Путешествия с Геродотом

Поначалу Ксеркс считал, что горстка греческих защитников Фермопил просто разбежится при виде гигантской армии персов, и спокойно ждал этого. Но греки под предводительством Леонида не отступали. Сгорая от нетерпения, Ксеркс посылает конного разведчика. А тот, подъехав к греческим позициям, видит, как одни из греков занимались телесными упражнениями, а другие расчесывали волосы. Он смотрел на это с удивлением и старался заметить число врагов. Когда же он все точно узнал, то спокойно уехал назад, так как на него не обратили внимания. По возвращении всадник передал Ксерксу все, что увидел. Услышав рассказ разведчика, Ксеркс не мог понять, что спартанцы таким образом действительно готовятся, как подобает мужчинам, к борьбе не на жизнь, а на смерть.

После нескольких дней битвы на сцену выходит предатель и показывает персам горную тропинку. Персы окружают греков, и все греки погибают. После битвы Ксеркс ходит по усыпанному трупами полю, ищет останки Леонида. Найдя их, Ксеркс велел голову Леонида отсечь и насадить на кол.

Все последующие битвы Ксеркс проиграл. Осознав свое поражение, он испугался, что греки, приплыв к Геллеспонту, сорвут мосты, и он, отрезанный, обреченный на гибель, останется в Европе. Тогда Ксеркс задумался о бегстве.

И он на самом деле бежит, бежит с поля битвы еще до окончания войны. Возвращается в Сусы. Ему тридцать с чем-то, и он до конца жизни процарствует в Персии. Нам мало известно об этом периоде. Занимался постройкой своего дворца в Персеполисе. Может быть, чувствовал внутреннее опустошение? Может, находился в депрессии? Так или иначе, он пропал для мира. Ему перестали сниться сны о могуществе, о господстве над всем и вся. Говорят, его интересовали тогда только женщины: он построил для них большой, прекрасный гарем, руины которого мне довелось видеть.

Ксерксу было пятьдесят шесть лет, когда в 465 году его убил Артабан — начальник охраны. Этот самый Артабан выдвинул в цари младшего брата царя — Артаксеркса. Тот, в свою очередь, убил Артабана в стычке, вспыхнувшей между ними во дворце. Сына Артаксеркса — Ксеркса II — убил в 425 году его брат Согдиан, а того потом убил Дарий II и т. д. и т. д.

Афинская клятва

Прежде чем Ксеркс уйдет из Европы и, побежденный, вместе с падающими от истощения, болезней и голода отрядами вернется в Сусы (Куда бы на своем пути, к каким бы людям они не приходили, они питались, грабя их запасы. А где запасов не находили, там съедали траву, растущую из земли, и кору, сдираемую с деревьев, и листья, срываемые как с плодовых, так и с лесных деревьев, ничего не оставляя. И делали они так с голоду. Кроме того, напала на войско зараза и понос, которые по пути их косили. Больных царь оставлял…) — итак, прежде чем все это произойдет, многое еще случится и много прольется крови.

Ведь пока что идет война, в которой Персия должна победить Грецию, то есть Азия — завладеть Европой, деспотизм должен уничтожить демократию, а рабство разделаться со свободою.

Поначалу все указывает на то, что так именно и будет. Персидское войско идет через Европу сотни километров, не встречая никакого сопротивления. Более того, ряд греческих мини-государств, в уверенности, что победа столь большой армии неизбежна, без борьбы переходит на сторону персов. А потому по мере своего продвижения армия Ксеркса становится все более многочисленной и сильной. Так, одолев фермопильскую преграду, Ксеркс подобрался к Афинам. Занимает город и предает его огню. Но хотя Афины превратились в развалины, Греция не прекратила своего существования; ее спас гений Фемистокла.

