Путь

— Скажите, Шурик, а он что, будет жить? — взволновано перебила оправдания Вити Алиса, не заметив, как Валера все ближе подбирался к ней, напряженно во что-то всматриваясь.

— Вот этого я сказать не могу. Если раньше у него не было инсультов? Не было? Ну вот, тогда есть шансы, что он пойдет на поправку. Но… конечно, я ничего предсказать не могу, может быть и летальный исход, к сожалению. Тут я бессилен, конечно, но шансы на выздоровление есть.

— Значит, он может и умереть в любой момент, и остаться жить? И зависит это мельчайшего случая? — задумчиво начала кусать себя за губу Алиса.

— Да, сейчас всё зависит от случая, вот такой парадокс Шрёдингера, — неуместно попытался пошутить Шурик, хоть этого никто и не понял.

— И что делать? — спросила она сама себя, но Шурик ответил, не заметив этого:

— Ничего, к сожалению. Сейчас все зависит от него самого, от желания жить…

— Послушай-ка, девочка, — вдруг раздался немного зловещий голос Валеры, который теперь уже стоял прямо за спиной Алисы. — А куда это ты с хозяйскими доверенностями собралась?

*

Алиса вздрогнула.

Все взоры обратились к ней.

Валера показал на документы в руках Алисы и сказал: «Это доверенности, которые выдал Аттал».

«Что за доверенности?», — спросил, чуть наклонившись вперед, Витя.

«На распоряжение всей собственностью Аттала, браток», — в тон ему ответил Валера.

«А как ты об этом узнал?», — критически оценив сказанное, задал непростой вопрос Комар.

«Хозяин берёт меня на сделки же. У меня право второй подписи», — напомнил Валера.

«Я не въехал, что в этих документах важного?», — ещё не осознал Витя.

Валера: «Собственность Аттала. И наша с тобой тоже».

Витя прищурил глаза и поглядел на Алису.

Она бросила умоляющий взгляд.

И Александр произнес.

*

— Джентльмены, — попытался взять ситуацию в руки Алекс. — Давайте всё обсудим…

— Слушай, дядя достань воробушка, — Витя Комар хоть и был ниже ростом, но по статусу явно находился выше. — Ты, конечно, уважаемый доктор и все такое, но давай мы свои вопросы сами порешаем, хорошо? — он легонько ткнул Шурика в грудь. — А ты сам останься пока, я с тобой ещё не закончил.

Тот растерялся.

Валера в это время словно ястреб навис над Алисой. Та вжала голову в плечи и злобно ощерилась, между ними сквозила неприкрытая ярость.

— Послушай меня внимательно, девочка — отдай-ка мне документы по-хорошему, — повелительно, упирая руки в боки, грозно заявил Валера, дыша злостью.

— А то что? Пошёл ты! Не отдам! — Алиса убрала руки за спину. — Я… Я являюсь единственно возможным доверенным лицом. И по закону о доверенных лицах не имею права посвящать третьих лиц в содержание документов, — дословно пересказала она ему закон. — В том числе… передавать их в чужие руки.

— Послушай, но ты ничего не сможешь с ними сделать, у меня же вторая подпись, — напирал он.

— Ага, мечтай! Сделки по продаже недвижимости может засвидетельствовать любое третье лицо, старше двадцати пяти лет, дееспособный гражданин Ахеи, — дословно процитировав, фыркнула она и кинула быстрый взгляд на Алекса.

— Так ты что, девочка, ваще дура? Ты что… недвижку хозяина хочешь продать? — изумился Валера Берет.

Алиса поняла, что ляпнула, не подумав. А Валера, не давая ей опомниться, гаркнул, нагружая. — Ты что, стерва малолетняя, рамки по бокам перешагнула? Ты куда ноздри запилила, девочка?

— А ты че орешь на меня, мудила! — отбиваясь, повысила голос Алиса, косясь на Витю Комара. — Дядь Витя, как он со мной разговаривает? — и снова повернулась к Валере. — Ты думай, на кого пасть разеваешь, на дочь твоего хозяина!..

— Которого ты уже почти похоронила?! У которого недвижку хочешь продать?! — он взглянул на багровеющего Витю, и тут его глаза расширились. — Ты что, девочка, и вправду хочешь слить почти четверть всей недвижки в полисе?..

Алиса только захотела ответить отказом, как у Валеры в глазах мелькнула искра озарения:

— …братьям Вуйчикам?!

Эти два слова сразили Алису, её лицо моментально пошло пятнами, окрашенными красками испуга, и она даже пошатнулась. Девушка тут же попыталась держать себя в руках, но получалось плохо.

— Почему сразу Вуйчикам? Кто сказал? Вовсе это не они, а другие братья, — понесла она ахинею.

— Послушай, Лисёна, — с выражением боли на лице вмешался в разговор Витя. — Кончай дуру гнать. У тебя всё на лице написано. Лучше отдавай документы по-хорошему…

И тут она снова собралась с духом.

— Нет, и всё! Нет, дядь Вить! Я не имею права передавать их третьим лицам. Они будут со мной, и, вообще, я вольна распоряжаться ими по своему усмотрению…

— Ты пойми, дуреха. Не надо этого делать, — как можно спокойней начал увещевать Витя Комар. — Подпишешь ты документы — Аттал выздоровеет, он же войну начнёт, чтобы всё обратно вернуть. Люди погибнут. Тебя в дурку закатают, чтобы признать недееспособной. Да и доктора твоего на куски порежут, если подпишет такое, тут нечего даже тереть-растирать, жопу учить подтирать. — Дядя Витя поглядел на Сашу таким взглядом, что у того по телу побежали мурашки. — А не выживет Аттал — внутри полиса война начнется. Валера прав, тут есть и наша доля, мы тоже её без боя не сдадим. Мне-то пофиг, я Вуйчиков ненавижу и так, они же у меня, сама знаешь, они у меня ручку сперли…

— Да знаю я!

— А знаешь, кто мне её подарил?

— Да ты миллион раз это рассказывал про этого клептомана! Задолбал уже, дядя Витя! Я взрослая женщина, и не надо со мной, как с маленькой. Я всё сама понимаю! Но документы останутся со мной, и не надо спорить, по всем законам и понятиям я права! Так что лучше не лезьте ко мне, особенно ты, мудила в берете! Я понятно объясняю?! Вот и всё! Шурик, пойдем со мной, нам нужно идти!

И она, зажав документы в руки, направилась к проходу, уверенная, что Саша побежит за ней.

Девушка даже не поверила, когда ей в спину раздалось:

— Алиса, ты знаешь, я соглашусь с дядей Витей. — Алекс помял руки, бормоча первое, что приходило в голову. — В случае если ты подпишешь документы, а потом узнается, что Аттал Иванович жив, то тебя могут шлёпнуть, ну, я хотел сказать — убить, чтобы потом в суд никто не пришел. И Аттала Ивановича убить, пока он в таком состоянии, чтобы обезопасить себя. Нет человека, нет проблемы — так ведь? Или признать сделку недействительной, как вот дядя Витя говорит.