Путеводная звезда

Зря я беспокоилась, усталость, тревога, испытанный мною страх, сделали свое дело, окутав сознание зыбкой волной. Сон – не сон, но в яви меня точно не было.

Насколько долго, сказать трудно, но очнулась я резко, стоило лишь карете остановиться.

Вопрос задать не успела, да и испугаться – тоже, дверца открылась, и на подножку заскочил растрепанный Владислав:

– Госпожа графиня, – приглушенно произнес он, не забыв про малютку, – за нами едут два всадника.

– Что? – растерянность вновь сделала свое грязное дело, не дав сразу понять слова мальчика.

– Два всадника, – повторил он на удивление терпеливо. – Еще далеко, но через четверть часа нагонят.

– Два всадника? – уточнила я. Потом нахмурилась: – А ты откуда знаешь?

– Там мама научила, – как-то даже удивленно ответил он. – Я сразу, как только мы из столицы выехали, так маячок к карете и привязал. Теперь он за нами как хвостик тянется.

– Как хвостик… – не удержалась я от повтора.

Нам хватило бы и одного.

– Госпожа? – Катерина перевела взгляд с меня на завозившуюся Аленку.

– Может, это просто всадники? – предположила Аннушка, пытаясь успокоить скорее себя, чем меня.

– Не просто, – совсем по-взрослому скривился Влад. – Маячок ровно бьется. Лошади хорошие, крепкие.

– Госпожа, вам надо бежать! – тут же встрепенулась Аннушка, напугав меня еще больше.

За себя я не боялась, а вот дочь… Если меня арестуют, она должна быть в безопасности!

Последняя мысль, хоть и не должна была, но добавила решимости. Дочь! Во время урагана я держалась ради нее! Ради нее бежала из столицы.

Из открытой дверцы дохнуло теплым воздухом, наполненным ароматами трав. Взгляд зацепился за цветущие заросли кустарника, за рощицу неподалеку.

– Здесь есть поблизости деревни? – спросила я у Катерины. У нее семья большая, родни много.

Она сдвинула занавеску с другой двери, выглянула наружу. Вновь села, задумчиво посмотрев на меня:

– Так вроде поместье Ермолино неподалеку. А там и деревенька рядом.

Младшего Горского ее невнятный ответ не устроил:

– Дядь Коль, – держась за дверцу, наклонился назад Влад, – мы Ермолино уже проехали? – Что тот ответил, я не услышала, но когда мальчик встал нормально, выглядел довольным: – Пара верст. Проселок скоро будет.

– Тогда вот что, – в своем решении я не сомневалась, – ты, Катерина, берешь люльку с Аленой и уходишь в лес. Прячешься там и не выходишь, пока я не позову. Ты, Владислав, – снимая с пояса кошель с монетами, продолжила я, – отправляешь с ней. – Он попытался насупиться, но я тут же добавила: – Ты – мужчина. Береги их.

– Госпожа, может… – в глазах Катерины был страх.

– Если со мной что случится, – взяла я ее за руки, – переждешь несколько дней в деревне, потом вернешься в город, к моему отцу. Если он не примет…

– Мы к сестре дяди Степана уйдем, – тут же нашелся Владислав, уже отвязывая люльку. – И я знаю маминых друзей, они обязательно помогут.

Вставший в горле ком я сглотнула, не позволив чувствам взять верх надо мной.

Заплакать я могла и потом, когда все закончится.

Единственным моим оружием был именной кинжал Георгия, пожалованный ему самим императором.

И не важно, что я не умела им пользоваться – если потребуется защитить дочь, меня ничто не остановит.

***

Солнце светило в глаза, не давая разглядеть всадников. Только зыбкие силуэты, становившиеся с каждым ударом сердца все больше, но не четче.

– Госпожа… – Аннушка выглянула в приоткрытую дверцу кареты.

Я не ответила, сделав вид, что рассматриваю сорванный цветок. Кучер «дремал» на козлах, давая отдых лошадям.

Обоим я строго наказала – не вмешиваться. Они просто слуги и к делам господ отношения не имели.

Что я чувствовала при этом, говорить не стоило. Отчаяние? Гнев? Страх? Злость на мужа, который должен был защитить, а вместо этого… Странно, но вот последнего как раз и не было. Если только решимость. Сделать все, чтобы доказать – он не мог быть предателем! Кто угодно, но только не он!

Я понимала, что без должных доказательств мне вряд ли удастся очистить его имя от подозрений, а вот как раз доказательств у меня и не было.

Вздохнув, вновь бросила взгляд на ведущую из столицы дорогу. Наши преследователи были совсем близко (я вполне могла расслышать и цокот копыт, и ржанье лошадей), но не рассмотреть их самих.

– Госпожа… – Аннушка была не столь терпелива, как я.

Впрочем, мы с ней находились в разных ситуациях.

– Госпожа, а если это не за нами? – продолжила она, не дождавшись моего ответа.

– Может и не за нами, – откликнулась я, улыбнувшись ей как можно беззаботнее. И сама так думала. И даже надеялась на это. Но….

– Госпожа… – Аннушка вскрикнула, когда первый всадник вдруг осадил лошадь, едва не поставив ее на дыбы, и соскочил на землю.

Я вскинула руку к лицу, прикрывая глаза, но еще до того, как разглядела лицо мужчины, узнала голос, когда он заговорил, а потом и вороного жеребца из нашей конюшни.

– Слава, заступнице! Госпожа графиня, – быстрым шагом подошел он ко мне, склонил голову.

– Иван! – выдохнула я, собрав всю волю в кулак, чтобы не осесть прямо на дорогу. – Как ты здесь оказался?

– Графиня? – не ответив на вопрос, бывший денщик Алексея Степановича, удивленно посмотрел на мои руки. Я невольно опустила глаза – ладонь крепко сжимала обнаженный кинжал.

Попытка улыбкой сгладить момент вряд ли была удачной, но я довела ее до конца. Достав ножны, убрала оружие и вновь прикрепила к поясу, скрыв в складках дорожного платья.

– Как ты нашел нас? – сбросила я жестче, чем стоило.

– Это было несложно, госпожа графиня, – Иван оглянулся на своего спутника, но тут же вновь обратил внимание на меня: – Сын Степана подсказал, через какие именно ворота вы выехали, а то бы пришлось поплутать. – Вот его улыбка, в этот момент появившаяся на лице, была легкой, добродушной: – Постреленок растет. Он ведь за вами бежал. Вернулся, когда убедился, что покинули город.

Мне бы успокоиться, но напряжение не отпускало. Все одно к одному.

Еще утром я готова была доверять едва ли не каждому, но теперь…