Путешествия и приключения барона Мюнхгаузена

И не прошло нсколько минутъ, какъ я, къ великому своему удовольствію замтилъ, что одна дикая утка, бродившая возл, погналась за саломъ и, поймавъ — проглотила. Но сало было скользкое, почему оно, пропутешествовавъ, по всей длин внутренности утки, опять выскочило. Другая же утка, завидя, что первая проглотила что-то, приплыла за ней-же и въ тотъ моментъ, когда сало выскочило съ другого конца, она его мигомъ проглотила. Такъ продолжалось безъ конца, пока вс утки не оказались нанизанными на веревку, къ которой было привязано сало, точно жемчугъ.

Съ полнымъ удовлетвореніемъ вытащилъ я ихъ изъ пруда, обвязался остаткомъ веревки пять или шесть разъ вокругъ тла и шеи, и весело направился домой.

Но путь до моего дома былъ слишкомъ далекъ и утомителенъ, а тяжесть множества наловленныхъ мною утокъ была настолько внушительна, что я готовъ былъ, уже на половин пути раскаяться о столь удачной охот. Но то, что случилось вскор, доказало мн, что никогда нельзя предвидть того, что съ нами можетъ приключиться. И то обстоятельство, которое меня только что обезпокоило, послужило въ мою-же пользу.

А случилось вотъ что:

Утки, какъ оказалось, были еще вс живы, но, какъ видно, находились въ обморочномъ состояніи. И лишь только он отдлались отъ своего перваго испуга, какъ взмахнули своими крыльями, такъ, что не усплъ я оглянуться, какъ они подняли меня на воздухъ вмст съ собой.

…вытащилъ я ихъ изъ пруда.

Каждый другой, кром меня, былъ-бы весьма основательно испуганъ этимъ. Я же не обратилъ на этотъ случай никакого вниманія, такъ какъ хорошо могъ оріентироваться и использовать этотъ моментъ въ свою же пользу. Спокойно развернулъ я полы своего сюртука сдлавъ ихъ на подобіе парусовъ и направилъ такимъ образомъ полетъ дикихъ утокъ прямо къ своему дому. Когда же я находился уже надъ крышей своего дома и захотлъ спуститься на землю, то началъ постепенно скручивать головы у токъ — одну за другой, — что, между прочимъ, представляло не мало затрудненій. Но вслдствіе умнія моего свободно опрокидываться и плавать по воздуху и вслдствіе навыка, который я пріобрлъ тутъ-же, такъ какъ приходилось этотъ маневръ повторить столько разъ, сколько было утокъ, — а ихъ было немало, — то мн это удалось съ большимъ успхомъ.

Когда я свернулъ голову послдней утк, то находился какъ разъ надъ дымовой трубой моего дома, и такъ какъ утки, лишившись головъ, не могли летать, то и я медленно началъ спускаться, и черезъ дымовую трубу попалъ прямо въ свой каминъ. Здсь я, къ большому испугу моего повара, вышелъ изъ камина на землю, такъ какъ онъ только собирался развести огонь. И опоздай я еще на пять минутъ, попалъ въ горящій огонь. Испугъ повара вскор превратился въ радость, едва только онъ увидлъ кром своего хозяина, еще богатый подарокъ для его сковороды — дикія утки.

Подобный же странный случай повторился со мной съ цпью куропатокъ.

Разъ отправился я со своимъ новымъ ружьемъ испробовать силу удара и прицлъ, и весь свой запасъ дроби разстрлялъ. Какъ то неожиданно поднялъ я голову и увидлъ, къ своей радости, цлую цпь куропатокъ, летящихъ какъ разъ надо мной. Желаніе имть ихъ нсколько штукъ сегодня вечеромъ за своимъ столомъ было велико. Дроби-жъ, къ моему огорченію, у меня не было.

Но тутъ пришла мн въ голову восхитительная мысль, которую я могу посовтовать, со спокойной совстью и вамъ, дорогой читатель, и всмъ добрымъ и честнымъ людямъ, поступать также. Какъ только я увидлъ, что дичь начала плавно спускаться, я быстро на ходу-же зарядилъ свое ружье вмсто дроби — шомполомъ ружья. Затмъ подошелъ я къ куропаткамъ и выстрлилъ въ нихъ въ тотъ моментъ, когда он, испугавшись меня, взлетли.

И что-же бы вы подумали? Когда шомполъ ружья упалъ на землю, всего въ нсколькихъ шагахъ отъ меня, то на него были густо нанизаны семь штукъ куропатокъ, которыя, въ свою очередь, также не мало удивлялись, что такъ неожиданно оказались проткнутыми вертеломъ.

Изъ этого случая видно, что не даромъ говорится въ нашей пословиц: на Бога надйся, да самъ не плошай.

Но этимъ не окончилось еще это удивительное происшествіе. Какъ только я сталъ снимать съ шомпола этихъ проткнутыхъ куропатокъ и захотлъ ихъ положить въ свой ягдташъ, то оказалось, что он, вслдствіе раскаленности шомпола, были вс зажарены. Перья обсыпались, а кожица была такъ восхитительно подрумянена, что осталось только положить ихъ на блюдо и подать къ столу. А изжарившіяся внутренности имли вкусъ внутренностей бекаса.

* * *

А одинъ разъ былъ такой случай. Бродилъ я по лсу, въ Россіи, и думалъ поохотиться. Какъ вдругъ смотрю — на встрчу попадается мн голубая лисица. Мн было жаль испортить ея драгоцнную шкурку дробью, или пробить ее пулей. А она спокойно продолжала стоять подъ деревомъ, какъ видно, не замчая меня.

