Путешествия и приключения барона Мюнхгаузена

Къ счастью, я вспомнилъ въ эту минуту, что старый садовникъ-евнухъ надняхъ далъ мн нсколько смянъ турецкаго боба съ самой могилы Магомета. Я зналъ давно, что бобы турецкіе очень скоро растутъ, а садовникъ сказалъ, что эти, взятые съ гроба Магомета достигаютъ необыкновенной высоты.

— «Попробую, можетъ быть что-нибудь изъ этого и выйдетъ!» подумалъ я, и немедленно посадилъ въ землю нсколько зернышекъ. И что вы думаете? Послдствія превзошли вс мои ожиданія! Бобъ сталъ расти такъ быстро, что моему удивленію конца не было. У меня на глазахъ стебель сталъ быстро тянуться вверхъ и, наконецъ, вытянулся такъ высоко, что чрезъ нсколько часовъ верхушка спряталась въ неб и усиками своими зацпилась за нижній рожокъ луны. Я былъ въ полной увренности, что вся луна обвилась цпкими усиками бобовъ, и немедленно, съ облегченнымъ сердцемъ, ползъ по крпкому стеблю на небесное свтило. Мн пришлось употребить много силъ и настойчивости, чтобы справиться съ назойливыми усиками, которые завивались о мои руки и ноги, но, въ конц концовъ, я добрался до луны безъ всякихъ серьезныхъ поврежденій. Найти свой серебряный топоръ было очень трудно, — тамъ все блестло, какъ бы выкованное изъ серебра и въ такомъ сверканьи невозможно было сразу его разсмотрть. Все-же, черезъ нсколько часовъ я нашелъ его въ большой куч соломы и другого мусора.

Теперь нужно было спуститься обратно на землю, такъ какъ жизнь на лун мн, почему-то, показалась, не привлекательной. Пока я искалъ свой топоръ, жгучіе солнечные лучи такъ высушили усики и вс листья моихъ бобовъ, что при спуск на землю той же дорогой мн грозила опасность оборваться. У меня-же не было никакого желанія сломать себ шею, и я сталъ придумывать другой способъ передвиженія.

— «Что же мн длать?» грызла меня неотступная мысль. Я вспомнилъ про солому, въ которой нашелъ свой топоръ, и сейчасъ-же принялся плести изъ нея веревку. Моя работа подвигалась довольно быстро, и я имлъ въ короткое время предлинную веревку. Обрадованный собственной находкой, я быстро привязалъ одинъ конецъ веревки къ одному изъ роговъ луны и съ осторожностью сталъ спускаться по ней внизъ. Лвая моя рука скользила по веревк, а правою я держалъ свой топоръ. Такимъ образомъ я проползъ по веревк до самаго ея конца, а дальше, — хоть виси между небомъ и землей! Но я быстро догадался, какъ помочь горю: обрубилъ надъ головой у себя лишній конецъ веревки, привязалъ его къ нижнему и сталъ опять спускаться; потомъ снова обрубилъ, и верхній конецъ опять привязалъ къ нижнему концу. Такъ я подвигался все ниже и ниже, пока не добрался до облаковъ. Отъ частыхъ обрубываній и связываній моя веревка настолько испортилась, что не выдержала тяжести моего тла, оборвалась, и я упалъ съ высоты приблизительно двухъ миль отъ земли, и полетлъ прямо на землю. Упавъ съ такой высоты, я получилъ сильный ударъ и потерялъ сознаніе; когда я раскрылъ глаза, то, къ своему удивленію, увидлъ, что тло мое въ силу инерціи вошло въ землю, по крайней мр, футовъ на девять. Отдохнувъ немного, я принялся устраивать нчто врод лстницы и съ трудомъ выбрался изъ ямы. Мой видъ былъ ужасенъ, не стану о немъ распространяться, такъ какъ вы и сами можете догадаться, какъ я выглядлъ посл такихъ приключеній. Это страшное происшествіе дало поводъ многимъ словоохотливымъ разсказчикамъ пустить нелпый слухъ, будто я ногтями выцарапалъ ступеньки, по которымъ взобрался на поверхность земли. Но кому же не извстно, что это только злая шутка? Зачмъ мн было употреблять ногти, когда со мной былъ серебряный топоръ, которымъ удобне и легче сдлать лстницу! Трудно поврить, какъ мн вредятъ вс эти непрошенные разсказчики. Отъ нихъ можно услыхать такія небылицы, которыя, поистин, подрываютъ вру во вс мои разсказы о дйствительныхъ приключеніяхъ.

