Путешествие Чандры

– Это другое, – с досадой отмахнулся шиванш. – Я заставил его, то есть победил и честно потребовал своё вознаграждение.

– Вот как, – уголки губ Махадэва поползли вверх, рассуждения Мангала его явно забавляли. – То есть если бы Чандра каким-либо образом, силой оружия или силой аскезы, потребовал бы от меня помощи, ты бы принял это, Лохитанг?

– Ну… да, – кивнул Мангал, подумав. – По крайней мере тут понятно, где затрачены усилия и проявлена доблесть. Про вас говорят, что вы не делаете различий даже между дэвами и асурами и всегда вознаграждаете усилия, почему же сейчас вы облегчаете путь Чандре? Только потому, что когда-то он соорудил лингам из песка?

В Сурья-локе дэвы заволновались, услышав такую грубость. Только Шани и Яма оставались спокойными, словно две надёжных скалы.

Но Махадэв не стал сердиться, только смотрел на Мангала с лёгкой улыбкой, которая, кажется, раздражала шиванша больше, чем гнев божества.

– Чего же ты хочешь, Лохитанг? – наконец спросил Шива.

– Чтобы вы и вся Триада и Тридэви[1] не вмешивались бы никак, пока идёт соревнование, – быстро ответил Мангал. – Пусть хотя бы в этом доме каждая граха проявит свои собственные силы, а не силы помощников!

– Но божество не может не откликнуться на зов преданного, – спокойно заметил Махадэв.– Это – один из основных законов мироздания.

– Вы можете отзываться не сразу, – отмахнулся Мангал. – В конце концов, можете приказать Чандре не обращаться к Триаде, вы же – господин Луны.

– Хорошо, пусть будет так, – сказал Махадэв, подумав. – Я обещаю не откликаться на зов любой грахи в этом доме, пока идёт испытание, кроме как с твоего личного разрешения, Лохитанг, или же на твой собственный зов. Как представитель Триады я беру на себя также обязательство, что ни один её член не откликнется за призывы любой грахи в этом доме на время испытания.

– Очень хорошо, Махадэв! Но зачем вы сказали, что откликнетесь на мой зов? Я не намерен звать вас просто так, без длительной и суровой аскезы, а на неё сейчас нет времени, – недоуменно вопросил Мангал.

– Я всегда оставляю возможность существу достичь Меня, – туманно пояснил Махадэв и снова улыбнулся, ещё загадочнее. – Но честно будет сообщить о нашем договоре всем грахам, как думаешь?

– Да, это будет честно, – не мог не согласиться Мангал. – И я надеюсь, что мужчины в Сурья-локе не станут вмешиваться, а женщины, из уважения к своим мужьям и братьям, тоже не станут этого делать.

– Нарада займётся оповещением грах, а Чандре я уж скажу сам, – Махадэв наклонил голову и прошептал что-то Чандре, все это время мирно проспавшему у божества на колене.

Мангал снова поклонился и ушёл, бросив мстительный взгляд на Чандру.

– Ну, вот сейчас мы и увидим, кто чего стоит на самом деле, – радостно потёр руки Индра. – Сурья-дэв, вы ведь согласны, что увидеть грахи по-настоящему можно лишь в тех обстоятельствах, что позволяют им проявить свои собственные силы?

– С этим я согласен, дэврадж, – степенно кивнул Сурья. – И интересно будет посмотреть, как грахи справятся с этим испытанием. Тем более что в этом доме на возникающие обстоятельства может влиять не только Шани, но и я сам! Этот дом охотно откликается на мою энергию.

– Да, вы правы, Индра-дэв, увидим всё своими глазами, – насмешливо произнёс Шани. Впрочем, эту насмешку заметили немногие.

Чандра открыл глаза и осмотрелся. Он находился на той же поляне, где встретился с Махадэвом, только Махадэва уже не было. Олень, пасшийся неподалёку, тут же подбежал к лунному дэву, с рассказом о том, что видел и слышал. Стояло позднее утро, и, несмотря на то, что Чандра спал всего несколько часов, он чувствовал себя выспавшимся и готовым к дальнейшим испытаниям. Поблагодарив Махадэва, Чандра принял облик, соответствующий Мритью-локе, где он находился – уже привычный образ бродяги, умеющего и коров пасти, и показывать нехитрые представления.

