Путешествие в Древность

– Прости меня.

– За что?
– я не стала поворачивать голову, только тряхнула волосами, прижимаясь сильнее. Руки Тома не заставили себя ждать, сомкнувшись в плотное кольцо.

– За сегодняшнее. Ты действительно не фарфоровая статуэтка - я не ожидал, что хрупкая женщина может противостоять стихии так, как ты сегодня это делала.

– Я же была не одна. Алиса…

– Я сейчас говорю о тебе. Мне говорили, что русские женщины отличаются от англичанок, и вообще…

– Коня на скаку остановят, в горящую избу войдут!
– я повернулась к нему и заглянула в глаза.
– Том, не извиняйся. Ты так поступаешь потому, что для тебя это нормально - ты так воспитан. И это здорово. А я поступаю так, потому что так привыкла. Я привыкла к физической работе, я привыкла сама давать сдачи…

– Да, Сергею ты сегодня влепила знатно!

Мы одновременно рассмеялись, отчего с моей души упал последний камешек.

– Кстати, хотела спросить. Ты хочешь поехать в разведку?
– я хитро сощурилась, глядя на него снизу вверх.

– Хочу, конечно! А когда?

– Ориентировочно - через три дня. На неделю.

– Я еду! Только…

– Что?
– мне почему-то стало не по себе от этого “только”…

– Даша, я должен буду уехать через десять дней. Я сбежал на месяц, и мне…

– Том, я все понимаю - работа, да и вообще…

А чего я, собственно, ожидала? Любая сказка имеет свойство заканчиваться. Скоро закончится и эта.

– Ладно, давай не будем о грустном. Пошли в лагерь, - я сделала шаг в сторону, освобождаясь от его объятий и протягивая руку за пакетом с вещами.

– А Алиса и Саша?

– Я думаю, им будет лучше без нас, - я подмигнула ему и улыбнулась. Только улыбка вышла какой-то грустной…

В чадыре мы просидели до ночи. Наплевав на гендерное разделение посадочных мест, мы с Томом забились в уголок на мужской половине и сидели в обнимку, грея руки кружками с глинтвейном. Шеф смилостивился и самолично вскрыл Неприкосновенный Запас, выудив из него две бутыли красного вина. Алиска ушла около полуночи, за ней потихоньку потянулись остальные. Мы сидели почти до двух ночи, подкармливая огонь и допивая остывающий на камнях у очага глинтвейн. В голове установилась какая-то звенящая легкость, обозначающая, что меня все-таки накрыла небольшая степень опьянения.

– Пошли спать? Вставать рано - мы завтра дежурим, - я потянулась, разминая руки и шею.

– Пошли.

Том помог мне подняться, беззлобно посмеявшись над моей легкой раскоординированностью движений.

Добравшись до палаток, мы повернулись каждый к своей. Ни у кого не хватало смелости предложить остаться вместе и на сегодняшнюю ночь, хотя очень хотелось…

Я раскрыла внешний тент и обомлела. В “предбаннике”, кроме моей и Алискиной обуви, стояла пара здоровенных резиновых сапог. Аккуратно заглянув во внутренний тент, я увидела там два силуэта, один из которых явно принадлежал Алисе, а второй, судя по прическе - Волосатому… Вот это номер! Кажется, спать мне сегодня придется в чадыре.

– Все в порядке?
– Том подошел ко мне и положил руку на крышу палатки.

– Да как сказать… Я тут, кажись, сегодня лишняя, - я кивнула на сапоги и покачала головой.
– Ладно, пойду в чадыр - там огонь не погас еще…

– В какой еще чадыр? Ты пойдешь в мою палатку!

– Том…

– Ничего не хочу слышать! Пошли!
– он наклонился, закрывая внешний полог негостеприимной для меня палатки, и решительно взял за руку, увлекая за собой.

