Путеводная звезда. Том III

Георгий был более умелым и опытным бойцом чем я, и более могущественным владеющим. Но он не умел телепортироваться в пространстве, а от атак бурбона защищался постановкой встречных конструктов. Которые рушились один за другим под ударами кровавого меча. В моем поле зрения сейчас две тени кружились по портальному залу, озаряя черно-алыми вспышками места столкновения кровавого меча с создаваемыми Георгием конструктами.

Я уже успел сбить с ног кандалы, и снова максимально ускорить время в скольжении. Но все равно наблюдал поединок Чумбы и Георгия также, как смотрели наш с вождем поединок неодаренные зрители на трибунах Базаара. Я теперь с трудом даже замечал череду едва видных всполохов. При этом замерев в полупозиции — спрыгнув с алтаря, но замерев на месте. Не зная, или бежать вязать бесчувственного Бергера, или же как-то попытаться помочь Чумбе.

Наши победили — с неожиданным, просто непередаваемым восторгом вдруг понял я, когда в очередной раз траектории поединщиков пересеклись, и один из них отлетел. И вот это движение я уже смог разобрать. И увидел, как объятый алым пламенем меч по широкой дуге врезается в Георгия. С замершим сердцем я наблюдал, как бледное, до снежной белизны лицо Георгия искажается гримасой максимального напряжения, как его глаза заполняются Тьмой, а кожа бугрится черными венами.

Георгий закрылся от удара Чумбы длинным, объятым Тьмой клинком. Но удар кровавого меча был слишком силен — его вместе с клинком Тьмы отбросило прочь. Прокатившись по полу, Георгий остановился только тогда, когда врезался в стену.

Чумба уже летел к нему — добивать. Георгий в последней попытке защититься поднялся, вновь формируя очередной клинок Тьмы. Чумба же, превратившийся в алый росчерк, как будто махнул огромной красной косой — падающей на Георгия сверху вниз. Тот, видя неизбежность поражения, вдруг отпустил развеявшийся клинок Тьмы, развел руки в стороны и усмехнулся — глядя в лицо смерти.

«Нет, Чумба, нет!» — мысленно закричал я, наблюдая как падает широкая плеть, в которую превратился кровавый меч.

Георгий же, когда алое лезвие оказалось в считанных сантиметрах от его лица, улыбался уже с уверенностью победы.

«А х ты ж…» — только и сказал я, когда Георгий превратился в аватар стихии: там, где он только что находился, возникла клубящаяся морозная дымка.

Яркая радость от того что «наши победили» сменилась предчувствием «сейчас что-то будет». Потому что понял, отчего только что улыбался Георгий: Чумбу, невероятных сил которому придал кровавый меч, он просто использовал. Был ли он слабее симбионта бурбона и меча, или вообще сознательно поддавался бурбону в поединке, уже не важно. Потому, что у Георгия все получилось — после последнего удара Чумбы он отлетел к закрытой арке портала, по периметру тронутой белой изморозью.

Горящий алым меч Чумбы как нож сквозь масло прошел через льдистую фигуру Георгия, превратившуюся в пар, и врубился в стену, кроша камень портала. Считанные мгновения, и навстречу озадаченному Чумбе рванулся перемешанный со снегом крошащийся лед — прямиком из другого мира. Напор с той стороны был такой, что ткань мира с треском разорвалась, а немалую часть портального зала моментально заполнило скрежещущим льдом.

Алтарь смело с центра зала, подхватило этой лавиной и понесло прямо на меня. Подпрыгнув, избегая особо крупной глыбы, я на него и приземлился — и так на алтаре, как оседлавший волну серфер на доске, и полетел дальше, прямо в противоположную стену. Каменная поверхность очень быстро приближалась — избегая с ней встречи, я бросил кукри. И оказавшись в пустом подвале Тайной Академии, покатился по пустому полу.

— А-аа-а… крокодилы бегемоты, — ошарашенно пробормотал я, поднимаясь на ноги уже в темном мире, в пустом и сером подвале.

Несмотря на ошеломление от произошедшего, действовал быстро — бегом выбрался из подвала Академии, выскочив на лестницу. Перескакивая сразу по несколько ступенек, прыжками преодолевая пролеты, оказался на первом этаже. И отбежав в сторону, к ближайшей стене, попробовал примерно прикинув возможное распространение ледяной лавины, которая, под напором из другого мира извергалась вверх. Прикинул, и броском кукри вернулся в истинный мир. С единственной мыслью о том, что после того как ледяная лавина остановится, мне нужно как можно быстрее обратно, в портальный зал.

