Путь в стаю

В этот момент, словно специально, чтобы поставить жирную точку в нашем примирении, в комнату вошла Мира. Девочка быстро окинула взглядом диспозицию, довольно хмыкнула и прошла вперёд. Так получилось, валькирии придвинули кресла к кровати, но не сдвинули их между собой. В результате между подлокотниками осталось место, куда и просочилась ариала. Она теперь стояла точно напротив меня, между своими сидящими на моих бёдрах сёстрами. С десяток секунд звёздная валькирия наблюдала игру сестёр — с любопытством и каким-то отстранённым интересом во взоре. Потом посмотрела мне прямо в глаза…

Я прочёл в этом взгляде многое. Как я уже понял, звёздные вообще довольно радикальны в делах и взглядах. Упрямы до безрассудства. И если в прелестную головку такой девочки попадёт какая-то мысль, она способна оплести своими корнями всё её сознание. Валькирия же, со всей силой собственной воли и упрямства, будет реализовывать эту треклятую мысль, пока смерть её не остановит. И вот конкретно сейчас наши отношения могли пойти по диаметрально противоположным направлениям — от лютой бескомпромиссной вражды, и до абсолютной самоотверженной преданности. В глазах кошки не было угрозы, не было здесь и обидок или ультимативных требований. Зато здесь была жажда игры. Кошка хотела играть, и делать это не с кем-то там, а со мной.

— Здравствуй, Мира. Пришла отыграться?

— Да, котик. Меч Республики… Знаешь, я ещё никогда не делала с мужчиной того, что сделаю с тобой. Пока шла из регенераторной, решала, как вести себя с таким милым котиком, который меня кровью харкать заставил. И решила. Ведь нужно попробовать всё в этой жизни, тем более, она и так взаймы. У тебя дважды, у меня — единожды. Ни с кем другим я всё равно не стану этого делать, так что… надеюсь, ты оценишь, Меч Республики. Если не дурак, конечно… В чём я сильно сомневаюсь.

И эта кошка — гордая, сильная, решительная — в одно мгновение оказалась на коленях, чтобы в следующее мгновение на мои бёдра и низ живота обрушился водопад её чёрных как смоль волос. Единой шевелящейся массой они скрыли лицо валькирии и мой клинок, любезно отданный сестре Мурой. По чёрным волосам заплясали отблески льющегося из окна солнечного света, отвечая взблеском на каждое движение валькирии, а двигалась она весьма активно…

Я не выдержал, со стоном упал на плечо Старшей стаи. Но это оказалось только началом. Валькирии решили помочь сестричке, и их коготки заскользили по моей коже, вызывая к жизни всё новые и новые волны возбуждения. Ну а Мура… Эта бестия завладела самой уязвимой точкой — зоной сосков — и правила здесь бал, заставляя даже не выгибаться, а метаться в объятиях чертовок. Я не успел опомниться, как оказался в сладостном плену подруг, и только игра брюнетки приносила вожделенное удовольствие. Она на несколько минут, пока длилась эта сладострастная экзекуция, стала для меня единственным центром мироздания.

А потом довольная ариала встала, изящным жестом отбросив назад свои роскошные волосы. Её глаза блестели. Она была довольна эффектом, который смогла произвести своей игрой, и возбуждена от открывающейся дальнейшей перспективы. Кошка подалась вперёд, не спеша оседлала мои бёдра — оказавшиеся на её пути снежки прыснули в стороны, даже Старшая покинула свою стратегическую позицию. Мира заёрзала, усаживаясь поудобней, после чего повелительно бросила:

— Раздень меня.

Я с удовольствием подчинился. Привстал на кровати, принялся быстро расстёгивать магнитные застёжки формы. Не удержался, приник поцелуем к полукружиям груди — сначала одной, затем и другой. Поднял взгляд на свою любовницу. Она улыбалась — довольно и… неожиданно нежно. Тогда я помог ей снять комбинезон. Для этого она сначала привстала на одной ноге, а потом, когда ткань соскользнула со ступни, и на другой. Снова уселась, по-хозяйски завладев моей разгорячённой плотью, вгоняя её в себя, погружая на всю глубину. С губ брюнетки сорвался глубочайший стон.

