Путешественница во времени

Ее собеседника это предложение внезапно развеселило.

– - Не спорю, с этой задачей ты бы справилась блестяще! Уильяма ты устранила просто отлично, не подкопаешься! Однако не думаю, что в этом есть необходимость, -- веселый тон сменился на задумчивый.
– - Врачи говорят, что вероятность того, что она очнется, невелика. Я же сомневаюсь, что ее семья будет долго уповать на чудо. Они сами отключат ее от аппарата жизнеобеспечения. И мы тут будем вовсе ни при чем.

Колдунья с легким разочарованием кивнула.

– - Мы же возвращаемся к ритуалам. Слушай внимательно...

Глава 1

В коридоре заскрипели старые половицы, и я торопливо повернула голову к окну. На всякий случай прикрыла глаза и сосредоточилась на том, чтобы дыхание было ровным и размеренным. Шаги приблизились, щелкнула ручка, и с тихим шорохом дверь приоткрылась. Кто-то остановился на пороге, и я почувствовала на себе чужой внимательный взгляд. Должно быть, моя имитация здорового сна была достаточно убедительной, потому что через несколько секунд дверь закрылась, опять заскрипели половицы, и всё стихло.

Я вздохнула с облегчением и перевернулась на спину, бездумно уставившись в потолок. По нему местами змеились тонкие паутины трещин, пересекая расписные узоры, и их разглядывание стало моим единственным способом развлечься, поскольку вставать с кровати мне почти не разрешали. Полный человечек среднего возраста в темно-коричневом сюртуке и с небольшим саквояжем, которого здесь почтительно именовали "доктор", и которого я видела дважды, прописал мне постельный режим. Сказал, что с полученной травмой головы мне необходим покой. Лично я чувствовала бы себя гораздо спокойнее, если бы мне сделали МРТ перед тем, как ставить диагноз, но что-то мне подсказывало, что в этой реальности до изобретения томографа остался не один десяток лет.

В комнате было полутемно и душно -- мало того, что окна были закрыты, так еще и ставни были наглухо заперты изнутри. Предписание всё того же доктора, который уверенным тоном объявил, что уличный шум, как и свежий воздух, больной только навредят. Я пробовала осторожно возразить, но меня никто и слушать не стал, решив, что я всё еще не пришла в себя. Кроме врача я видела только высокую худую женщину с собранными в высокий узел черными волосами, которая, кажется, была здесь главной, и девушку в черном платье до пят с белым воротничком, переднике и белой наколке на голове. Девушка держалась очень тихо и в разговор со мной не вступала, хотя я ей улыбалась и всячески демонстрировала дружелюбие, надеясь получить ответы на свои вопросы. Высокая женщина говорила холодным резким голосом, отдавая кому-то распоряжения, на меня смотрела без капли сочувствия и обращалась ко мне "мисс Барнс". И, как я понимала, в доме был еще мужчина -- поскольку именно мужской голос назвал меня "Бетси", когда я только очнулась. Этим мой нынешний круг общения исчерпывался.

Я не сразу поняла, что со мной случилось. Воспоминания о том странном перекрестке отпечатались в сознании очень отчетливо и не были похожи на сон, который стирается из памяти вскоре после пробуждения. Но случившееся было настолько нереальным, необъяснимым, что поначалу я решила, что это всё же было лишь фантазией. Когда я открыла глаза, то в первый момент испытала огромное облегчение от того, что выжила, поскольку после "света в конце тоннеля" я была уверена, что мое тело так и осталось лежать в исковерканной машине. Но затем, медленно, шаг за шагом, я начала осознавать, что влипла гораздо серьезнее, чем могло показаться. У меня несколько дней очень сильно болела голова, словно кто-то пытался проломить мне череп. Болели также руки и ноги, хотелось пить, и всё это было странно. Свое состояние после аварии я представляла себе совершенно по-другому -- гораздо тяжелее. Затем я обнаружила, что украшенный росписью потолок над головой совершенно не напоминает белый больничный, что не слышно писка приборов, а в воздухе не пахнет больницей. Вместо этого был застоявшийся спертый запах, словно помещение давно не проветривали. Рядом с кроватью почему-то горели свечи, которые вдобавок ко всему чадили, и, присмотревшись, я обнаружила, что они стояли в старинном подсвечнике. В довершение картины, люди, появившиеся вскоре рядом, меньше всего походили на медперсонал. Меня о чем-то спрашивали, что-то восклицали, но голова продолжала трещать, и соображала я по-прежнему плохо, и вскоре меня оставили в покое. Высокая женщина перед уходом бросила кому-то в коридоре: "Пошлите за доктором!", а после этого я то ли заснула, то ли потеряла сознание -- не знаю.