Правда, сход, вернее восход ледяной лавины рассчитал я не совсем верно. И едва осознал себя в реальности, как увидел перед собой массу ледяных глыб, сминающих перекрытия и стены здания. Точь-в-точь масштабный сход огромного ледника с горы. Только ледник рушится сверху, а здесь ледяные глыбы льда перли через раскрытый проход между мирами снизу.

Причем поднимались льдины уже не под естественным напором: за краткий миг я успел заметить, что подчиняются они водовороту стихийной силы. Которая, словно зарождающийся смерч, поднималась снизу-вверх, выходя из портального зала в подвале Академии.

— Упс, — только и прокомментировал я, понимая, что не очень удачно припарковался.

Мой бросок кукри с телепортацией немного запоздал — пусть я и ушел с пути ледяной массы, но ненадолго. В момент, когда материализовался после броска, меня плотно подтолкнуло в спину ледяной глыбой.

Миг, и я уже словно выпущенный из пращи камень вылетел на брусчатку Китайского проезда. В полете бросил кукри — раз, другой, уходя с пути рвущегося вверх фонтана объятых стихийным смерчем ледяных глыб. Третий раз бросил кукри вверх, и четко приземлился на широкую китайгородскую стену, развернувшись и глядя на поднимающийся ввысь все расширяющийся ледяной смерч.

Замерев, я наблюдал как разваливается часть здания Тайной Академии Темных искусств. Одна из его стен, правая, под напором прущей из другого мира стихии и льда рассыпалась, заполняя Ильинский переулок снежной массой и ледяными глыбами, а часть крыши взлетела высоко вверх. Как будто крышка кастрюли, в которой взорвали петарду. Вовремя я с дороги ушел — отметил я отстраненно, наблюдая как в наш мир приходит… часть мира другого.

Это было вторжением, самым настоящим. Просто вторжение осуществлялось не ордой демонов, а управляемой стихийной силой. Ледяная масса, смешанная со стихией, буквально выпирала через разорванную ткань мира. Причем не только из портального зала Академии. Земля в близлежащих кварталах взбугрилась расходящимися по сторонам линиями, местами асфальт вставал дыбом и из-под него вылетали острые ледяные шипы.

Словно огромный ледяной левиафан проснулся под землей, и сейчас ворочался на глубине, стараясь выбраться наружу. Одна из таких подземных плетей взбугрилась прямо подо мной, разрушая китайгородскую стену неподалеку и немного подкинув ту часть, на которой стоял я. И тут же за моей спиной из земли с громким скрежетом, разбрасывая комья земли и брусчатки, вырвался огромный, высотой метров в десять, ледяной шип. Причем так направленно, как будто именно в меня целились.

Бросок кукри, еще — и спрыгнув со взлетевшей в воздух части стены, я снова оказался у уцелевших стен Академии, на нетронутом пятачке. Навстречу мне из взбугрившейся земли вырвался еще один ледяной шип. Вновь уходя от рвущегося наверх льда, я пробежал через арку Ильинских ворот, выскакивая на Старую площадь к Политехническому музею. И только сейчас увидел других людей — с противоположной стороны сквера в мою сторону, вернее к воротной арке, бежало около десятка человек. Мельком на них взглянув, я тут же присмотрелся внимательнее. Черная форма, серебряные свастики. Отряд Коловрат.

Я немного промедлил. Потому что пусть и пленили меня недавно бойцы отряда Коловрат, но это были неасапианты. Здесь и сейчас же на меня бежали живые люди. Впрочем, они меня, уж не знаю откуда, тоже сразу узнали. И сразу атаковали. В меня полетело несколько конструктов — среди парней в черных с серебром мундирах были одаренные, а четверо бойцов с синхронной красотой вскинули оружие и начали стрелять с колена.

От конструктов и из-под прицела стрелков я ушел одной телепортацией, после чего хлестнул цепной плетью — одним ударом перерубив всех десятерых. Не все из них погибли сразу, кто-то из одаренных в агонии еще пытался меня достать посмертным конструктом, но мое внимание уже занимала Тайная Академия. Частично скрытая от меня остатками китайгородской стены, частично бугрящимися из-под брусчатки и из-под земли сквера высокими ледяными шипами.