Путешествие «Космической Гончей»

— Давайте приступим к голосованию, — настаивал Кент. — Прошу поднять руки всех, кто одобряет методы мистера Гросвенфа, ведущие за собой пять дополнительных лет в космосе.

Ни одной руки не поднялось вверх.

Кто-то проворчал:

— Может быть надо было сначала обдумать, а потом обсуждать все это.

Кент не стал спешить с ответом, и после некоторых размышлений сказал:

— Нам нужно получить сиюминутный ответ. Для всех важно знать, что думают главы отделов корабля. Теперь поднимите руки те, кто твердо против.

Все, кроме троих, подняли руки. Гросвенф разглядел, что это были Корита, Мак-Кен и Ван Гроссен. И тут же обнаружил, что капитан Лич, стоявший возле Кориты, тоже воздержался.

Гросвенф обратился к капитану:

— Капитан Лич, сейчас как раз тот момент, когда вы, опираясь на конституционные права, можете требовать контроля над кораблем. Опасность очевидна.

— Мистер Гросвенф, — медленно ответил Лич, — это было бы возможно, если бы враг был конкретен. При существующем же положении дел я могу действовать только руководствуясь советом ученых специалистов.

— Такой специалист на корабле только один, — холодно проронил Гросвенф. — Остальные лишь любители, барахтающиеся на поверхности фактов.

Замечание, казалось, ошеломило большинство присутствующих. Несколько человек заговорили одновременно, но сразу же осеклись и зло посмотрели на Эллиота.

Наконец капитан спокойно произнес:

— Мистер Гросвенф, я не могу согласиться с вашим голословным утверждением.

— Что ж, джентльмены, наконец-то мы знаем истинное мнение о нас мистера Гросвенфа, — язвительно заметил Кент.

Самого его, казалось, фраза Гросвенфа ничем не затронула. Все его поведение было проникнуто иронической насмешкой. Он забыл, что в функции исполняющего обязанности директора входит поддержание атмосферы вежливости и доброжелательности.

Очень рассердился словам Эллиота Мердер, глава отдела ботаники.

— Мистер Кент, я не понимаю, как вы можете оставлять без внимания подобное наглое заявление?

— Вот это верно, — поддержал ботаника Гросвенф. — Боритесь за свои права. Вся Вселенная подвергается смертельной опасности, но для вас главное — поддержать свое достоинство.

Первый раз с тревогой в голосе заговорил Мак-Кен:

— Корита, если может существовать форма жизни, подобная той, которую описал Гросвенф, то как это смыкается с цикличностью истории?

Археолог печально покачал головой.

— Боюсь, что очень незначительно. Примитивную форму жизни мы можем принимать без доказательств. Свидетельства цикличности истории проявляются больше на нашем корабле, а не за его пределами. Я вижу их в удовольствии нанести поражение человеку, который заставляет нас думать, тревожиться тому, что многие из нас невежественны. Но вижу их и во внезапно развившейся эгомании этого человека, — он с упреком посмотрел на Гросвенфа. — Мистер Гросвенф, заявление, сделанное вами, глубоко меня разочаровало.

— Мистер Корита, — мрачно заявил Гросвенф. — Если бы я выбрал для себя другую линию поведения, то уверяю вас, я был бы лишен привилегии выступать перед этими высокочтимыми джентльменами, многими из которых я восхищаюсь, как выдающимися учеными.

— У верен в том, — сказал Корита, — что члены экспедиции сделали бы все необходимое, невзирая на трудности, если была бы в этом нужда.

— В это трудно поверить, — возразил Гросвенф. — Я чувствую, что многие из них думают, что мой план потребует пятя добавочных лет, проведенных в пространстве. Я настаиваю на том, что это жестокая необходимость, и уверяю вас — выбора нет! По правде говоря, я ожидал, что будет так, как произошло и готовился к этому. — Теперь он обращался ко всем. — Джентльмены, вы вынудили меня на действия, о которых, уверяю вас, я сожалею больше, чем могу это выразить словами. Выслушайте меня внимательно. Это мой ультиматум!

— Ультиматум!? — это спросил Кент, с лица которого, уже празднующего победу, сошла улыбка.

Гросвенф не обратил на него никакого внимания.

— Если к десяти часам завтрашнего дня мой план не будет одобрен, я захвачу корабль. Каждый, находящийся на корабле, будет делать то, что я ему прикажу, нравится ему это или нет. Я, естественно, ожидаю, что находящиеся на борту ученые приложат все свои знания к тому, чтобы предотвратить мою попытку захвата корабля. Тем не менее, сопротивление будет бесполезно.

Начавшийся вслед за этими словами пустопорожний ропот все еще продолжался, когда Гросвенф прервал связь между своим коммуникатором и контрольным пунктом…

Прошел час после окончания совещания. Мак-Кен вызвал по коммуникатору Гросвенфа.

— Я бы хотел зайти, — сказал геолог.

— Давайте, — весело отозвался Гросвенф.

Лицо Мак-Кена было озадачено.

— Я уверен, что у вас в коридоре ловушка.

— Ну… называйте ее так, — согласился Гросвенф. — Однако вам вреда она не причинит.

— Вы так просто впускаете к себе? А что, если я хочу прикончить вас?

— Здесь, в моей резиденции, — заявил Гросвенф твердо, — вы не смогли бы убить меня даже дубинкой.

— Хорошо. Я иду! — и прервал связь.

Вероятно, он находился совсем рядом, так как прошло не больше минуты, и спрятанный в коридоре детектор возвестил о его приближении. И тут же голова и плечи Мак-Кена показались на экране коммуникатора. Реле замкнулось в необходимом положении.

Поскольку это была часть процесса автоматической защиты, Гросвенф прервал его действие вручную.

Через несколько секунд в открытую дверь вошел Мак-Кен. Он потоптался у порога и шагнул вперед.

— Я волнуюсь, — заявил он. — Несмотря на ваше уверение, у меня было такое чувство, будто на меня направлены батареи орудий, — он внимательно посмотрел на Гросвенфа. — Вы каким-то образом влияете на психику. Вы запугиваете?

— Я и сам обеспокоен. Док, вы потрясли меня своей прямотой. Честно говоря, я не ожидал, что вы придете сюда с бомбой.

У Мак-Кена был озадаченный вид.

— Но это не так… Если ваши приборы показали что-нибудь подобное… — он замолчал, снял пиджак и стал шарить по одежде. Его лицо побледнело, когда он вытащил тонкий серый предмет двухдюймовой длины. — Первый раз вижу. Что это такое? — совсем растерялся он.

— Устойчивый сплав плутония.

— Радиоактивный?

— Нет, нет, вовсе не радиоактивный. Но он может быть превращен в радиоактивный газ лучом трасмиттера высокой частоты. От него и у меня и у вас были бы радиоактивные ожоги.