Путешествие по чашам весов. Левая чаша 2

— Мне хотелось бы вам что-то показать. Я ещё никому не демонстрировал этого.

— Вы заинтриговали меня, правитель. Если считаете, что я достойна первой увидеть то, чего ещё никто не видел… Скажу честно, мне очень приятно услышать от вас такое предложение.

Рёдзэн улыбнулся. Ему нравилось, что женщина старалась быть с ним искренней. Она многое скрывала. Он это чувствовал. Но если говорила, то слова её были честными и откровенными.

— Комда, почему вы отказались посмотреть озеро Мин?

— Вы слышали мой ответ.

— А если теперь я повторю предложение, мне вы тоже ответите отказом?

Она задумчиво произнесла:

— Не знаю. Наверное, нет.

— Тогда я предлагаю вам посмотреть сначала озеро, а потом то, о чем говорил.

Комда ничего не ответила, но он понял, что она согласна.

* * *

Адепт Рёдзэн нравился Комде. Первым это заметил Мстив. Вечером, когда другие уже отдыхали, он пришел к ней в комнату и остановился на пороге, не решаясь начать разговор. Пока разведчик многозначительно молчал, Комда закончила расчесывать волосы и повернулась.

— Что случилось, Мстив?

— Мне нужно поговорить с тобой.

— Тогда говори. Уже поздно, а завтра утром правитель обещал зайти пораньше.

— Как раз об этом я и хотел поговорить. О правителе. Точнее, о твоем отношении к нему.

— Очень интересно. Тебе не кажется, что ты вмешиваешься в то, во что не следует?

— Я обещал Озби заботиться о тебе.

— И тебе это прекрасно удается. Твоя забота ощущается мной постоянно.

— Комда…

— Хорошо, Мстив. Говори то, что хотел. Я слушаю.

— Я вижу, как изменилось твое отношение к адепту. Когда ты смотришь на него, твои глаза блестят. Вы подолгу беседуете наедине. Ты почти не общаешься с нами. Все твое внимание и свободное время отдано только ему.

— Это настолько очевидно?

— Бросается в глаза. Не знаю, как другие, но я давно заметил, что ты увлеклась им.

— И это беспокоит тебя?

Разведчик сделал несколько шагов в глубь комнаты и очутился рядом с женщиной. Они стояли совсем близко, на расстоянии вытянутой руки. И тут она задала неожиданный вопрос:

— А как, по-твоему, адепт Рёдзэн относится ко мне? Ты очень наблюдательный человек, Мстив. Мне интересно будет услышать твое мнение.

Разведчик потер указательным пальцем свой длинный нос и ответил:

— Влюблен, но сам еще не понимает этого. Насколько я знаю, он аскет и привык бороться со своими чувствами и желаниями. Воевать самому против себя очень сложно. И он понимает это. Боюсь, если мы задержимся в Кисэне дольше, он проиграет сражение с самим собой.

— Спасибо, Мстив.

— За что?

— Ты подтвердил то, на что мне хотелось бы надеяться.

— Я не понимаю тебя.

— И не нужно. Если ты пришел пристыдить меня и напомнить об Озби, то зря потратил и свое, и мое время.

Она заметила, что его лицо стало еще более бесстрастным, чем обычно, и поняла, что Мстив обиделся.

— Не сердись на мои слова. И будь спокоен насчет своего друга. Мои чувства не меняются, как ветер в поле, при встрече с каждым новым мужчиной. Кто, как не ты, должен это понимать. Смотри не глазами, Мстив. Почувствуй душой. И ты поймешь то, чего я не могу тебе сейчас сказать. Вспомни, о чем я говорила на последнем совете на борту «Синей чайки».

Разведчик задумчиво смотрел на женщину. Он понял, что она больше ничего не скажет. Ему осталось только попрощаться. Мстив тихо прикрыл за собой дверь и стал спускаться по лестнице. Когда он подошел к своей двери, то понял, что хотела, но не могла сказать ему Комда. И почувствовал, как страх, скользнув по телу, опустился внутрь и сжал своей холодной рукой сердце.

Глава 19

Они шли долго. Несколько раз садились на небольшие, сплетенные из веток скамейки, чтобы отдохнуть. Комда мысленно воздала хвалу жителям Кисэна, которые из всех видов обуви предпочитали сандалии. Их носили и мужчины, и женщины. Она сама была в таких. Никакая другая обувь не выдержала бы столь длительных пеших прогулок. В городе не было никакого транспорта. Рабочие и ремесленники для перевозки тяжелых грузов пользовались приспособлениями, напоминающими трехколесные тележки. Но только если нужно было перевести действительно тяжелые грузы. В остальных случаях вещи переносились с помощью длинных палок, напоминающих коромысла, которые люди укладывали себе на плечи. Животных, которые могли бы облегчить труд людей, в Кисэне не имелось. На вопрос Комды правитель ответил, что они не считают возможным обрекать живых существ на неволю, а потом и на тяжелый труд только на том основании, что умнее и хитрее их. Это было хоть и необычно, но в какой-то мере справедливо. Только от самих людей зависело, попадут они в паутину рабства или сделают рабами других. Людей или животных — неважно.

