Путеводитель по Библии
Шрифт:
Пс., 73: 8. Сказали в сердце своем: «разорим их совсем», — и сожгли все места собраний Божиих на земле.
Слово «синагога» происходит от греческого выражения, означающего «собранные вместе», и в точности аналогично латинскому «конгрегация» или англосаксонскому «место встречи». В Исправленном стандартном переводе используется англосаксонский эквивалент и стих переводится следующим образом: «они сожгли все места встречи Бога в земле».
Синагога не была известной до времени плена. С разрушением Храма и с окончанием централизованного почитания ритуалистических принадлежностей что-то нужно было сымпровизировать,
Даже после возвращения из плена и восстановления Храма новый обычай сохранился. В конце концов не все иудеи возвратились, и даже те, кто вернулся на свою землю, привыкли к относительно неофициальным собраниям и продолжили эту традицию. В греческие времена синагога стала действительно важной, и только затем, во время преследования со стороны Селевкидов, можно было сказать, что они «сожгли все места собраний». Именно по этой причине высказываются предположения о том, что 73-й псалом, или по крайней мере та его версия, которой мы теперь обладаем, может оказаться из самых последних и, возможно, был составлен в 165 г. до н. э.
Раав
В 86-м псалме перечисляются языческие народы, окружающие Иудею, и предсказывается, что все они обратятся к Богу и в конечном счете к Иерусалиму. (Или, возможно, это ссылка на иудеев, которые были рассеяны среди окружающих народов даже после восстановления Храма, так как в псалме содержится надежда на то, что все в конечном счете возвратятся.) Однако в списке народов есть одно странное название:
Пс., 86: 4. Упомяну знающим меня о Рааве и Вавилоне; вот Филистимляне и Тир с Ефиопиею…
Раав, по-видимому, было другим названием мифического чудовища, уничтоженного Богом в начале времен, чтобы создать мир:
Пс., 88: 11. Ты низложил Раава, как пораженного…
Или:
Ис., 51: 9. Восстань, восстань, облекись крепостию, мышца Господня! Восстань, как в дни древние, в роды давние! Не ты ли сразила Раава, поразила крокодила?
Раав, подобно Левиафану (также использованное в качестве названия первозданного чудовища), по-видимому, относится к мифу о сотворении мира, где Левиафан является хаотическим морем, усмиренным силами порядка, поэтому Раав (что означает «буря») был, вероятно, ревом стихий.
Но Раав, подобно Левиафану, мог использоваться как символическое изображение Египта; и тогда разговор о крушении или поражении можно было бы приравнивать к наказанию Божьему Египта во время Исхода.
Изображение Египта как чудовищного дракона довольно подходящее. Египет, по существу, является берегом реки Нил, вечно плодородная полоска земли, проходящая через пустыню, которая видела развитие могущественной цивилизации и была самой богатой частью мира в течение многих тысяч лет. Река извивалась подобно огромной змее или дракону по земле, и Иезекииль использует эту метафору очень эффективно, когда он говорит от лица Бога Египту:
Иез., 29: 3–4. …вот, Я — на тебя, фараон, царь Египетский, большой крокодил, который, лежа среди рек своих, говоришь: «моя река, и я создал ее для себя». Но Я вложу крюк в челюсти твои и к чешуе твоей прилеплю рыб из рек твоих, и вытащу тебя из рек твоих со всею рыбою рек твоих, прилипшею к чешуе твоей;
Язык, который мог бы здесь соответствовать сражению между Богом порядка и чудовищем из хаоса, превращается
в метафорическое описание сражения между Богом и Египтом.Моисей
88-й псалом, довольно печальный, очевидно, был сочинен в период плена, он завершает третье собрание и заканчивается славословием. Псалом 89-й, первый из четвертого собрания, является единственным в Псалтири, который приписывается не кому иному, как самому Моисею:
Пс., 89. Молитва Моисея, человека Божия.
Это может быть потому, что в нем говорится о сотворении мира, что составляет основное содержание Книги Бытия, традиционно приписываемой Моисею.
Пс., 89: 2–3. Господи! Ты нам прибежище в род и род. Прежде нежели родились горы, и Ты образовал землю…
Аллилуйя
Псалом 103-й заканчивается следующими словами:
Пс., 103: 35. …Благослови, душа моя, Господа! Аллилуия!
Псалом 104, который идет сразу после этого, также заканчивается словом «Аллилуия!» «Аллилуия». Фактически «Аллилуия!» встречается в начале или конце (или и в начале, и в конце) пятнадцати различных псалмов в последних двух собраниях Псалтири. На еврейском это слово пишется «Халлелуйях» («хвала Йах»).
Греческая форма слова «Аллилуйя» встречается также в Откровении:
Откр., 19: 1. …После сего я услышал на небе громкий голос как бы многочисленного народа, который говорил: аллилуия! спасение и слава, и честь и сила Господу нашему,
Помазанные Мои
Псалом 104-й содержит стих, в котором забота Бога о тех, кто следует за ним, детализируется, как в эпоху патриархов, когда он заботился об Аврааме и некоторых его потомках, живших в опасностях на враждебной земле:
Пс., 104: 14–15. Никому не позволял обижать их, и возбранял о них царям: «Не прикасайтесь к помазанным Моим, и пророкам Моим не делайте зла».
Эта ссылка, по-видимому, на отрывок из Книги Бытия, когда Бог порицает Авимелеха, царя Герара, во сне, после того как Авимелех взял жену Авраама, Сарру, в свой гарем. Бог говорит:
Быт., 20: 7. Теперь же возврати жену мужу: ибо он пророк, и помолится о тебе, и ты будешь жив; а если не возвратишь, то знай, что непременно умрешь ты и все твои.
Упомянутый отрывок в 104-м псалме служит своего рода щитом для священства против светской власти. В Средневековье он использовался для того, чтобы защитить священников от мирского суда, поскольку царь не должен был причинять пророкам Бога (в расширительном смысле это распространялось и на духовенство вообще) никакого вреда. Это было важно для духовенства, поскольку клерикальные суды не выносили смертный приговор, и это было названо «неподсудностью духовенства».
В конечном счете это стало распространяться на всех, кто мог читать (поскольку в Средневековье грамотность была фактически ограничена духовенством). Если человек, осужденный за убийство, мог прочитать отрывок из Библии, он освобождался от казни, ему просто выжигали на руке клеймо. Однако совершение второго убийства означало бы казнь. Грамотность дозволяла одно убийство, если так можно выразиться, но не больше. Вскоре после 1800 г. эта практика была прекращена, поскольку слишком много людей научилось читать.