Въ одно многовенье вынулъ я изъ ружья пулю, а вмсто нея вставилъ хорошую шпиковальную иглу. Затмъ я выстрлилъ и такъ удачно, что хвостъ лисицы оказался пригвожденнымъ къ стволу дерева. Посл чего я подошелъ къ ней, вынулъ свой охотничій ножъ, сдлалъ имъ поперечный разрзъ на лиц лисицы и началъ хлестать ее своей охотничьей нагайкой, по ея прекрасной драгоцнной шкурк, да такъ сильно, что она въ нсколько минутъ выскочила изъ нея.

Это доставило мн истинное удовольствіе.

* * *

Какой нибудь непредвиднный случай, или сопутствующая намъ счастливая звзда, часто превращаютъ наши промахи, къ нашему великому удовольствію, въ нашу же пользу. Что это правда — я имлъ случай убдиться. Это было надъ вечеръ въ густомъ лиственномъ лсу, столтніе дубы были усяны зрлыми желудями.

Вдругъ я замтилъ огромныхъ размровъ дикую свинью, которая шла за поросенкомъ. Я выстрлилъ. Свинья остановилась, какъ вкопанная, а поросенокъ съ визгомъ бросился бжать. Я подошелъ и увидлъ въ зубахъ свиньи кончикъ хвоста поросенка. Оказалось, что свинья была слпая и не могла передвигаться самостоятельно. Она слдовала за поросенкомъ, держась за кончикъ его хвоста. Пуля моя оторвала кусочекъ хвоста поросенка и онъ остался въ зубахъ свиньи. Я хотлъ доставить домой свинью живою, и потому взялся за оторванный кончикъ хвоста и повелъ ее за собой. Старое безпомощное животное ничего не подозрвая безъ всякаго сопротивленія пошло за мной.

Дикія свиньи, а въ особенности вепри, бываютъ очень опасны, когда они чмъ либо раздражены. Черезъ нсколько дней посл приключенія со слпой свиньей, я возвращался съ охоты, разстрлявъ вс имвшіеся у меня заряды. Вдругъ изъ за кустовъ бросается на меня дикій кабанъ. Вы можете себ представить, каково было мое положеніе. Я совершенно не подготовленъ былъ къ подобной встрч. Малйшее промедленіе могло бы стать мн жизни, но я, не теряя самообладанія моментально взобрался на ближайшее дерево. Оно гнулось подо мною и могло обломаться, но другого исхода не было, и я продолжалъ взбираться все выше. Раздраженный кабанъ ринулся за мной и ударилъ клыками о стволъ дерева съ такой силой, что они глубоко впились въ дерево и концы ихъ прошли насквозь. Онъ началъ метаться во вс стороны, стараясь освободить свои клыки. Я проворно соскочилъ на землю камнемъ загнулъ концы клыковъ и вколотилъ ихъ въ стволъ. Въ такомъ положеніи я оставилъ его въ лсу, а самъ отправился домой въ полной надежд, что кабанъ никуда не уйдетъ. Дома я хорошо поужиналъ и легъ спать. На другой день, утромъ, взялъ съ собой заряженное ружье, людей, повозку и отправился въ лсъ разыскивать кабана. Скоро мы отыскали вепря. Я подошелъ къ нему и выстрломъ въ голову уложилъ кабана на мст. Когда привезли его домой и взвсили, то оказалось, что онъ всилъ боле 50 пудовъ. Вс были поражены такимъ громаднымъ всомъ.

Мн, какъ охотнику, была небезызвстна очень старая легенда о покровител охотниковъ, св. Геберт, и явившемся ему въ темномъ лсу олен съ крестомъ между рогами. Лучшіе охотники, въ томъ числ и я, служили каждый годъ, св. Геберту молебны. Я очень часто видлъ этого оленя нарисованнымъ въ церквяхъ, въ кабинетахъ охотниковъ, а также вышитымъ на одежд рыцарей. Не могу вамъ сказать, были-ли такіе олени только въ старину, или существуютъ еще и теперь. Шелъ я какъ то по лсу и лъ сплыя вишни. Дичи перестрлялъ много и не обращалъ уже вниманія на зайцевъ или подобную мелкую дичь, какъ вдругъ, на встрчу мн прекрасный олень! Стоитъ не шелохнется и смло смотритъ на меня своими умными глазами, какъ будто знаетъ, что у меня не заряжено ружье. Меня даже зло взяло! Подошелъ я ближе, стоитъ олень, точно смется надо мной. «Постой-же, думаю, я тебя сейчасъ угощу!» Я зарядилъ ружье порохомъ, но дроби у меня уже не было и вмсто дроби я положилъ горсть вишневыхъ косточекъ. Олень стоитъ себ и смотритъ! Я выстрлилъ. Мой зарядъ попалъ ему прямо въ середину лба, между втвистыхъ роговъ. Онъ покачалъ головой, подпрыгнулъ немного и, повернувшись, медленно пошелъ въ лсъ.

— «Ну, думаю, вишневыми косточками оленя съ ногъ не свалишь!»

Все-же я остался доволенъ, что и тутъ не сплошалъ. Придя домой, я какъ-то разсказалъ объ этомъ происшествіи своимъ товарищамъ. Они подняли меня на смхъ и долго надодали мн своими остротами. То одинъ, то другой, при удобномъ случа, подносилъ мн горсть абрикосовыхъ или вишневыхъ косточекъ съ дкими словами: «для будущей охоты». Приходилось отдлываться шутками чтобы не оставаться въ глупомъ положеніи.

Олень съ вишневымъ деревомъ между рогами.