Путанабус. Трилогия

«Наверное, баскский», – отчегото подумалось мне. И от этого стало на душе нехорошо.

Вышел на палубу изпод тента.

Смотрю в бинокль: пираты почти ретировались обратно за остров.

Пронесло…

Новая Земля. Воды Большого залива.

22 год, 33 число 6 месяца, воскресенье, 19:23.

– Карамба! И чего им в выходной день дома не сидится. – Боцман сплюнул за борт с высоты мостика.

Я перевел бинокль на левый борт.

Выходит родимая «изза острова на стрежень» та же бермудская шхуна, что и пару часов назад. Только вот условия нашей встречи изменились. Темнеет уже. А темнеет тут быстро.

И остров практически уже перпендикулярен нашему борту. Средненький островок – километров двадцать в диаметре. Со стороны большой воды остров гористый, но плавно спускается к западу. И весь порос пальмами. Или еще чемто совсем тропическим по виду.

За время, прошедшее с первого раунда противостояния с пиратами, мы миль пятнадцатьсемнадцать отмахать успели. Неторопливая нам попалась «коробочка».

И тут же подорвался как укушенный.

– Боевая тревога! Приготовить корабль к бою и отражению абордажа, – ору, как наскипидаренный, в «ходилку».

– Сеньор, не стоит так спешить, – ухмыляется боцман. – Когда они до нас еще дойдут, то столько времени утечет…

– Как думаешь: они по полной темноте на абордаж полезут? – спросил я боцмана.

– Скорее всего, – сплюнул он еще раз за борт. – Покурю, пока время есть, и вам советую. Потом, может, и не получится.

Подошел к нему, прикурил от его зажигалки.

– У вас осветительные ракеты есть? – спросил, вертя в голове разные варианты. – Ну, такие… на парашютиках?

– Есть немного, но они нам будут практически бесполезны. Далеко не запустишь. На таком расстоянии прожектор надежней. Я лучше принесу ночные прицелы на пулеметы.

– А что, есть и такие? – удивляют меня эти «торговцы», сильно удивляют.

– Есть, – подтвердил свои слова боцман. – Оптика с переменной кратностью и дальномер. Все как у людей. Не смотрите, что орудия антикварные, работают они у нас как швейцарские часы.

– А почему эти прицелы стационарно не стоят?

– Зачем? – удивился боцман. – Соль и жара им не полезны. Не протирать же каждый день веретенным маслом, как сам пулемет? Вот они и хранятся в моей каюте в заводской упаковке.

– Маноло, – сказал я в «ходилку», – тут боцману требуется грубая физическая сила в помощь.

Боцман поначалу попытался возразить, но быстро понял, что такой фразой я сохраняю ему лицо как подконвойному. И махнув рукой, он стал спускаться вниз по трапу, где его уже ждал Маноло без пулемета, но с расстегнутой кобурой «скорпиона».

Подумав о том, что лишней секунды может и не быть, вынул из бедерного кармана прибор ночного видения и надел его на голову поверх берета. Дурацкую идею о ношении в этих карманах пистолетов я отбросил в первый же вечер. ГШ18 натер мне ногу. Так что пластырем пришлось залеплять после оздоровительных процедур. А что я хотел? Жарко, влажно, потливо.

– На вахте?! – крикнул в рубку.

– Слушаю, сеньор, – отозвался рулевой.

– Поворот направо на девяносто градусов. Держать шхуну всегда в кильватере. И заранее проложить курс на Одессу.

Вот такто вот. С кормы мы хорошо прикрыты двумя «крупняками». Да и расстояние между нами не менее шестивосьми миль. Не скоро догонят. Разве что глиссер. Но один он не страшен.

– Машинное?

– На связи, – коротко отозвался моторист.

– Что хочешь делай, «мазута», а минимум десять узлов дай. Прямо сейчас.

– Но… – попытался возразить моторист.

Но я его оборвал:

– Жить хочешь? – И не дожидаясь его ответа, гаркнул: – Тогда хоть запори движки, а десять узлов дай! Можно больше. Нам всего они нужны на двадцать часов хода. Не справишься, следующий разговор будет у тебя с пиратами. Все. Конец связи.

И отключился.

Уффф… Как же тяжело с личным составом. Самому за себя отвечать куда как приятней. Если ктото еще будет права качать – загрызу на фиг.

Однако буруны за кормой забурлили заметно веселей.

Могут же, когда хотят. Или когда им хвост накрутишь, предварительно накачав.

– Жорик, я в тебя верю, – сказала Бисянка, ласково на меня глядя с правого крыла мостика. – Чтото мне подсказывает, что из тебя выйдет хороший адмирал.

Я повернулся к девушке.

– Какой из меня адмирал? Так. Атаман ушкуйниц, – усмехнулся, одновременно наблюдая за циркуляцией баржи. – Но тебе все равно спасибо, Танечка. Ты мне тоже нравишься.

– Правда? – Рожица такая у нее приятно удивленная, даже смущенная несколько.

– Правда. Но об этом потом. После боя. Ладно. Да, вот еще. – Я снял с головы ПНВ и протянул его девушке. – Тебе с винтовкой он будет нужнее. Мне ночной прицел на пулемет сейчас принесут.

– Красивое тут небо, – вдруг сказала Бисянка, принимая от меня прибор ночного видения и одновременно резко меняя тему разговора, после того как наши пальцы соприкоснулись.

Как раз гасли последние отблески заката.

– Красивое, – согласился я. – Вот если бы еще и жары поменьше, так совсем хорошо.

– Ага… – захихикала Бисянка. – Как в том анекдоте, про офицера и отпуск зимой.

Шхуну почти не было видно, она почти сливалась с темной водой Залива, так как паруса у нее были синими. «Джинсовые, – еще подумал я, – как у Колумба». Лишь закатный сумрак выдавал ее расположение по слабому силуэту.

Боцман с Маноло уже вернулись и, подсвечивая себе фонариком, устанавливали прицел.

– Может, вам прожектор включить? – спросил я работничков.

– Не надо, только слепить будет, – отмахнулся боцман. – Я бы вообще сейчас любое освещение на судне погасил.

Ну не надо, так не надо. Наше дело – предложить…

– Прицелы поставите, и гаси. – Хороший совет, почему бы не воспринять.

– Луис, что у вас там, на палубе? – спросил в «ходилку».

И сам понимаю, что вредно сейчас дергать личный состав, а вот остановиться не могу.

– Все на местах, кроме Маноло. Ты скоро его отпустишь?

– Прицелы на пулеметы установят – и он твой.