Путешественница. Книга 2. В плену стихий

Роджер решил помочь ей:

– Я буду заботиться о Бри. Вы ведь за этим пришли?

Она кивнула, не отвечая. Парень увидел влажный блеск ее ресниц.

Клэр залезла рукой в глубину халата, доставая что-то.

– Роджер, я хотела бы попросить вас… Если я… не смогу ничего сказать Бри… боюсь, я не смогу проститься с ней…

Она молча сунула ему в руки длинный белый конверт.

– Здесь все, что мне хотелось бы сказать ей. Я написала…

Парень ощупал конверт, тот был полон материнского тепла. Было бы неправильно, если бы Бри раскрывала его спустя время, не чувствуя этой ласковой теплоты. Роджер осторожно сложил его, слегка надломив, и опустил в карман рубашки. Теперь-то он не остынет.

– Вы уедете рано? – Он спросил машинально.

Клэр вздохнула.

– На рассвете или даже раньше. Я уже договорилась о машине.

Она обхватила руками колени, как недавно это делала Бри.

– Если вдруг…

Клэр осеклась.

– Я боюсь. Я не знаю, выйдет ли это у меня. А если я не смогу? Идти очень страшно. Но и не идти тоже. Я ничего не знаю.

– Мне тоже страшно.

Роджер взял ее за руку, ощущая то ласковое тепло, которым был согрет конверт. Пальцы, длинные и тонкие, унизанные кольцами, слегка дрожали, пульс бился быстро. Они помолчали.

Клэр пожала ему руку и высвободила свою.

– Роджер, я вам благодарна. Спасибо за все.

Она наклонила к нему лицо, нежно поцеловала в губы и вышла в темноту. Коридор поглотил ее, хотя какое-то время белый халат, как одежды призрака, еще виднелся вдали. Привидений, желающих посетить пасторский дом в канун Дня Всех Святых, больше не было. Роджер сидел почти в темноте – свеча догорала и наполняла комнату запахом гари, – ощущая ее поцелуй на губах. Последние слабые язычки пламени освещали тыкву изнутри, и она ухмылялась, храня в себе тайны языческих богов.

Глава 23 Крэг-на-Дун

Утренний туман пробирал до костей, но шерстяной плащ надежно защищал от рассветного холода. В последний раз я надевала что-то похожее двадцать лет назад. Впрочем, инвернесский портной не удивился, когда я заказала ему плащ с капюшоном: современные нравы такие свободные, что можно носить все, что заблагорассудится.

Туман скрывал вершину холма, и снизу она была недоступной взглядам любопытных.

– Мэм, вам точно сюда? – недоумевал водитель.

Кругом не было ни души.

Я собралась с духом.

– Да, мне именно сюда.

– Уверены?

Банкнота не развеяла его сомнений.

– Вас подождать? Или мне заехать спустя время?

Мне вдруг захотелось ответить утвердительно. Это была последняя возможность остаться здесь, и я малодушно хотела воспользоваться ею. И все-таки я взяла себя в руки.

– Спасибо, не нужно.

Нельзя распускать себя. Но если я не решусь, не смогу, то вернусь пешком в дом пастора. Или дождусь Бри – наверняка она захочет приехать. Это было бы облегчением. Или позором?

Я поднималась на холм. Все-таки поднималась, сбрасывая вниз камешки и землю. У бедра был прицеплен мешочек с деньгами, и я чувствовала тяжесть монет. Они оттягивали пояс и напоминали о моем решении.

Мое решение, неужели его нельзя отменить? Как будет жить без меня Бри, такая доверчивая и беззащитная? Он так сладко спала вчера. С ней Роджер, пусть так, но как я могу бросить дочь? Камни начинали притягивать меня. Я чувствовала растущее беспокойство и вспоминала тот древний ужас, который ощутила тогда, – безумный, животный страх, бессилие, ужасающий крик, раздирающий на части рот и тело.

Нет, только не это! Но тем не менее я поднималась, трепеща, чувствуя мокрые ладони и тяжелые ноги, механически несущие меня вперед.

С холма был виден рассвет. Туман рассеялся, оставшись позади, и контуры камней обрисовывались графически ясно. Ладони взмокли еще больше, когда я увидела камни. Сердце сжалось от испуга – я понимала, что ждет меня впереди. Между тем я уже стояла в круге.

Роджер и Брианна были здесь. Они смотрели друг на друга, но, почувствовав мое присутствие, обернулись.

Бри была одета в платье производства все той же Джессики Гуттенберг – ярко-зеленое, цвета спелого лайма, расшитое блестящими камешками. Я онемела.

– Оно тебе не к лицу! – Платье очень шло Брианне, но я попыталась как-то воздействовать на нее, чтобы вконец не растеряться и оставить за собой право выбора.

– Мама, больше у них не было одежды в стиле ретро. То есть не было моего размера. Это единственный шестнадцатый, который нам удалось найти. – Бри отвечала так спокойно, будто ждала вопроса и заранее готовила ответ.

– Наверное, мы принесли неплохую прибыль госпоже Гуттенберг… Продавщица очень рада процентам с продаж? – Я понимала, что так не может долго продолжаться, и строго спросила напрямик: – Бри, зачем ты здесь?

Я уже могла что-то соображать, оправившись от изумления.

– Провожаю. – Она слегка улыбнулась.

Невеселый Роджер, заметив мой взгляд, развел руками, будто говоря: «От меня ничего не зависело, я не смог ее остановить».

– Интересно. Ну пусть будет так.

Брианна касалась камня, в несколько раз превышающего ее рост. Он был треснувший; образовавшаяся трещина, шириной с фут, пропускала солнечный свет, освещая траву, растущую возле каменного круга.

Дочь не стала больше ждать.

– Иди. Иначе в круг войду я.

– Бри! – Я не находила слов. – Ты в себе?

– Вполне, мама.

Она отошла от камня, еще раз взглянув на него. Платье давало зеленоватый отблеск, делая ее лицо бледным и осунувшимся. Или она правда была бледна?

– Я знаю, что я смогу. У меня получится, понимаешь? Я слышала камни, сквозь которые прошла Джейлис Дункан. И Роджер их слышал.

Брианна просительно посмотрела на парня, а потом перевела глаза на меня. В них светилась решимость.

– Возможно, я не найду Джейми Фрэзера. Наверное, это под силу только тебе. Но если ты боишься, тогда пойду я.

Ошарашенная, я молчала.

– Мама, пойми, ему нужно узнать об этом. Узнать о нас, узнать, что он сделал это.

Она почти плакала, но стиснула губы.

– Он должен знать. Знать, что я родилась. Кому-то нужно известить его. Это будет правильно. – Дочь провела рукой по моему лицу.

– Бри, дорогая… – Я не знала, что говорить, да и я едва могла говорить от душивших меня слез. – Бри… Ох, Бри!