— Всё Кошак, теперь ты мой. Никуда теперь не убежишь, пока я не выпью тебя всего. Ты поставил меня на карачки, потом ощутил мой язык на своём члене, теперь пришёл мой черёд получить своё. И я получу, даже если придётся рвать тебя для этого когтями!

— Меня не надо принуждать, кошка. Но когтями пройдись, это заводит… А лучше вообще забудь про имплант и играй только когтями — можно с болью и кровью. Я шалею от ваших когтей, это выше меня. Даже от боли кайф ловлю — если она от боевых имплантов.

— И зачем ты всё это мне сейчас рассказываешь? Думаешь, я не воспользуюсь твоими слабостями?

— Напротив, звёздная, напротив. Я хочу, чтобы ты ими воспользовалась в полной мере. Чтобы ощутила полную власть надо мной. Я принадлежу тебе. А ты — мне.

Мира ухмыльнулась и, поймав мои ладони, деловито принялась разводить в стороны руки. Я увидел её блестящие предвкушением глаза… Но всё испортила Старшая.

— Звёздная, мы улетаем. Через двадцать пять минут нужно быть на полигоне.

— Чёрта с два я оставлю кота неоттраханным! Летите без меня, — девочка продолжала смотреть мне глаза в глаза, словно пыталась загипнотизировать взглядом.

— Хорошо, — неожиданно пошла на попятную Мура. — У тебя два часа. Через два часа ты должна быть с нами. Тебе повезло, что эта кошка драная, мечница, на этот раз вовремя вернулась с охоты, и уже ждёт нас на полигоне. Тебя будет, кому подменить. Но через два часа чтобы была, как штык.

— Да, Старшая. Не волнуйся. За полтора часа я отдеру его так… А вечером, когда мы придём к нему снова, повторю всё в обратной последовательности.

Валькирии подхватились и принялись быстро, сноровисто одеваться, после чего покинули кубрик, — на всё про всё у них ушло не более трёх минут. Мы остались вдвоём с ариалой, полностью завладевшей инициативой на ближайшие полтора часа. Но мне было плевать, главное, чтобы она оставалась со мной как можно дольше. От этой кошки у меня стояли даже волосы на теле, настолько от неё веяло сексуальностью и желанием. И хотела она не абстрактного мужчину. Мира хотела меня. На остальных ей было плевать…

Спустя бесконечно долгое по внутренним ощущениям время, мы лежали на кровати, отходя от недавнего буйства. Я — на спине, а валькирия, как типичная республиканка, на мне. Только неизвестно ещё, кто кому сейчас больше отдавался, потому что девочка не сидела, а лежала, вытянувшись всем своим стройным телом, позволяя ласкать себя всю так, как я сам того пожелаю. Её мордашка доверчиво уткнулась мне в основание шеи, а ладошки возлежали на плечах, порождая непреходящую волну нежности.

— Знаешь, Кошак, я думала, тебя придётся заставлять делать так, как я хочу… Ты показался таким упёртым… Ещё и столько серебра на груди… А ты, оказывается, сам всё чувствуешь, что мне нужно, и даже предугадываешь… С ума сойти! Просто идеальный кот — и боец отличный, и любовник от мироздания! И я шла такого избивать?! Прямо в больничном кубрике?! Мне реально стыдно, котик. Обещаю, я исправлюсь. Ты главное дай мне шанс.

— Не надо, кошка. Я понимаю, что ты — валькирия. Вон, в стае пытались Мире мозги вправить… Когда она меня выдрессировать возжелала… Драли, будь здоров. Она ещё по дороге кровью сплёвывать начала. А потом вылезла из регенератора — и трава не расти. Любимые сёстры, преданность до гроба, и все дела… Подрала бы меня — ничего бы со мной не случилось. Два раза подыхал, так чего бояться? Да и ты хорошо получила, а вместо агрессии сразу ластиться начала… Мы ведь с тобой боевые брат и сестра. Это навсегда. Так что нечего тут стыдиться. У родственников разборки часто бывают, главное, чтобы в нечто большее не переходило, а у нас с тобой с этим всё в порядке.