Путешествие стипендиатов (илюстр)

Это был «Жемап», один из лучших кораблей французского военного флота.

Луи Клодьон и Тони Рено стояли на полуюте, у фала [93] гафеля [94] бизань-мачты. Когда «Жемап» оказался не более чем в четверти мили от «Стремительного», они потянули за фал и трижды отсалютовали британским флагом с криками «Да здравствует Франция!». Все: англичане, датчане, голландцы — подхватили приветственный возглас, тогда как флаг «Жемапа» трижды опускался и поднимался на мачте.

[93]Фал — снасть для подъема парусов, реев, гафелей и проч.

[94]Гафель — наклонное рангоутное дерево, нижним концом прикрепляемое к мачте судна.

Час спустя те же почести были оказаны британскому флагу, когда мимо проходило трансатлантическое судно.

Это был «Лондон», курсировавший между Ливерпулем и Нью-Йорком. Как обычно, он доставлял почту в Куинстаун, что давало выигрыш во времени в полдня по сравнению с доставкой пакетботами.

«Лондон» приветствовал «Стремительный», флаг которого был поднят Джоном Говардом и Хьюбертом Перкинсом под крики «ура» всех пассажиров.

Часам к пяти стало заметно, что облака на северо-востоке сгущаются и накапливаются на холмах в глубине залива Корк. В предыдущие дни в эти же часы ничего подобного не наблюдалось. Если сегодня солнце уйдет за чистый горизонт, то завтра оно взойдет в плотных сгущениях тумана.

Между тем Гарри Маркел и Джон Карпентер беседовали на носу судна. Из осторожности они не появлялись на полуюте, где их могли заметить и даже опознать со стороны побережья, окаймленного мрачными утесами.

— А ведь там есть ветер!… — заметил боцман, указывая на мыс Рочес-Пойнт.

— Похоже на то… — отозвался Гарри Маркел.

— Ну что ж, лишь бы он задул, а уж мы не упустим и малейшего дуновения… капитан Пакстон… да-да, капитан Пакстон!… А стоит ли мне привыкать так называть тебя?… Ведь это всего-то на несколько часов, не так ли?… Завтра… нет, сегодня же ночью ты окончательно станешь капитаном Маркелом, капитаном… Да, кстати, надо бы дать нашему кораблю другое название!… Ведь не можем же мы бороздить Тихий океан на судне со старым названием — «Стремительный»!…

Дав собеседнику высказаться, Гарри Маркел коротко спросил:

— К отплытию все готово?…

— Все, капитан Пакстон, — ответил боцман. — Осталось лишь сняться с якоря да поднять паруса. Для судна с таким изящным носом и поднятой кормой нужен совсем слабый ветер, чтобы покинуть гавань…

— Да, — заметил Гарри Маркел, — если сегодня к вечеру мы не окажемся милях в пяти-шести к югу от Робертс-Кова, я буду очень удивлен…

— Хм, а я так буду скорее уязвлен! — заметил Джон Карпентер. — Смотри-ка, к тебе идут двое наших пассажиров, чтобы поговорить…

— О чем бы это?… — недовольно пробормотал Гарри Маркел.

Магнус Андерс и Тони Рено — два юнги, как прозвали их товарищи, — спустились с полуюта и направились на бак [95] , где беседовали Гарри Маркел и Джон Карпентер.

Разговор начал Тони Рено:

— Капитан Пакстон, мои товарищи просили нас, Магнуса и меня, спросить у вас, есть ли надежда на перемену погоды…

— Несомненно, — ответил Гарри Маркел.

— Так, значит, «Стремительный» сможет сняться с якоря сегодня вечером?… — уточнил Магнус Андерс.

[95]Бак — носовая часть верхней палубы судна.

— Вполне возможно, как раз об этом мы с боцманом и говорили.

