понимая, что Лива уже начинает клонить в сон.

Он уснул, а небо еще долго позволяло любоваться собой сквозь ставший прозрачным потолок. Потом Лив перевернулся с боку на бок, и я переключила свое внимание на его заколку в основании косы. Красивая и необычная, сплошь покрытая символами и узорами, которые казались смутно знакомыми. Я рассматривала их в неярком свете, и они то хаотично расплывались, то складывались в картинки. Звери, диковинные птицы и прекрасные цветы. Уже на самой границе сна и яви ко мне наконец пришло понимание того, что из себя представляет ключ.

Глава 14. Кольцо и клинок

– Старейшина Ивонг, это вы?
– спросила я удивленно. Старец был вроде бы самим собой, он был облачен в болотно-зеленого цвета балахон, обшитый золотой каймой, я могла разглядеть мелкие морщинки вокруг его темных глаз и все детали, но при всем этом Ивонг казался полупрозрачным и как бы подсвеченным голубым сиянием.

– Да, Тания, это я, просто сейчас ты видишь, скажем так, мой эфирный двойник.

– Я сплю?