Могу вамъ разсказать еще объ одномъ происшествіи, случившемся во время моей должности пастуха пчелъ. Вамъ извстно, что медвди очень любятъ медъ, и мн они прямо таки не давали покоя. Нсколькихъ пчелъ они разорвали въ клочки, зачуявъ въ нихъ медъ; наконецъ, грозили разбить улей. Нужно было придумать такое средство, чтобы освободиться отъ ихъ назойливости. Я припомнилъ, что въ дтств ловилъ мухъ на палку, обмазанную клейкимъ сиропомъ, и ршилъ примнить такой же способъ къ ловл медвдей.

Не долго думая, я приступилъ къ выполненію своего плана.

Наступилъ вечеръ, приближалось удобное время для моего опыта. Я обмазалъ медомъ оглоблю стоявшей въ паск кареты, а самъ спрятался въ густыхъ кустахъ цвтущей сирени. Выжидать, къ счастью, долго не пришлось. Зачуявъ запахъ меда, огромный медвдь неуклюже приблизился прямо къ карет и сталъ такъ жадно лизать медъ, что не чувствовалъ, даже какъ зализывалъ въ горло оглоблю. Оглобля постепенно прошла въ пасть, черезъ горло въ желудокъ, наконецъ, черезъ вс внутренности и вышла, наружу. Я слдилъ въ кустахъ за каждымъ движеніемъ медвдя и съ нетерпніемъ ждалъ, когда онъ проглотитъ всю оглоблю. Когда она вышла наружу, я быстро подбжалъ и въ передній конецъ ея вколотилъ большой тяжелый шворень. Назадъ дорога ему была отрзана и пришлось бдняжк просидть такъ цлую ночь до утра. Раннимъ утромъ, во время своей прогулки, султанъ случайно зашелъ въ паску и, увидавъ медвдя проткнутаго насквозь оглоблей, смялся до слезъ. Онъ попросилъ меня разсказать ему, какъ это я такъ ухитрился сдлать, и своимъ разсказомъ мн удалось сразу пріобрсти большое расположеніе султана.

Вскор посл этого случая Россія заключила миръ съ Турціей, и мн не пришлось воспользоваться расположеніемъ султана. Меня, вмст съ другими военноплнными, отправили почтовымъ фургономъ на родину.

Зима въ этомъ году стояла страшно суровая. Морозы доходили до невроятной высоты, такъ что даже солнце отъ сильнаго холода отморозило себ уши и получило крпкій насморкъ, а на лиц его еще и до сихъ поръ осталисъ темныя пятна посл этихъ невиданныхъ морозовъ. Я натерплся тоже гораздо больше, чмъ въ первую свою поздку въ Россію, и мн надолго останется въ памяти наше возвращеніе на родину изъ страны полумсяца!

Приключеній въ этой поздк была такая масса, что нехватило-бы дня и ночи безпрерывно разсказывать вамъ, но, чтобы дать вамъ хотъ малйшее представленіе о тхъ холодахъ, я разскажу вкратц слдующій случай. Въ плнъ меня взяли вмст съ моимъ любимымъ конемъ, а такъ какъ онъ представлялъ изъ себя очень рдкое явленіе въ природ, то султанъ распорядился оставить его въ своихъ конюшняхъ и мн никогда его непоказывать изъ опасенія, чтобы я не удралъ изъ плна. Посл мира, несмотря на мои просьбы, мн коня моего такъ и не дали, и я долженъ былъ возвращаться на почтовыхъ перекладныхъ. Однажды мы прозжали лощиной по узкой тропинк между холмами, высотой чуть ли не больше сажени. Чтобы не натолкнуться на кого-нибудь впереди, я приказалъ ямщику трубить въ рожокъ и такимъ образомъ останавливать дущихъ намъ навстрчу, пока мы не продемъ этой узкой дорожки. Парень послушался и сталъ дуть изо всхъ силъ въ свой рожокъ. Ничего не выходитъ, ни одного звука! Онъ снова понатужился: дулъ, дулъ, но вс старанія были напрасны. Кто-то сказалъ даже, что это нехорошій признакъ, но я не суевренъ и не обратилъ на это никакого вниманія, непріятно было, однако, то, что мы могли каждую минуту столкнуться съ такими же несчастными путниками, какъ и мы, носомъ къ носу въ этой узкой трущоб. Длать нечего; мы двинулись впередъ на авось и, дйствительно, вскор увидали издали приближающуюся намъ на встрчу карету, занявшую всю дорогу, такъ что разминуться не было ни какой возможности. Вотъ досада, хоть возвращайся назадъ! Нтъ, подумалъ я, и сейчасъ же соскочилъ со своей кареты и вмст съ ямщикомъ выпрягъ прежде всего лошадей, потомъ взялъ на плечи карету со всей поклажей, перепрыгнулъ на холмъ, затмъ съ этой тяжелой ношей пробрался черезъ громадные сугробы снга и глубокіе рвы въ поле. Это была не легкая задача, но я ее выполнилъ безукоризненно, даже не сдвинулъ съ мста багажа. Такимъ же образомъ перенесъ я и лошадей, взявши подъ мышку по лошади. Признаюсь, лошадей было гораздо трудне переносить, такъ какъ живое существо сопротивляется, и дв лошади вмст всили куда больше одной кареты, но возвращаться за каждой въ отдльности я счелъ для себя унизительнымъ и въ одинъ прыжокъ былъ уже съ двумя лошадьми возл кареты. Обождавъ, пока хавшая намъ на встрчу карета прохала, я снова перенесъ на дорогу карету, а затмъ и лошадей. Ямщикъ обрадованный такимъ исходомъ непріятной встрчи, самъ уже впрягъ лошадей, и мы, безъ всякихъ приключеній, счастливо дохали до слдующей почтовой станціи.