В Кисэне была еще одна особенность, которая отличала его от других городов. Каждое утро, когда солнце только поднималось над стенами и освещало его купола, все жители выходили на утреннюю медитацию. Исключение могло быть сделано только для больных, стариков или детей младенческого возраста. А таких в городе почти не было. Люди долго оставались полными сил, и старость не была тому помехой. Жители чаще всего собирались на площадях, в скверах или садах и выполняли комплекс из пяти очень простых на первый взгляд упражнений. Но энергия, которая высвобождалась при этом, была колоссальной. Это объясняло, каким образом на планете поддерживался ровный и пригодный для жизни людей климат. Никто из местных жителей не предпринимал специальных попыток его улучшить или изменить, но получалось именно так, как когда-то кем-то было задумано и организовано. Кем? Комда думала, что тем Великим Учителем, о котором все говорили. Вряд ли на планете мог быть еще один «режиссер».

Раздумывая над этим, женщина надолго погружалась в задумчивость. Адепт Рёдзэн в такие моменты мог подолгу рассматривать ее лицо, испытывая при этом тайное удовольствие. Вот и сейчас она не замечала его пристального взгляда. Её глаза смотрели куда-то вдаль, а нежные губы чуть приоткрылись, словно хотели высказать вслух беспокоившую ее мысль. Комда сидела на скамейке рядом, но казалось, что она где-то бесконечно далеко отсюда. Легкий ветерок чуть шевелил локон, который постоянно выпадал у нее из прически. Адепт боролся с желанием поправить его. Вокруг были люди, и он сдержал себя. Вдруг ее ресницы дрогнули, взгляд скользнул в сторону и уперся в него. Мужчина не успел отвернуться. Его серо-голубые, такие необычные для жителей этой планеты глаза встретились с ярко-синими. На мгновение мужчина перестал дышать и замер. Ему показалось, что он смотрит в колодец по ту сторону пространства и времени. Точнее, не смотрит, а падает туда. Но почему-то это не пугало. Он чувствовал, что может полететь, если только захочет. Крылья были сложены за спиной, и требовалось лишь незначительное усилие, чтобы раскрыть их. Рёдзэн глубоко вздохнул и услышал рядом такой же вздох. Он понял, что не один испытывает подобные чувства. Комда спросила:

— Нам еще долго идти? Может быть, стоило выйти с утра?

Он не рассердился на ее скрытую насмешку, а улыбнулся.

— Совсем чуть-чуть. Вон впереди видны серебристые купола храма Воды. За ним стены заканчиваются, и озеро Мин «вплывает» в город. Кстати, именно оттуда привозят рыбу в Пристанище странников. И это единственная «животная» пища, которую употребляют жители нашего города.

Комда встала и протянула руку, собираясь дотронуться до Рёдзэна, но вовремя вспомнила и отдернула её. Мужчина ощутил досаду и разочарование. Ему так хотелось почувствовать ее прикосновение. Он тоже встал со скамейки, и они предприняли последний «рывок», который Рёдзэн обозначил словом «чуть-чуть». Вот уже и храм Воды остался позади. Они спустились вниз и увидели озеро. Оно напомнило Комде зеркало. Идеально овальное, гладкое и отливающее серебром. Совершенно плоские и узкие, на ширину одного человека, лодки скользили по его поверхности. Но не оставляли следов. «Как жуки-водомерки», — высказала вслух свою мысль Комда. Правитель не понял, но спрашивать не стал. За озером, словно края чаши, поднимались горы. Сейчас, осенью, они из зелёных превратились в желто-оранжевые. Рёдзэн, не обращая внимания на свой белоснежный наряд, стал спускаться к воде. Комда вздохнула и пошла следом. Лицо Креата с гримасой вожделения и пристальным взглядом красных глаз всплыло в ее памяти. Женщина остановилась и резко качнула головой, пытаясь избавиться от неприятных воспоминаний. Рёдзэн, не поворачиваясь, говорил:

— Спускайся вниз. Я покажу тебе место, где часто медитировал и просто любил подолгу сидеть, будучи мальчишкой. Это вон там, возле большого дерева, на поляне…

Не услышав ответа, он повернулся. Женщина неподвижно стояла там, где он ее оставил. Её лицо, безжизненное и бледное, испугало его. Мужчина стремительно поднялся к ней и взволнованно спросил:

— Тебе плохо? Ты такая бледная… Наверное, мне не нужно было приводить тебя сюда. Комда, что ты молчишь? Скажи хоть слово! Хочешь, мы уйдем?