В следующий раз я проснулась днем. Судить о времени суток было тяжело, потому что закрытые ставни не позволяли определить, день сейчас или ночь, но до меня доносился приглушенный уличный шум, да и вошедшие вскоре в комнату люди не были похожи на тех, кого только что подняли с постели. Тогда я впервые увидела доктора, хотя прежде, чем его впустить, высокая женщина убедилась, что я как следует укрыта одеялом, так что осталась видна только голова. Доктор расспросил меня о моем самочувствии, называя меня всё так же "мисс Барнс", поговорил с высокой женщиной и удалился. Я же в тот момент была настолько потрясена тем, как сильно внезапно изменился мой голос, что не стала никому доказывать, что я вообще-то "мисс Эшфорд", отвечала односложно и в дискуссию не вступала.

Когда они ушли, и я снова осталась в полумраке, то проверила себя на наличие травм. К моему удивлению, я не нашла никаких видимых повреждений -- ни переломов, ни порезов, ни искалеченных конечностей. На руках и ногах, а также на боку обнаружилось несколько ушибов, но больше ничего, что напоминало бы о той аварии.

Глаза постепенно привыкли к темноте, и я смогла разглядеть окружающую обстановку. Новым невероятным открытием для меня стало то, что внезапно я с удивительной четкостью увидела предметы, которые раньше ни за что не смогла бы различить из-за плохого зрения. Ни очков, ни контактных линз на мне не было -- я даже пальцем в глаз себе аккуратно потыкала, чтобы убедиться, что линз действительно нет -- и внезапное обретение зрения вывело меня из равновесия еще на час. Немного успокоившись, я решила всё же "разведать" окружающую обстановку и быстро убедилась, что находилась не в больнице и даже не у себя дома. Более того -- окружающие предметы, казалось, были взяты из какой-то давно ушедшей эпохи, и у меня возникло впечатление, будто я попала в музей. Кровать с пологом, украшенные резьбой и завитушками комод и шкаф орехового дерева, вычурный туалетный столик с круглым зеркалом, софа у изножья кровати... Решив в первый момент, что у меня галлюцинации, я протерла глаза и обнаружила, что одета в длинную, до пят, плотную ночную рубашку, начинавшуюся сразу у горла. В душной комнате, да еще в этом балахоне, было невыносимо жарко, но я была так ошарашена внезапной догадкой, что позабыла о дискомфорте. Не может такого быть... Это невозможно! Подобное случается только в сказках!

Когда на третий день головная боль начала отступать, я решительно откинула одеяло и с трудом поднялась на ноги. Каждое движение давалось с усилием, но я, хватаясь за предметы мебели вокруг, добралась до туалетного столика и буквально упала на стул перед ним. А когда взглянула на свое отражение в зеркале, не сдержала вскрика.