— Но ведь это случится, — продолжал Тони Рено, — только вечером?…

— Вероятно, — подтвердил Гарри Маркел. — Облака поднимаются слишком медленно, и если ветер и появится, то не раньше чем через два-три часа…

— Мы заметили, — сказал Тони Рено, — что облака совершенно без разрывов и, по-видимому, полностью закроют горизонт… Наверное, именно это, капитан, и позволяет вам считать, что погода изменится?…

Гарри Маркел утвердительно кивнул головой, а боцман добавил:

— Да, юные господа, думаю, уж на этот раз мы ветер поймаем!… И он будет попутным, раз понесет нас к западу!… Немного терпения, и «Стремительный» покинет наконец берега Ирландии!… А вы тем временем могли бы пообедать, Ранья Чог уже наизнанку вывернулся ради вашего последнего обеда… последнего в виду земли, конечно, я хотел сказать!…

Гарри Маркел нахмурил брови, прекрасно понимая чудовищные намеки Карпентера, но прервать болтовню бандита, проникнутую шутливой жестокостью, или жестокой шутливостью, если угодно, было далеко не просто.

— Прекрасно, — сказал Магнус Андерс, — мы сядем за стол, как только обед будет готов…

— А если вы начнете сниматься с якоря прежде, чем обед будет закончен, — не преминул добавить Тони Рено, — то не стесняйтесь нас потревожить! Мы хотим быть на своих местах при отплытии.

Договорившись обо всем, оба юноши вернулись на полуют, где и продолжали общую беседу, пока матрос по имени Вага не пришел сказать, что обед уже на столе.

Этого матроса Гарри Маркел поставил на обслуживание помещений полуюта. Он отвечал за порядок в кают-компании и каютах пассажиров, словом, стал стюардом [96] . Было ему лет тридцать пять, причем природа явно подшутила, наделив пирата открытой, добродушной физиономией и симпатичной улыбкой; на самом же деле это был негодяй почище многих своих приятелей. В его угодливости угадывалось коварство, и он никогда не смотрел людям прямо в глаза. Увы, но эти детали ускользнули от юных пассажиров, слишком неопытных, чтобы распознать признаки испорченности человеческой натуры.

[96]Стюард — официант или коридорный на морском пассажирском судне.

Разумеется, Вага просто покорил мистера Паттерсона, если и не столь юного, как его подопечные, то столь же неопытного в определении человеческого характера.

Естественно, аккуратность, тщательность и услужливость, проявляемые Вагой при обслуживании пассажиров, а также усердие при исполнении обязанностей не могли не понравиться столь наивному человеку, каким был почтенный эконом Антильской школы. Гарри Маркел не ошибся, сделав Вагу корабельным стюардом. Вряд ли кто-нибудь сумел бы исполнить эту роль лучше него. Сыграй он ее до конца путешествия, и мистер Гораций Паттерсон так и остался бы в полном неведении. Однако было уже ясно, что все закончится через несколько часов.

Итак, достопочтенный ментор был в полном восторге от своего стюарда. Он показал ему, где лежат туалетные принадлежности и где висит одежда. Обожатель латыни был уверен, что если в плаванье с ним случится приступ морской болезни (что было маловероятно, поскольку он уже прошел испытание при переезде из Бристоля в Куинстаун), то уж кто-кто, а Вага-то ему непременно поможет. Поэтому он уже намекнул стюарду, что выделит ему весьма приличное вознаграждение из сумм, предназначенных для путешествия, в знак признательности за старание и усердие, состоящее в предупреждении малейших его, господина Паттерсона, желаний.

В тот же день, беседуя с Вагой и интересуясь всем, что касалось «Стремительного» и его команды, мистер Паттерсон завел речь о Гарри Маркеле. Он находил «командира» — именно так величал ментор Маркела — немного сдержанным, скрытным и вообще малообщительным.

— Верно подмечено, мистер Паттерсон, — ответил Вага, — все, что вы перечислили, чрезвычайно важно для моряка… Капитан Пакстон с головой ушел в работу… Он сознает, какая на него возложена ответственность, и только и думает о том, как бы получше выполнить свои обязанности. Вот когда «Стремительный» попадет в шторм, тогда-то вы и увидите капитана в деле!… Это один из самых искусных мореплавателей нашего торгового флота, и он вполне способен командовать военным кораблем, ничуть не хуже, чем его светлость первый лорд Адмиралтейства… [97]

[97]Адмиралтейство — до 1964 года орган оперативного и административного управления британскими военно-морскими силами. Созданное при Карле Первом (1625 — 1649), Адмиралтейство исполняло функции военно-морского министерства, которое возглавлял совет из пяти лордов, руководимых первым лордом Адмиралтейства, который был персонально ответственен перед монархом и парламентом.