Оказавшись внутри палатки, я забилась в уголок и наблюдала за тем, как Том делает из своего здоровенного спальника подобие одеяла. В прошлый раз мы в нем прекрасно поместились, поместимся и в этот. Да и правда - на улице сыро и холодно после дождя, а вдвоем спать теплее…

– Забирайся!
– он сделал приглашающий жест, и я без возражений заняла место внутри этого импровизированного кокона. Раздеваться, ясен пень, не стала. Даже свитер снимать. Том улегся рядом и крепко обнял меня, прижимая к себе. От таких его прикосновений и силы рук, явственно ощущающейся через толщину одеяла-спальника, становилось спокойно и уютно. Давно так хорошо не было. Очень давно. Все-таки, какой бы сильной ни была или ни считала себя женщина, ей всегда будет нужен тот, кто сможет вот так просто обнять и прижать к себе сильными и надежными руками.

Я ощущала над ухом его дыхание и чувствовала, что еще немного - и я провалюсь в блаженный и спокойный сон, тот самый, которым спят счастливые люди. Но тут рука Тома, лежащая поверх спальника, скользнула внутрь и легла мне на талию, затем медленно переместилась на бедро, чуть сжав ткань джинсов. Я подняла голову и столкнулась взглядом с его глазами, отражающими едва приникающий в палатку лунный свет. Мне ничего не хотелось говорить или пытаться возмущаться. Мы смотрели друг другу в глаза, казалось, целую вечность. А потом я приподнялась на локте и сама поцеловала Тома. Я не фарфоровая барышня. И делаю, черт возьми, что захочу.

Свитер отлетел куда-то в угол, и я осталась в тонкой хлопковой маечке, надетой на голое тело. Белая ткань ярко контрастировала с окружающей темнотой, обрисовывая контуры тела, по которому заскользили сильные пальцы. Я не заставила себя ждать и стянула с него футболку, пробежавшись пальцами по рельефным, но не перекачанным мышцам. Как же давно я хотела это сделать!

Том стянул с меня джинсы и прошелся рукой по внутренней стороне бедра, заставив меня непроизвольно сжать ноги.

– Не беспокойся, я обо всем позаботился, - сквозь собственное рваное дыхание я услышала шелест сначала бумаги, а потом фольги. Вот каков хитрец, а! Все заранее планировал, что ли?!

Отступать один хрен некуда - позади Москва. Да и не хочется совершенно отступать… Я опустила руку, тихо радуясь, что на его джинсах нет ремня, и потянула замок вниз, ощущая, как то, что называется “выражением желания” рвется наружу.

Боги, как же это приятно - раздевать мужчину, который тебе до чертей нравится!

Том стянул с меня майку и аккуратно, едва прикасаясь, провел пальцами по груди, заставляя меня податься вперед и прижаться к нему всем телом. От брюк он избавился уже без моей помощи, как и от остальных деталей одежды. Как своей, так и моей. А, нет, шерстяные носки остались.

Заметив это обстоятельство, я сдавленно хихикнула и тут же поймала на себе слегка недоуменный и испуганный взгляд.

– Что-то не так?

Я покачала головой и поболтала левой ногой в воздухе. Теперь хихикали уже мы оба.

– Хм… так даже интереснее! Если ты не против, конечно…

Еще бы я была против! Я притянула Тома к себе и поцеловала так… Так. Я никого в жизни так не целовала. Даже Артема в моменты наивысшего расцвета чувств.

За звуками своего и его дыхания, за вспышками ощущений от губ и рук я не услышала заветного шелеста фольги, почувствовав уже его результат. И как почувствовав… Казалось, он прислушивался к каждому моему вздоху, каждому движению, угадывая на шаг вперед то, что я хочу сделать. В какую-то секунду мне показалось, что крыша палатки перестала существовать, и я вижу звезды над кронами деревьев.

А потом все закончилось, оставив после себя какую-то дикую истому, не дающую возможности просто поднять руку. Я лежала, прижавшись к Тому, и смотрела в темноту палатки. В голове не было никаких мыслей, а если бы и были - я бы их прогнала. К черту все. Даже то, что через десять дней - ровно по нашему возвращению из разведки - Том уедет. Я сама отвезу его в Новосибирск, на мотоцикле. А сейчас - к черту. Я лежу на плече мужчины, с которым мне хорошо. И больше ни о чем думать не хочу.

*саперка - саперная лопата, обычно очень остро заточенная. Применяется в археологии для срезания тонких слоев земли.