Путь в космос
Шрифт:
В е р а (успокаивает ее). Не надо, пожалуйста. Этим не поможешь. Такая уж доля женская наша…
О к с а н а. Спасибо… Нет уж сил ждать-то…
П о л у я н о в (Лошакову). Неплох сюжетик, а? По-настоящему, по-репортерски сделан…
Л о ш а к о в. Сволочь ты все же… Телезвезда!.. Робот!
П о л у я н о в. Полегче!
З у б о в. Зачем же ругаться? Для таких лишь один вариант остается: гнать к чертовой матери!.. Предупреждаю вас, по боксу первый разряд. Понятно?
П о л у я н о в. Еще один нашелся! (Отходит.)
З у б о в (Лошакову).
Л о ш а к о в. Послушай, старина, ты забудь, что я к тебе в мэтры навязывался. По рукам?
З у б о в. Уже забыл… Писать надо.
Л о ш а к о в. Не торопись. Главное — впереди.
Возвращается К у д р я ш о в а.
К у д р я ш о в а (Оксане). Попробуй вязать… Знаешь, только на пусках и есть время, чтобы вязать. Волнение снимает, забываешься… Извини меня, старую… Это не простые носки — из пуделиной шерсти. У меня пуделек живет маленький, серебристый такой. И очень породистый. Чипом звать. Когда его стригу, шерсть собираю… Вот и вяжу из нее. Теплые носки, очень теплые получаются.
О к с а н а. Хорошо… Я попробую.
К у д р я ш о в а. Носки для Николая. Помнишь, Севастьянов рассказывал, что носки у него протерлись, пока летал… Дырки образовались — он пальцами все время отталкивался. А эти, из пуделиной шерсти, прочные…
З а т е м н е н и е
Высвечиваются Н и к о л а й и В а л е р и й.
Н и к о л а й (Валерию). Космос, как черная собака, кусается. Я проснулся тогда — в первом полете — и никак не могу понять, где я. Темно. Пустынно. И одиноко… Когда рядом есть кто-то, дышит, сопит, нет этого чувства.
Появляется К о с м о н а в т, к о т о р ы й п о г и б.
К о с м о н а в т (Николаю). Ранен корабль… Смертельно ранен… А нужно встать в полный рост — и вперед! Иного не дано. Как на фронте… Не любите вы такие сравнения. Может быть, и правильно… Но чтобы идти в атаку, нужно встать в полный рост!
Н и к о л а й. Прошу, не мешай, о тебе думать не имею сейчас права.
Космонавт, который погиб, уходит.
В а л е р и й. Я знал, хлеб этот тяжелый.
Н и к о л а й. Легкого не бывает… Данные по спуску при тебе?
В а л е р и й. Не волнуйся, все помню.
Н и к о л а й. Вдруг со мной что… Перегрузки огромные… В общем, контролируй. Каждая команда — это жизнь.
В а л е р и й. Ты правильно решил, командир. Будем включать двигатель. В случае чего они телеметрию снимут и разберутся…
Н и к о л а й. Извини меня, Валерий!.. (В зал.) Откуда это во мне? Недоверие… Если я смогу, то почему он не сможет? А я все решил сам. Даже не стал советоваться… А он не упрекнул, знает, что есть такое право у космических командиров — решать за себя и других… А может быть, не его я боялся, а себя? Как часто мы оправдываем свои страхи чужими… Не смогу себе простить этого. (Валерию.)
Будем вызывать Пашина?В а л е р и й. Они уже заждались.
Н и к о л а й. Я — «Марс»! Вызываю «Двадцатого»… Ждем…
В а л е р и й. Хочешь, анекдот расскажу, а то все ты и ты. Значит, пошли двое купаться, видят — на берегу девушка…
Высвечиваются р у к о в о д и т е л и п о л е т а.
П а ш и н. На связи! Как настроение?
Н и к о л а й. Валерий анекдот рассказывает… Итак, Василий Петрович, будем работать по первому варианту.
П а ш и н. Чем обосновываете?
Н и к о л а й. Причины отказа двигателя не ясны. Новое включение его позволит снять дополнительную информацию, а следовательно, выяснить причины аварии. Без этого нельзя летать, потому что и на новом корабле может произойти аналогичный отказ.
П а ш и н. Вы как на экзамене отвечаете…
Н и к о л а й. Так и есть. В случае если двигатель не включится, можно будет проработать второй вариант.
П а ш и н. Спасибо. А мнение «Марса-два»?
В а л е р и й. У нас профессия испытательская, Василий Петрович! Значит, будем работать как положено.
П а ш и н. Ну что же, согласен. Примите информацию на включение двигателя…
Н и к о л а й. На всякий случай наше мнение передайте куда следует: к станции надо лететь. Так и передайте, если мы уже не сможем…
П а ш и н. До встречи… И благодарю вас за все. И еще: Николай, вас пионеры ждут в Артеке. Звонили.
Н и к о л а й. Спасибо. Помнят, значит…
П а ш и н. Передаю связь Кремневу.
К р е м н е в. Сейчас обсудим все этапы. Вы должны помочь группе поиска в районе приземления…
Н и к о л а й (перебивает). Дай только до воздушка добраться, а как войдем в него, так уж поможем кому хочешь…
К р е м н е в. Разговорчивый ты стал, Николай… Внимательней на связи, передаю данные на спуск — проверяйте… Сто двадцать шесть… Четыреста пятьдесят восемь… Семьсот шестьдесят четыре…
Н и к о л а й. Чуть медленнее. Записываю…
П а ш и н (Кудряшовой). Ну как, Танюша, дорожку мягко выстелила?
К у д р я ш о в а. Держись.
П а ш и н. На пределе уже…
К р е м н е в. Через четыре минуты расчетное время включения двигателя.
З а т е м н е н и е
Главный зал. Здесь р у к о в о д и т е л и п о л е т а, с о т р у д н и к и Ц е н т р а у п р а в л е н и я, в стороне ж у р н а л и с т ы. Высвечиваются и к о с м о н а в т ы в своих креслах.
Л о ш а к о в. Успел… Все радиопереговоры… Они держатся, словно все в порядке. Обязательно с Николаем поговорю. Он парень открытый… (Зубову.) А как же вы?
З у б о в. Не понимаю в вариантах. А лгать не хочу.
Л о ш а к о в. Все расскажу…
З у б о в. Надежда есть?
Л о ш а к о в. Она всегда есть… Остальное потом. «В плену орбиты». Был такой роман.
З у б о в. Читал.
Л о ш а к о в. Похожая ситуация… Только они на себя должны рассчитывать.
З у б о в. Об этом всегда надо помнить.
Л о ш а к о в. Десять лет Николая знаю. Как бы я в глаза ему смотрел, если снова, «взмахнув стабилизаторами, ракета легла на курс…». Как бы смотрел…