Оттуда на меня смотрела та самая девушка, которую я встретила на перекрестке, и которая исчезла в ярком свете. Абсолютная нереальность происходящего оглушала, и я почувствовала себя так, словно меня стукнули по голове пыльным мешком. Не в силах поверить, я прижала ладонь ко рту, загоняя крик обратно -- и девушка в зеркале сделала то же самое, с ужасом взирая на меня. Без сомнения, это было то же самое лицо, только сейчас она -- или теперь уже я?
– - выглядела бледной, осунувшейся и похудевшей. Давно не мытые светлые волосы свалялись и были похожи на паклю, большие синие глаза запали, под ними залегли тени, губы бантиком выглядели каким-то бесцветными. Фигуры за тканью длинной просторной ночной сорочки было не разглядеть, но мне показалось, что девушка была худенькой и тоненькой, как тростинка. На вид ей было лет восемнадцать-девятнадцать, и до болезни она, наверное, была прехорошенькой. Что же с ней произошло? Я разбилась в автокатастрофе, а с ней что случилось? Как она оказалась прикованной к постели?

Что же мы имеем? Если до этого у меня были какие-то сомнения, то после того, как я увидела себя в зеркале, они отпали. Меня забросило в другой мир, в другое тело. Не знаю, как это работает... как это получилось, но, если я только не сошла с ума, то вот результат. Что же в таких случаях полагается делать?

Фэнтези-книг о попаданцах мною в свое время было прочитано достаточно, чтобы всё же поверить в происходящее, а не списать это на помрачнение рассудка и плод воспаленного сознания. Да и учитывая всё то сверхъестественное, что наполнило мою жизнь в последний месяц, я уже была способна поверить во что угодно. Большинство книжных сюжетов о попаданцах развивалось по одному сценарию: вскоре после "перемещения" герою являлся некий маг или мудрец и сообщал, что тому каким-нибудь невнятным пророчеством суждено победить некое великое зло, но сперва герою надо пройти обучение/добыть оружие, чтобы сокрушить это самое зло/совершить подвиг или каким-нибудь иным способом доказать, что он действительно Избранный и достоин спасти мир. Герой отправлялся в странствие, по пути обзаводился компанией верных друзей и в четырех случаях из пяти обнаруживал у себя магический дар. В итоге он побеждал главного злодея, а сам становился королем/архимагом/народным героем. Если попаданец был мужчиной, то нередко он получал в качестве бонуса гарем из эльфиек, а если женщиной -- то прекрасного принца на белом коне, с которым они потом жили долго и счастливо. Впрочем, в последнее время прекрасные принцы были уже не в моде, и героини переключались на опасных и в общем-то отрицательных героев, которых они перевоспитывали в принцев.

Надо будет потом поискать в доме и мудреца, и злодея, и прекрасного принца. И коня.

А если серьезно, то я совершенно не представляла, что делать дальше. Никакими особенными знаниями и необходимыми для выживания навыками я не обладала. В некоторых случаях герой в книгах получал память человека, в тело которого он вселялся, но никаких чужих воспоминаний в моем собственном сознании не всплывало. И сколько же я смогу обманывать окружающих, что я не та, за кого себя выдаю?

И... Кто мне вообще смог бы помочь? Все мои близкие... Мои родители, Тея, Шарлотта, Алекс, Мартин... Для них я так и погибла в той аварии. Как я буду дальше без них? Пусть я весьма уверенно доказывала Джеймсу, что необщительна и прекрасно справляюсь со всем самостоятельно, но ведь я никогда не оставалась одна. Моя семья и друзья всегда присутствовали в моей жизни. Пусть не всегда рядом, но они были, и я точно знала, что, если что-то случится, они помогут и поддержат! А теперь? Как я буду жить дальше? Совсем одна?..

На глаза сами собой навернулись слезы, которые мне не удалось сдержать. Я хочу обратно! Хочу домой! Я не просила отправлять меня в другой мир!

Где-то через полчаса, когда глаза уже жгло и я наревелась почти до икоты, слезы начали иссякать. Я неловко стерла мокрые дорожки широкими рукавами ночной сорочки, стараясь не коситься на свое новое отражение в зеркале. Кстати... Тут я нервно дернулась, только сейчас сообразив, что эгоистично позабыла о еще одном очень важном моменте. Что произошло с Ричардом? Выжил ли он? Или тоже погиб, только ему повезло меньше, и его земной путь именно тогда и закончился? Этого я никогда не узнаю...