Путешествия за камнем

Мы поддерживаем это мнение и обещаем собрать особую конференцию по этой проблеме с привлечением представителей Оренбургского края и руководителей новостроек. В 12 часов ночи заканчивается обсуждение плана организации изучения главнейших вопросов этой громадной проблемы. Начальство приглашает нашу бригаду к себе, поит и кормит и только тогда отпускает в далекий путь.

Несколько позднее в своей полевой книжке я набросал маленький рассказ об этом посещении Орска. Он вошел в мою книжку «Воспоминания о камне» под названием «На горе Полковник».

Вдоль реки Урал

От Орска до Магнитогорска более 350 километров. Несмотря на прекрасную лунную ночь, мы не раз сбивались с правильного пути в лабиринте дорог; не раз, казалось бы, наезженная дорога выводила нас в поля, и мы должны были возвращаться обратно в поисках нового направления. Надо сказать правду, только с наступлением рассвета мы пошли уверенно и правильно. И когда утром вышли на большую дорогу, то долгое нервное напряжение во время ночного пути, усталость и бессонная ночь взяли свое. Сначала я, чтобы подбодрить нашего водителя машины — Василия Федоровича Цветкова, занимал его разговорами, а затем другие наши товарищи должны были уже нас обоих развлекать очень интересными приключенческими рассказами, чтобы не дать нам задремать. Только перед Магнитогорском все мы приободрились в ожидании желанного отдыха. Наконец машины остановились у подъезда знакомой нам квартиры. Не прошло и четверти часа, как мы уже спали крепчайшим сном.

Вторая половина дня была нашей первой дневкой и, может быть, наиболее нерационально проведенным днем, но, во всяком случае, мы все хорошо отдохнули и уже с вечера начали готовиться к завершающей части нашего автопробега. Теперь наш путь намечался на Верхнеуральск и далее старым «золотым» трактом вдоль яшмово-марганцевой полосы на озеро Калкан и затем на Миасс.

Мы выехали из Магнитогорска. Прежде всего нужно сказать, что главное направление на Верхнеуральск уже не прежнее, ибо «тракта» в старом понимании этого слова нет. Нет ни земских, ни вольных ямщиков, нет заливных колокольчиков под дугой лихих коренников, нет исправников и прочего барствовавшего начальства. По вновь проложенным дорогам снуют наши «газики» и зисовские грузовики. Мы едем среди полей. В пригородном совхозе загружаются огромные силосные башни. Везде идет сбор урожая. В горохах засели мальчишки. Не раз в пути мы останавливали свои машины и с чувством особого умиления и какой-то гордой удовлетворенности смотрели на колонны комбайнов, которые в своем медлительном, неуклонном движении делают громадное дело — переворачивают крестьянскую жизнь, перетряхивая, как солому, человеческую психологию, подготовляют новый «золотой фонд». Ни разу за время нашего длительного пробега мы не видели согбенных фигур жнецов; «страды» в нашей стране уже не существует.

Мы въезжаем в Верхнеуральск. Небольшая остановка на площади. Дальше наши машины начинают прижиматься к реке Уралу. Мы снова в яшмовой полосе и острым взором ловим выходы пород, останавливаясь у каждого интересующего нас места.

Яшмовые месторождения Южного Урала начинаются на севере в районе Миасса и уходят на 500 километров на юг, в Казахские степи; в Мугоджарских горах они вновь появляются из-под почвенного покрова. Полосою в 40–50 километров тянутся эти поразительные и единственные в мире месторождения яшм, обнажаясь на берегах притоков Урала, где они зажаты в толщах диабазовых покровов, вулканических туфов и метаморфических сланцев.

Вдоль всего почтового тракта Миасс — Верхнеуральск — Орск местное население и путешественники-исследователи наталкивались на большие и малые глыбы этого камня. Мы знаем многие сотни отдельных находок яшмы, и почти невозможно перечислить все деревни и урочища, в которых встречалась яшма.

Около деревни Наурузовой начинают попадаться полосатые яшмы, но для нас главная задача сегодняшнего дня — увидеть знаменитую «кушкульдинскую» яшму, в которой буровато-красные полосы перемежаются с серовато-зелеными, создавая красивые ленточные рисунки.

Кушкульдинская яшма исключительно красива и составляет одну из достопримечательностей Урала. В Зимнем дворце в Ленинграде из нее сделаны вазы и колонны у некоторых каминов.

В деревне Наурузовой, где мы останавливаем машины, никто из местных башкир не знает слова «Кушкульда» — ни старики «аксакалы», ни даже местный учитель. Между тем сохранились указания, что 100–150 лет тому назад деревня Наурузова называлась Кушкульдой. Очевидно, это название совершенно утерялось и уже неизвестно современникам. Несостоятельной оказалась и легенда о том, что в старые годы башкиры, нашедшие эту полосатую яшму, чтобы скрыть ее от глаз «неверных», построили на ее выходах мечеть. Селение Наурузово расположилось у подножья горы. Крутой подъем ее сплошь усеян красно-зеленой яшмой. Мы находим и старинные выемки, и замечательные обнажения с изогнутыми слоями широкополосатой яшмы.

