Путевые заметки вольного мага

О, каких усилий мне стоило держать себя в руках. Так и хотелось, даже за неимением магии, просто огреть его чем-нибудь тяжелым, а потом связать и отдать городскому магу и страже, чтобы не видеть эту падаль больше никогда в жизни.

Но дело требовало молчать, играть свою роль и демонстрировать смирение и покорность. Ну ничего, гад, только дай мне повод, и я устрою тебе сладкую жизнь. А Охра явно наподдаст следом.

* * *

Изнутри поместье выглядело таким же мрачным и заброшенным, как и снаружи. Некогда богатая обстановка носила отпечаток времени, которое явно не пощадило ни мебель, ни стены, ни деревянные скрипучие, местами шаткие и изъеденные сыростью полы. Картины на стенах выцвели от старости, какие-то из них были закрыты тканью, как и часть мебели. Большинство окон было заколочено, а в комнатах витал запах, свойственный старым домам, которые хозяева покинули уже очень давно.

После разговора управляющий провел нас через зал с лестницей, ведущей на второй этаж и столовую в хозяйственные помещения дома и кухню в полуподвале. Как объяснил помощник «хозяина», второй этаж дома был нежилым, а лестница требовала ремонта, поэтому ходить туда запрещалось. Мы беседовали в его кабинете, расположенном в левом крыле на первом этаже, и, судя по всему, дальше по коридору за этим кабинетом располагались комнаты самого управляющего и лестницы, ведущие в хозяйскую и гостевую башни.

Больше пока разглядеть ничего толком не удалось.

— Сегодня поможешь накрыть для Габрика и ребят на кухне, приберешься тут немного и можешь отдыхать — проскрипела мне кухарка Иветка, пока мы с Лаврентием допивали отвар — вы устали поди, пока добирались. А завтра с утреца покажу тебе, что тут да как.

— Хорошо — кивнула я, осторожно рассматривая женщину и подошедших на ужин чуть позже троих мужчин, которые служили в этом поместье.

Один из них, прихрамывающий на левую ногу мужчина средних лет по имени Самуил был конюхом и скотником, второй, Алес, прислуживал «хозяину» и управляющему, а также выполнял функции ключника, а третий, Михал, занимался всем понемногу от ремонтов до прочей тяжелой работы. Мужчины были немногословны и неприветливы. Уточнили наши имена, с нескрываемым любопытством осмотрели меня и хмыкнули, посоветовав поменьше маячить перед глазами управляющего, если не хочу испытать на себе все прелести от его «интереса».

Ни один из четырех слуг не показался мне злым по натуре. Было видно, что они просто смирились со своей участью и работают здесь из-за нужды в крове над головой и хлебе насущном. Потому что по какой-то причине идти им больше некуда, или за пределами этого дома их больше никто не ждет. Охра мои предположения подтвердил.

Никто не вызвал у меня однозначных положительных или отрицательных эмоций. Просто люди. Просто слуги. Ни плохие, ни хорошие. Интересные нам только как инструмент в достижении наших целей и источник информации.

— Че ты мелишь, зараза? — хлопнула кухарка Михала, который дал мне этот совет, полотенцем по спине — я сама Рутке все изъясню, как малые отдохнут немного. А то сбегут, не дай Благочестивый, на ваши рожи злые поглядев.

— Не сбегут — произнес Алес мрачно — мы теперь тут все законопачены. Управляющий сказал, новые охранки на доме будут. Привыкайте, мальцы, жить вам теперь тут до морковкиного заговенья.

— Да мы и не думали текать — произнес Лаврентий тихо — в Кошлачи хода нам нет. Мамке мы не надобны, не ждет нас там никто.

Я поняла, что Лаврентий явно нацелился вызвать у слуг к нам жалость и таким образом расположить их к себе. Белв, сидящий на моих коленях, немного ускорил этот процесс, заложив в головы кухарки и мужчин явную к нам симпатию и участие к нашей судьбе.

Поэтому я часто закивала и даже приобняла Лаврика, положив голову на его плечо.