Я взялъ на плечи карету со всей поклажей и перепрыгнулъ съ нею на холмъ.

Да, я забылъ вамъ сказать, что одна изъ лошадей была еще очень молодая и пугливая. Въ то время, какъ я второй разъ переносилъ лошадей уже съ поля на дорогу, она такъ расходилась и стала такъ сильно бить ногами, что привела меня на одну минуту въ сильное замшательство. Выпустить ее изъ подъ руки нельзя было, такъ какъ она могла бы убжать и завязнуть гд-нибудь въ сугроб, усмирить тоже трудно было, т. к. были заняты об руки. Но и въ такомъ положеніи я нашелся и отнялъ у лошади всякую возможность причинять мн боль своимъ буйствомъ. Я засунулъ ея ноги въ карманъ своего сюртука и она вынуждена была смириться.

Вы должно быть думаете, — «когда же, наконецъ, онъ разскажетъ о морозахъ?»

— Попрошу васъ быть терпливыми, разскажу вамъ сейчасъ и о морозахъ. Угадайте, почему рожокъ не игралъ, когда въ него дулъ ямщикъ такъ сильно, что чуть не лопнулъ? А, вотъ, я вамъ разскажу.

Мы добрались до почтовой станціи. Ямщикъ мой услся поближе къ печк, повсилъ на одинъ гвоздь шапку, на другой гвоздь, надъ самымъ каминомъ, повсилъ рожокъ. Я тмъ временемъ укладываюсь спать посл утомительной дороги. Я началъ дремать. Вдругъ раздались надъ нашими, головами оглушительные звуки.

— Тра-та-та! Тра-ра-ра!.. ту-ту-ту!..

Я былъ въ недоумніи, не понимая въ чемъ дло. Ямщикъ подумалъ было, что это тревога; но дло скоро выяснилось. Рожокъ отъ тепла скоро оттаялъ и безъ посторонней помощи, самъ собою началъ играть все то, что за цлый день въ него надулъ ямщикъ. Раньше всего онъ исполнилъ сигналы, которые были сдланы ямщикомъ въ рожокъ, когда мы хали по узкой тропинк, межъ холмовъ; потомъ рожокъ заигралъ что-то веселое на мотивъ: «ІІо улиц мостовой».

< image l:href="#"/>

Затмъ перенесъ я и лошадей, взявши подмышку по лошади.

Мы въ изумленіи смотрли другъ на друга, какъ бы спрашивая, — что это такое? Чистые и ясные звуки все продолжали свободно выходить изъ рожка, напвая различныя мелодіи русскихъ народныхъ псенъ. Этотъ интересный инструментъ въ продолженіе цлаго часа забавлялъ насъ прекрасными народными пснями. Намъ удалось познакомиться съ такими пснями, какъ «Закувала тасыва зозуля», «Ой зацвила червона калына» и многіе другіе, между прочими — историческія думы о вольныхъ походахъ запорожцевъ на турецкія владнія. Случай съ рожкомъ, кажется, былъ послднимъ приключеніемъ во время моего путешествія по Россіи.

Такъ, вотъ, милостивые государи, теперь вамъ, должно быть ясно, что въ Россіи бываютъ такіе морозы, отъ которыхъ даже звуки замерзаютъ.

Вы улыбаетесь?!.. Я самъ не люблю слушать какъ многіе путешественники имютъ нехорошую привычку, разсказывая о своихъ приключеніяхъ, говорить гораздо больше, чмъ это было въ дйствительности. Ничего, конечно, нтъ удивительнаго, что подобныя исторіи вамъ кажутся иногда невроятными и невозможными. Но смю васъ уврить, что въ моихъ приключеніяхъ, несмотря на то, что они вамъ кажутся чудовищными, нтъ ни капли вымысла, и мн чрезвычайно больно и обидно ваше недовріе, тмъ боле, что я намреваюсь вамъ разсказать еще о своемъ морскомъ путешествіи и приключеніяхъ на немъ.