Рассмотрев поляну и копошащиеся в траве и листве мелкие существа, Чандра собрал цветы, бережно вытряхивая из лепестков паучков и насекомых, чтобы они нашли себе другой дом, сплёл гирлянду и повесил её на шею оленю.

– Что ж, надо бы и мне что-нибудь съесть, дружок олень, – Чандра снова огляделся вокруг. – Ты-то сыт, но мне трава не подходит. И я не могу перенести сюда пищу из Чандра-локи – в эту фазу Луны свет мой слаб, и силы тоже ограничены, так что лучше поберечь их. Смотри, дружок: вот тропинка, явно не звери её протоптали. Думаю, если пойти по ней, то рано или поздно, но непременно встретится человеческое жильё.

Действительно, спустившись с небольшого холма, Пуру, как любил называть себя в этом облике лунный дэв, вместе с оленем обнаружили не просто поселение – а большой город в окружении деревень. Заговорив с купцами, расположившимся на отдых возле дороги, Пуру показал им ручного оленя и всякие штуки, которые тот умеет делать под звуки флейты – и получил похвалы и свой обед. Купцы даже подвезли бродягу со зверем до города – столицы богатого царства.

Оказавшись на рынке, Пуру с любопытством осматривал экзотические и местные товары – чего тут только не было! И красивые шелковые ткани, переливающиеся яркими, пёстрыми красками, и шерсть, и хлопок, и глиняная посуда, простая и с узорами, и серебряные и золотые изделия, и ювелирные лавки, и кожи, и коровы, и кони, и разнообразная еда – рис, мука, бананы, тыквы. Сладости, приправы – всё, что душе угодно! Заглядевшись на всё это изобилие, Пуру совсем упустил из виду своего оленя. А олень тем временем, соблазнившись сладко пахнущими, только что сорванными плодами, стал есть их прямо из корзинки торговца.

– Эй, что ты делаешь, глупый олень! – закричал торговец, заметив, что его плоды убывают, и замахнулся на бедное животное кнутом. Олень испуганно отпрыгнул.

– Не бейте оленя, это всего лишь животное, он не понимает, что делает, – опомнился Пуру.

– Это твой олень? – наступал разгневанный торговец. – Следить надо лучше за своими тварями! Смотри – он испортил эту корзину плодов! Ты должен заплатить за это две серебряные монеты, бродяга!

– О почтеннейший, у меня сейчас нет таких денег, – взмолился Пуру. – Простите великодушно, олень всего-то попробовал несколько плодов! Но, чтобы угодить вам, я принесу две монеты завтра на рассвете!

– Ничего не желаю слышать, – фыркнул торговец. – Принесешь, как же… Стража!

Пуру было дернулся, чтобы сбежать, но на этом рынке были свои порядки: пока стража бежала, знакомые торговца, крепкие молодые люди, держали Пуру, и даже на оленя накинули крепкую верёвку.

– Порча товара без денег – это воровство, – авторитетно заявил начальник стражников, подкручивая чёрный длинный ус. – Значит, этот бродяга – вор. А ну-ка обыщите его, может, он еще чего украл!

Не слушая заверений Пуру, что он – не вор, а просто пастух и немного артист, стражники обыскали его и, к удовлетворению своего начальства, нашли в пастушеской котомке то, чего там быть не должно – великолепное ожерелье, переливающееся драгоценными камнями так, будто бы состояло из сотни небольших солнц.

– Ага! – воскликнул начальник стражи, разглядывая ожерелье. – Да ведь это та самая драгоценность, что была похищена нынче ночью из дворца царя у его любимой жены!

– Это не моё, я не брал ожерелья и впервые его вижу! – охнул Пуру.

– Все вы так говорите, – бросил начальник, осклабившись. – Говорят, что только одному человеку под силу украсть что-то из тщательно охраняемого дворца царя – знаменитому вору Варгуну! Сдаётся мне, ты не пастух, ты и есть тот самый Варгун, за которого назначена большая награда и которого мы ищем уже несколько месяцев! Стражники, тащите его в темницу!