Путешествие налегке

Я вообразил, что шляпа принадлежит пожилому господину, ну, господину, который полагает, что может забыть где-нибудь. Но он оказался совсем молодым, высоким, с мощной фигурой и гривой блестящих темных волос. Разумеется, мне следовало бы выучить хотя бы несколько фраз, скажем, «добрый вечер», «извините», «к сожалению, я не говорю на вашем языке»… Но я только протянул ему шляпу и сказал: «Sorry»^[7]. Он помедлил немного, быть может, подумал, что следует положить что-нибудь в шляпу, я быстро перевернул шляпу вверх тульей и снова сказал: «Sorry».

Он улыбнулся и спросил:

— Can I help you?^[8]

Я вздохнул с огромным облегчением.

— Это ваша шляпа, не правда ли? — спросил я. — Весьма сожалею, я взял ее по ошибке… Взгляните, ведь это правильные адрес и фамилия?

Он взглянул и сказал:

— Поразительно. Это шляпа моего кузена. Он жил здесь полгода назад. А где она была?

— В самолете.

— Понятно. Ему приходится иногда летать самолетом. По служебным делам. Входите, вечер холодный. Очень любезно с вашей стороны привезти эту шляпу, да еще в такое позднее время.

Комната была маленькая, при свете одинокой настольной лампы я увидел, что здесь царит уютный беспорядок. Повсюду книги, газеты, стопки бумаг. И довольно холодно.

Он спросил, откуда я и знаю ли город. Ах вот оно что, проездом. Обычно люди здесь редко останавливаются проездом. Разве что по службе. Как насчет чашечки чаю?

Он снял с камина чайник, достал чашки. Я наблюдал за его спокойными движениями. Время от времени он с улыбкой поглядывал на меня. Я испытывал большое облегчение, сидя у него, распивая чай и без всякого волнения пытаясь вспомнить название отеля. Я ужасно устал. Задав несколько вежливых вопросов, он замолчал, но это молчание было приятным.

Под конец я выразил удивление, что у него много книг. Мол, нынче нелегко достать книги, которые хочешь иметь.

— Да, вовсе даже нелегко, — ответил он. — Люди заранее справляются о том, что будет напечатано, и рыщут в поисках книг, стоят в очередях. Я, по правде говоря, горжусь своей библиотекой.

— Может, вы и сами пишете?

— Нет, не пишу. Разве что статейки иногда.

— А какие книги вас интересуют?

— Самые разные, — ответил он с улыбкой.

Я скромно сообщил, что опубликовал кое-что на тему возрастных изменений и предложил присылать ему свои опусы, если его это интересует.

— Буду весьма благодарен. Надеюсь, ваши книги дойдут до меня. Почта нынче не слишком-то надежная.

Настало время уходить, было уже очень поздно. Мой чемодан стоял у дверей. Разумеется, нужно заказать такси. Я обшарил комнату взглядом в поисках телефона. Он поймал мой взгляд и сказал:

— Нет, телефона у меня нет. Но я могу выйти на улицу и поймать такси, это вовсе не трудно. Вам придется только немного подождать.

Он поднялся. Когда он дошел до двери, я воскликнул:

— Одну секунду!.. Весьма сожалею, пренеприятная история… — Сконфуженный, я пытался обратить все в шутку. — К вопросу о возрастных изменениях… Не знаю, как это могло случиться, но я забыл название отеля, где мне забронирован номер.

Хозяин квартиры не засмеялся, не стал подыскивать вежливых фраз для оправдания моей забывчивости, а, подумав немного, предложил мне переночевать у него, коль скоро номер в отеле получить мне не удастся. Я счел излишним отклонять из приличия его предложение. Сказав, что у него иной раз ночевала целая дюжина гостей, он достал спальный мешок и пообещал разбудить меня вовремя, чтобы я мог успеть к самолету. Спать мне было предложено в его постели. Я согласился.

Я, слава Богу, еще не успел раздеться, как в дверь постучали. Вошла молодая темноволосая женщина. Бросив на меня равнодушный взгляд, она подошла к окну и, осторожно раздвинув шторы, поглядела на улицу. Они начали быстро о чем-то говорить. Слов их я не понял, однако догадался: случилось что-то важное. Он стал ходить взад и вперед по комнате, открывать ящики, доставать какие-то бумаги, быстро просматривать их и пихать в сумку. Было ясно, что он торопился, но движения его были по-прежнему спокойными и размеренными. Под конец он повернулся ко мне и сказал:

— К сожалению, я должен уехать. Но вы можете спать спокойно, моя приятельница вовремя разбудит вас. Не забудьте про книги, я буду очень рад получить их.

Я только кивнул, не желая задерживать его. Когда они ушли, я стал прислушиваться. Послышались шаги на лестнице, потом хлопнула дверь в подъезде. Я продолжал прислушиваться. Шаги на площади. В переулке. Я лег в кровать и попытался заснуть.

Примерно полчаса спустя кто-то начал барабанить в дверь, в коридоре кто-то что-то кричал на непонятном мне языке. Я вскочил и открыл дверь. Я настолько устал, что с трудом разглядел людей в униформе, сплошные униформы, они заполонили всю комнату. Меня заставили показать паспорт, авиабилеты. Эти люди перевернули все в комнате вверх дном, рылись в ящиках И шкафах. А я тем временем думал: «Мой друг спасен, он успел уйти».

Молодая женщина утром пришла и разбудила меня. Она раздобыла такси и проводила меня в аэропорт. Мне показалось, что она не позволила шоферу требовать у меня доллары, во всяком случае, он разозлился. Я даже не сумел поблагодарить свою провожатую на ее языке, но она, кажется, все же поняла меня.

Как вам уже известно, я часто повторяюсь, но этот случай я точно еще никому не рассказывал. Если не ошибаюсь.

Женщина, одолжившая память

Парадный подъезд с его цветными оконными витражами был таким же темным и холодным, как пятнадцать лет тому назад. Гипсовый орнамент на потолке частично обрушился. И совсем как пятнадцать лет тому назад, уборщица фру Лундблад занималась тем, что мыла лестницу. Она подняла глаза, когда дверь открылась, и с неподдельной радостью воскликнула:

— Да нет, не может быть, неужели это Маленькая Фрёкен! Столько лет прожить вдали от родины. И одета точь-в-точь так же, как прежде: trenchcoat^[9] и без шляпки!

Стелла взбежала вверх по лестнице и почти робко остановилась перед фру Лундблад; между ними было много общего, но не было привычки отниматься или здороваться за руку.

— Все как прежде, — сказала Стелла. — Дорогая фру Лундблад, как поживает ваша семья? Шарлотта? Эдвин?

Фру Лундблад отодвинула ведро в сторону и сказала, что Шарлотта по-прежнему с удовольствием катается на велосипеде Фрёкен, но только после отъезда Фрёкен они стали снимать загородом маленький летний домик. У Эдвина хорошая работа в страховом агентстве.

— А господин Лундблад?

— Он скончался шесть лет тому назад, — ответила фру Лундблад. — Скончался тихо и без особых страданий. Я вижу, вы, Фрёкен, пришли с цветами. Они, верно, для нее, для той, что живет наверху в вашей старой мастерской, Фрёкен. Есть у вас время на перекур? — Она села на ступеньку. — Похоже, у вас та же марка сигарет, что и в прежние времена. Да, так! А вы, Маленькая Фрёкен, уехали и прославились своими картинами!.. Мы-то уж читали о вас в газетах, так что позвольте вас поздравить также и от имени моей семьи. Картины все такие же, как тогда?