— Ой же вы сиротинки мои — расчувствовалась кухарка, утирая краем передника блеклые голубые глаза.

— Че голосишь, старая? — послышался голос Габриза Сокоры — порубать бы нам чего, да выпить, ежели есть.

Я вскочила, освобождая место за столом и помогая тетке Иветке накрыть для наемников ужин. Судя по их бледным понурым лицам, разговор с «хозяином» выдался тяжелым, и получили бандиты за свои неудачи с белвом по первое число. Причем вернулись наемников только вдвоем, а «Гора» куда-то исчез. Чувствую, не увидим мы больше этого лиходея. Поплатился он за ошибки своих напарников.

— Че морда кислая, Габрик? — обратился к мужчине Самуил — неладно что-то в ваших делах?

— Плохо все — сквозь зубы проговорил мужчина, тяжело опускаясь на лавку — провинились мы крупно. Сейчас животы набьем, да снова в путь отправимся.

«Прочитай их» — припросила я Охру. Интересно было узнать, как прошла воспитательная беседа бандитов с «господином нехорошим».

«Хорошо-у» — согласился зверь, снова перекочевав на мое плечо.

Я поставила перед Габризом плошку с кашей, тот ухватил меня за руку и заглянул в глаза.

— Все путем, Рутка? Не обижает никто? — уточнил он напряжённо — ежели кто обидит, то поплатится, Благочестивым клянусь.

— А что ж ты зазнобу свою привез сюда, Габрик? — гаденько протянул Шира — помнишь же как на Ветку тан управляющий глядел. Хорошо, что сбегла девка, а то извелась тут вся.

— Жалею уже, что привез — произнес главарь — надобно было деть куда-то еще. Неспокойно тут, малые. Чую, беда какая-то грядет.

— Тьфу на тебя, брехлюк — отозвалась кухарка — жуй да помалкивай. Вот, наливку пей. Для вас поганцев берегла, а вы тут шороху навели. Прослежу я за Руткой твоей, бедовый, она девка толковая, на рожон не полезет. Так?

— Так — согласилась я, проникаясь к старой тетке чем-то вроде крохотной симпатии.

Я поняла, что магия Охры работала прямо сейчас, заставляя людей, собравшихся в кухне, быть чуть откровеннее, чем нужно. Для клятвы, которая на них лежала, это было нестрашно, потому что никаких секретов никто никому не выбалтывал. Просто говорил чуть больше, вот и все.

Наемники насытились и немного захмелели.

— Что, в ночь попретесь? Али до утра неймется? — проворчала тетка Иветка, когда мужчины стали натягивать плащи и пристегивать оружие к поясам.

— А чо делать? — пожал плечами Шира — коли дело наше довершить надобно. А то мы, как «Гора»…

Главарь стукнул его по плечу, требуя замолчать.

— Вижу, худо дело — продолжила старушка — ну идите, раз надо. За помощников благодарствую, хорошие ребятки. Будет за ними от меня пригляд, да помогу чем, ежели совсем невмоготу будет.

— Жди меня, Рутка — проговорил главарь, буравя меня тяжелым взглядом.

Ох, Охра, что-то перемудрили мы все же с симпатиями. Пропал мужик…

Я потупила глаза и сделала вид, что очень смущаюсь от такого внимания. Наемник вздохнул и вышел из кухни, больше не говоря ничего.

Было ли мне его жаль? Совершенно нет. Я с трудом терпела его присутствие и играла отведенную самой себе роль, помня все то, что он сделал с Лаврентием, с Охрой и со мной. Он давно и добровольно выбрал этот путь, получая за свои злодеяния звонкие монеты и, не имея ни совести, ни чести, ни сострадания, выполнял самые грязные поручения своего господина, убивал и калечил по собственному желанию. Свою функцию в нашем плане он выполнил. Даже если хозяин избавится от него из-за невыполнения поручения, вина будет лежать исключительно на наёмнике. Моя совесть совершенно чиста. Такие люди заслуживают наказания за свои проступки.