Смятые пласты яшмы близ деревни Наурузовой. Южный Урал. Фото автора. 1935 г.

Через час новая остановка на крупнейшем марганцевом руднике у деревни Уразовой. Многочисленные карьеры и огромное количество невывезенной руды. Руда высококачественная. Рудник старый, обжитый; есть огороды и сады около домов служащих. У дороги мусульманское кладбище и на могилах чудесные куски яшмы. Мусульмане чтут могилы и с большим вкусом выбирают для них памятные камни. Уразовская яшма — красная с белым — «яшм-агат». В Эрмитаже из этого материала сделаны две чудесные вазы.

На руднике легко выбрать куски качественной яшмы в 2–3 тонны весом. Однако минералогия рудника бедна, и только мощный слой изверженной породы (тип альбитофира) прорезает месторождение, образуя в контакте с марганцевой рудой розоватые глинистые массы.

Осмотрев подробно разработки, мы выехали далее на север и стали на берегу озера Калкан. Уже издали мы увидали его зеркальные воды, белую мельницу на берегу и высокие горы Калкан-Тау. Было время, когда около озера Калкан велись многочисленные горные работы: добывался магнезит и хромистый железняк. Среди старых коллекционеров озеро Калкан было очень известно. Нам хотелось также посмотреть месторождение серой «калканской» яшмы. Более ста пятидесяти лет тому назад бывшие императорские гранильные фабрики Петергофа и Екатеринбурга начали делать из этой яшмы вазы. Материал был по качеству особо привлекателен и допускал выделку тонких деталей, и мастера прошлой эпохи оставили нам несравненные по красоте и ценности произведения камнерезного искусства, созданные из этого камня. В последнее время техника требовала от камнеобрабатывающей промышленности химических ступок, валиков для обработки кожи, и для этого вместо импортного агата была широко использована «калканская» яшма, отличающаяся однородностью материала, вязкостью и достаточной сопротивляемостью истиранию и давлению.

Мы провели на берегу озера чудесный, незабываемый вечер. Полная луна заливала своим светом горы, лес отражался в водах озера. Было тепло и тихо. Завтра уже надо возвращаться в Миасс. Заботы об упаковке минералов, об отъезде в Москву; снова дела и люди. Круг будет завершен. А сегодня еще хочется насладиться. Трудно оторваться от светлой красоты окружающей природы.

С утра наша грузовая машина уезжает в Миасс.

Проводив наших спутников, мы идем осматривать магнезитовые разработки на Калкан-Тау. Еще накануне довольно высоко на склонах горы мы заметили белые пятна — остатки магнезитовых штабелей. После Халиловского месторождения эти ямки кажутся ничтожными. Однако мы внимательно изучаем все выходы магнезита, стараясь уловить и понять характер месторождения озера Калкан. Собираем материал. Сносим его ближе к нашей остановке и идем на хромитовые выработки. Они оставлены. Руды оказались бедными, а сами месторождения — маломощными.

Но нелегко было найти старые копи «калканской» яшмы в заросшем березовом лесу. Долго искали мы следы разработок, и только с помощью встретившейся башкирки, которая после некоторых колебаний согласилась сесть с нами в автомобиль, мы в густом лесу нашли эти выработки. Громадные глыбы яшмы, вероятно, добытые еще во времена крепостного права, уже поросшие лишаями, лежат на борту старинной выемки. В настоящее время нет реальной возможности вывезти эти многотонные куски и нечего из них делать. Пусть полежат. Дойдет и до них очередь!

Мы любуемся приятным, спокойным серым тоном, однородностью камня, нежным, едва заметным рисунком, наблюдаем явления контакта этой яшмы со змеевиками и еще лишний раз убеждаемся в том, как мало изучено и как разнообразно то, что мы называем общим именем «яшма».

Назаметно бежит время, а до Миасса еще около ста километров. Пора в путь. Живописная дорога идет по берегу реки Урала, и машина то взбирается на пологие склоны, где перед нами открываются большие просторы, то сбегает вниз, к полям. Уже под вечер мы объезжаем большое, красивое, почти круглое озеро Аушкуль с селением того же названия. Здесь также разрабатывался особый вид яшмы — знаменитая палевая (цвета старой слоновой кости) яшма с черными и бурыми веточками марганцевых и железистых дендритов. Аушкульская яшма давно уже обратила на себя внимание. Она прекрасно принимает полировку, хотя и содержит небольшие пустоты. Оригинален ее нежный черный рисунок та в виде своеобразных деревьев — дендритов, то в виде небольших звездочек неправильной формы; иногда сероватый камень прорезан большими жилками бурой или буро-красной окраски, образующими крупные ветвистые формы. Петрографически аушкульская яшма является настоящей кристаллической породой. Эта яшма в свое время широко использовалась не только для дворцовых ваз, но шла на выделку табакерок, рукояток для ножей, печатей и т. д.