Путешествие на восток

— И тогда, мол и возник Город Любви, как преграда смерти, напоминание о том, что живые вокруг убили себя и природу, из-за того, что мало любили, — закончила Валланто. — Как там было на самом деле я не знаю, в те времена, когда у меня были разрешения и власть, я интересовалась совсем другими вопросами.

— Да, в Городе Любви тебя лучше вообще не упоминать, слышишь, Минт? — еще раз решил напомнить Бранд.

Бард не ответил, он стоял и касался рукой стены или верхушки башни, наверное, вынесенной из глубин каким-нибудь землетрясением. Повернулся, не пытаясь скрыть слезы, бегущие по щекам.

— Столько лет, — прошептал он. — Столько лет, все сгинули, а город продолжал стоять и его заносило песком, пока не осталась лишь пустыня. Ни имен, ни славы, ни памяти, ничего не осталось. Ничего. Никого. Словно и не было никогда. А ведь они тоже были живыми, радовались, любили, набирали уровни, собирались спасать и покорять мир, но от них ничего, ничего не осталось.

Как не останется и от нас, подумал Бранд, а жизнь продолжится. Жизнь в вечной борьбе, в мире чужой борьбы, совсем не нужной живым. Остальные герои тоже молчали с самым мрачным видом, словно отдавая дань памяти неведомым строителям солнечной башни, Бранд и не слышал никогда о таких.

— Но я, несравненный бард Минт Вольдорс, исправлю это упущение! — прозвучал громкий возглас, и мрачная торжественность момента оказалась непоправимо нарушена. — Я сложу песню, нет, целую балладу и назову ее «Черный город»! Увековечу их память, поведаю миру об их жизни!

О которой Минт ничего не знал, но, когда это мешало бардам и прочим сочинителям перевирать все подряд? Минт стоял в горделивой позе, вскинув руку к солнцу, словно бросал ему вызов. Бард, конечно, сильно изменился за эти полгода, но в чем-то остался прежним.

— Идем дальше, — сказал Бранд. — Пустыня сама себя не пересечет.

Глава 41

16 день 13 месяца 879 года

Минт вертелся на месте, морщился, бросал взгляды на горы и их заснеженные верхушки, затем не выдержал:

— Сколько можно жрать эту сухую гадость?!

Бард возмущенно потряс плиткой имперского «Обжорки» и в чем-то Бранд был с ним согласен. Хоть Олесса и распорядилась выдать лучший, но даже этот лучший уступал «Быстроеду».

— Приготовь, — бросил Бранд.

— И тогда будет мокрая гадость! — тут же подколол Дж’Онни.

— Вот сочиню песню, чтобы от нее еда сама готовилась, а с вами не поделюсь! — надулся Минт.

«Обжорка» хрустел на зубах, словно внутрь напихали камней. Переход через пустыню вышел сухим и неинтересным, как и сама пустыня. Уже неподалеку от гор они чуть не столкнулись с каким-то то ли караваном, то ли охотничьей экспедицией, но вовремя уклонились.

— И что это за горы? — снова начал вертеться Минт. — Где все это величие, снега, близость к небу, которые вы мне обещали?

— Будут, — бросил Бранд.

Пересечь Опору Небес и без того было делом непростым, сейчас же сюда добавлялась зима и то, что Бранд хотел уйти выше обычного, дабы полностью исключить возможные контакты, а также затруднить будущую погоню. Следовало подумать над путями отхода, а также конкретизировать детали операции с Городом Любви, но вид Опоры Небес пробуждал совсем иные воспоминания.

О недавнем визите в драконьи горы.

О Бальбазаре и хозяине подземелий.

В конце концов, думал Бранд, глядя на предгорья, не уступавшие по высоте драконьим горам, вершинам Тарбада и Урдара, какая разница, три демолорда или один устроили Провал, если у самого Кулака под рукой был только один из правителей Бездны? Стоило бы передать ему весточку через демонов, которых призывал Шадрон, но тогда у Бранда не было четкого плана действий.

Собственно, у него и сейчас не было четкого плана действий, кроме мыслей, что он словно бы ступает по следам Марденуса. Обращение к демонам, призыв Бездны и все в Бранде противилось этой мысли. Нет, решил он, доедая плитку сухого пайка, хорошо, что не стал торопиться и передавать весточку. Вылез бы озабоченный местью Бальбазар, пришлось бы действовать поспешно.

«Не гонись за двумя Проклятыми, а то сам им станешь», ходило присловье среди героев и Бранд решил, что стоит последовать ему. Не гнаться за двумя миссиями, он и так хорошо продвинулся в вопросе «тайны хозяина подземелий» и сейчас следовало сосредоточиться на миссии по спасению дочери Валланто.

— Точно, так и надо будет сделать, — возбужденно размахивал руками Минт. — Скажу, что они не погибли, а ушли в толщу гор и теперь спят там, а еще можно будет добавить, что это их враги — демоны, конечно и их прислужники — навалили такие горы, чтобы герои былых времен не выбрались и не смогли снова дать бой.

— Вот это будет пиздатая легенда! — одобрил Дж’Онни. — Я в деле!

Бранд посмотрел и решил не переспрашивать. Зачем, если все равно бард еще десяток, если не сотню раз споет им все свои придумки и там станет ясно, что он на этот раз решил переврать.

— Мы пойдем прямо через горы, мастер Бранд? — полюбопытствовал Вайдабор. — Я пару раз странствовал по горам Казада, но со своими приятелями из Долины Великанов.

— Нет, — ответил Бранд и ткнул рукой. — Сейчас мы поднимемся вон на ту горушку и немного осмотримся, для начала, а вообще мы пойдем к подножию Садэроджиманогатхи.

— О, вот это дело! — Минт отвлекся от спора с Дж’Онни и переключился. — Величественная гора Рождения богов, кстати, Вайдабор, можно будет сравнить твою картину с оригиналом, а может и написать свою картину, я слышал, что подобные места пробуждают вдохновение и способствуют росту профессии.

У новичков еще может быть, подумал Бранд, но Минту с его почти 300-м уровнем в профессии ни одна гора уже не помогла бы. Бард подымал ее на самом Бранде и его товарищах, как ранее бырумил на эльфах-аристократах Алавии.

— Точно, надо будет написать, что герои Черного Города покоятся именно под Саджарэ… Садирже… тьфу, язык сломаешь! Можно как-нибудь покороче?

— По слухам, в прошлом была секта, которая поклонялась горе схождения богов, — вдруг оживилась Валланто, — и они убивали всех, кто коверкал ее название.

Минт слегка побледнел, а Бранд только мысленно покачал головой. Легковерие и легкомыслие барда иногда просто изумляли, но кто другой, скорее всего, не переносил бы проклятие Адрофита так легко.

— Дай угадаю, — спросил Бранд, извлекая из кармана бочку с водой и наполняя флягу. — Однажды к ним пришел герой и секта закончилась?

— Почти, — засмеялась Валланто. — Со склонов Садэроджиманогатхи сошла лавина и секта закончилась. Парочка живых оттуда уцелела, но при виде такого недовольства своего «божества» тут же изменила взгляды и ударилась в другую крайность. Мол, можно называть как угодно, лишь бы преклонялись перед величием горы. Сокращенно ее называют Садэрогатхой или просто Огатха, и у ее подножия точно никто не живет.