Путь в Версаль (др. перевод)

В публике соседствовали простолюдины в лохмотьях и порядочные люди. Каждый приходил на Сен-Жерменскую ярмарку не только чтобы увидеть отливающие всеми цветами радуги прилавки, но и насладиться свободой нравов и поведения, чего нельзя было найти больше нигде.

Все там было предусмотрено, чтобы ублажить чувства.

Безудержный разгул соседствовал с обжорками, украшенные зеркалами и золотом прекрасные кабаре – с притонами для игры в брелан или ландскнехт.

Не было там парня или девушки, одержимых любовным бесом, которые не могли бы найти удовлетворения своей страсти.

Но во все времена цыгане оставались главной притягательной силой Сен-Жерменской ярмарки. Со своими акробатами и предсказателями они на ней были королями. Уже с середины лета можно было видеть караваны их повозок, груженных женщинами и детьми вперемешку с кухонной утварью, ворованными окороками и курами. Повозки волокли тощие клячи с заплетенными гривами.

Надменные и молчаливые мужчины с длинными черными волосами под украшенными перьями шляпами, в тени которых угольками горели глаза, тащили на плечах бесконечно длинные мушкеты.

Наблюдая за ними, парижане ощущали жадное любопытство своих отцов, которые в 1427 году впервые увидели, как у стен Парижа появились эти вечные скитальцы с кожей цвета самшита. Их прозвали египтянами. Еще говорили «цыгане». Нищие признавали их влияние на законы воровского мира, и во время праздника дураков герцог Египетский шел рядом с принцем нищих, а высшие сановники Галилейской империи вышагивали впереди главных помощников принца нищих.

Родогон, будучи цыганом, не мог рассчитывать на высокий титул среди парижских нищих. Поэтому, по справедливости, он хотел оставить за собой окрестности тех магических святилищ, украшенных жабами, скелетами и черными кошками, которые гадалки, «смуглые колдуньи», как их называли, возводили посреди Сен-Жерменской ярмарки.

Однако Каламбреден, как хозяин Нельских ворот и Нового моста, желал, чтобы этот лакомый кусок достался лишь ему. Подобное соперничество могло завершиться только смертью одного из них.

В последние дни, предшествовавшие открытию ярмарки, в квартале постоянно вспыхивали драки.

Накануне отрядам Каламбредена пришлось беспорядочно отступить и укрыться в развалинах Нельской крепости, когда Родогон Цыган установил нечто вроде защитного кордона вокруг квартала, вдоль заброшенных рвов и Сены.

Люди Каламбредена собрались в главном зале вокруг стола, откуда как бешеный орал Жанен:

– Я уже давно вижу, к какому разгрому мы движемся! А все из-за тебя, Каламбреден! Ты совсем рехнулся из-за своей девки. Ты разучился сражаться; другие банды поднимают голову. Они чувствуют, что ты теряешь нюх; они придут на подмогу Родогону, чтобы задавить тебя. Прошлым вечером я виделся с Матросом Новобранцем…

Стоя перед огнем очагов, в свете которого черным вырисовывалась его мощная фигура, Никола стирал с груди кровь, текущую из свежей раны. Он заорал громче, чем Деревянный Зад:

– Все знают, что ты предатель, что ты объединяешь все банды, что ты встречаешься с ними, что ты готовишься заменить принца нищих! Но берегись! Я предупрежу Ролена Коротышку…

– Негодяй! Что ты можешь против меня!..

При мысли о том, что эти дикие вопли могут разбудить Флоримона и напугать его, Анжелика почти сходила с ума.

Она взлетела в круглую комнату. Но ангелочки мирно спали. Кантор напоминал амурчика с голландской картины. У Флоримона опять появились щечки. Во сне, когда опущенные веки скрывали его унылый взгляд, личико вновь приобретало счастливое детское выражение.

Страшные крики не утихали.

«Этому должен прийти конец! Непременно надо, чтобы этому пришел конец!» – думала Анжелика, изо всех сил стараясь как можно плотнее закрыть расшатанную дверь.

Она услышала грубый голос Жанена:

– Знай, Каламбреден: если ты отступишь – тебе конец. Родогон будет беспощаден. Ему нужна не только ярмарка, но и твоя девка, которую ты вырвал у него из рук на кладбище Святых Мучеников. Он нестерпимо ее хочет. Теперь или он, или ты!

Никола как будто успокоился:

– Что я должен сделать? Все эти люди, эти проклятые цыгане, там, снаружи, под нашим носом, а после взбучки, которую мы уже получили, не стоит откладывать. Иначе нас всех прикончат.

Анжелика вернулась в комнату, схватила накидку и надела красную бархатную маску, которая хранилась у нее в сундучке вместе с другими мелочами.

Нарядившись таким образом, она спустилась к крикунам. Ссора между Каламбреденом и Деревянным Задом стала еще яростней. Вождь нищих мог бы без труда размазать этот человеческий обрубок по его деревянному корыту. Но таков был авторитет Жанена, что этот последний прекрасно владел ситуацией.

При виде Анжелики в красной маске спорящие немного сбавили тон.

– Это еще что за маскарад? – проворчал Никола. – Ты куда?

– Просто хочу заставить войска Родогона убраться вон. Через час площадь будет свободна, господа. И вы сможете вернуться на свои позиции.

Каламбреден взял Жанена в свидетели:

– Тебе не кажется, что она все больше сходит с ума?

– Кажется, но, если ей так хочется, пусть поступает как угодно. С этой проклятой Маркизой Ангелов никогда не знаешь… Она превратила тебя в тряпку. Теперь пусть расхлебывает.

В темноте Анжелика бросилась к воротам Сен-Жак и только там решила перейти через рвы. Перед ней возник цыган. Она по-немецки пробормотала ему какую-то невнятную историю: что она торговка с Сен-Жерменской ярмарки и возвращается к своему прилавку. Ничего не подозревая, он пропустил эту женщину в маске, закутанную в черный плащ. Она бегом бросилась к знакомому фокуснику, державшему огромных медведей. Анжелика без труда уговорила всех троих медведей, а также их старенького хозяина и мальчишку, собиравшего монетки в плошку.

Дело быстро сладилось ради прекрасных глаз посетительницы.

В аббатстве Сен-Жермен-де-Пре пробило десять, когда люди Родогона, стоящие на часах вдоль заброшенных рвов, увидели в тусклом лунном свете движущуюся на них огромную рычащую массу. Часовой, попытавшийся догадаться, кто хочет преодолеть их заграждение, получил прямо в грудь мощный удар когтистой лапой, разодравшей ему плащ и вырвавшей кусок мяса.

Остальные, не дожидаясь более подробных объяснений, бросились врассыпную через укрепления. Некоторые побежали к Сене, чтобы предупредить сообщников. Но и тем тоже были нанесены столь же неприятные визиты. Большинство бандитов уже были в воде и плыли к Лувру и к другим более безопасным местам. Перспектива сражаться, полечь в честном поединке с нищими и «шутниками» совершенно не пугала благородные сердца. Но схватиться врукопашную со стоящим на задних лапах медведем добрых двух туазов ростом – такого желания не испытывал никто из людей Родогона!