Фемистокл был избран предводителем [29] Афин. Это происходит в трудное время, в напряженной атмосфере, так как стало известно, что Ксеркс готовится напасть на город. В этот самый момент Афины получают много денег с лаврийского серебряного рудника. Популисты и демагоги сразу почуяли, откуда ветер дует, и бросили лозунг: «раздать всем поровну»! Наконец у каждого что-то появится, наконец все будут довольны.

Но Фемистокл не теряет самообладания и решимости: «Афиняне, — говорит он, — опомнитесь! Над нами нависла смертельная угроза. Единственное спасение не в том, чтобы раздать деньги, а в том, чтобы на них построить сильный флот, который сдержит персидскую агрессию!»

29

Архонтом и стратегом.

Картину этой великой войны древности Геродот воссоздает по принципу контраста. С Востока надвигается громадный, мощный вал: находящаяся в железных руках царя-властелина, царя-бога слепая верноподданническая сила. С другой стороны — раздробленный, раздираемый противоречиями, полный внутренних конфликтов, споров и антипатий греческий мир, мир племен и независимых полисов, у которых нет даже единого, общего государства. Во главе этой разношерстной стихии выступают два центра — Афины и Спарта, а сложные отношения и расстановка сил между ними определят ось всей истории древней Греции.

В этой войне противостоят два человека. Молодой, с сильным ощущением своей абсолютной власти Ксеркс — и Фемистокл, постарше, убежденный в своей правоте, смелый в мыслях и делах. Их положение несравнимо: Ксеркс правит, отдает приказы, Фемистокл же, прежде чем отдать приказание, должен получить согласие лишь номинально подчиненных ему вождей и одобрение всего народа. Каждого из них мы видим в разных ролях: один стоит во главе надвигающейся, словно лавина, армии, торопящейся одержать окончательную победу, второй лишь primus inter pares, время уходит у него на уговоры, аргументацию и дискуссии с беспрестанно митингующими и препирающимися по любому поводу греками.

У персов нет сомнений, их единственная мысль: лишь бы царь был доволен. Они точно русские солдаты из стихотворения Мицкевича «Редут Ордона»:

Несметное войско валом валит, владыку боготворя. Пусть жизнь отдадим, но развеселим грозного царя.

А вот натура греков раздвоена: с одной стороны, они привязаны к своим малым родинам, своим мини-государствам, у каждого из которых есть свои интересы и собственные амбиции, а с другой — их объединяют общий язык и боги, а также смутное, но порой с новой силой оживающее чувство более широкого, панэллинского патриотизма.

Война идет на двух фронтах: на суше и на море. На суше, после взятия Фермопил, персы долгое время не встречают сопротивления. А вот их флот то и дело оказывается в драматичной ситуации. Прежде всего, он несет большие потери из-за бурь и штормов. Резкие порывы ветра бросают персидские суда на прибрежные скаты. Здесь они рассыпаются в щепки, а экипажи тонут.

И поначалу греческий флот представляет для персов опасность даже меньшую, чем бури. Кораблей у персов в несколько раз больше, и этот перевес оказывает влияние на моральное состояние греков: они то и дело впадают в панику, теряют присутствие духа и думают о бегстве. Их вообще трудно назвать прирожденными задирами. Война — не их стезя. Если есть шанс избежать столкновения, они обязательно им воспользуются. Случалось даже, что, желая избежать стычки, они предпочитали убраться на край света. Разве что им противостоит другой грек вот тогда они сражаются яростно.

Так и теперь: под напором персов греческий флот отступает и отступает. Фемистокл, его командующий, где может и сколько может пытается приостановить отступление. «Держитесь, — призывает он, — старайтесь не сдавать позиции!» Иногда его слушаются, но не всегда. Отступление продолжается, и в конце концов греческие суда находят укрытие в расположенном недалеко от Афин Саламинском заливе [30] . Здесь греческие капитаны чувствуют себя в безопасности. Вход в залив такой узкий, что перс со своим громадным флотом сто раз подумает, прежде чем решится войти в него.

30

Остров Саламин находится в Сароническом заливе.