Пути Держателей. Книга первая

Мокено выбил трубку о скрюченную ладонь, отложил на столик, привычным жестом сбросил невесомый серый пепел. Морщины на широком лбу отшельника пришли в движение — он хмурился. Казалось, разговор начал тяготить старика, а, возможно, и просто утомлять.

— Ты не доверяешь себе, Киоши, и в этом нет ничего противоестественного. Недоверие, настороженность и поиск возможной ошибки — лучшие спутники и помощники, если хочешь найти ответы. Прости, если не оправдал твоего ожидания, но я все еще могу дать совет…

Мокено поймал блуждающий по залу взгляд тоэха и терпеливо дождался, пока тот неуверенно кивнет.

— Рассуждать о судьбах миров легко. Гораздо сложнее окунуться в переплетение этих судеб, взять на себя часть ответственности за них, принимать решения, выбирать стороны, делать ставки. Пока что ты не готов взвалить на себя это бремя. И я, кажется, знаю причину.

Он задумчиво покривил губу.

— Киоши, ты видишь, что происходит вокруг. Предполагаешь, что может произойти в самое ближайшее время, но нечто давит тебя, не позволяя с головой ринуться в битву. Давит, не позволяя следовать судьбе тоэха, упиваясь сражением, а не интригами… Поправь меня, если я окажусь неправ, хорошо?

Но Киоши лишь вновь рассеянно кивнул, не поднимая глаз. Он всматривался в свою опустошенную душу и задумывался над словами старика. Тот продолжал говорить загадками, но теперь юноша понемногу понимал.

— Ты не станешь отступать от угрозы, да, это видно. Но и драться ты не можешь, предпочитая искать поддержки у покровителей, оракулов и бывших друзей. Например, сюда ты пришел за спасением и защитой, но мы оба знаем, что сила твоя не здесь, — Мокено протянул руку в сторону входа. — Если ты хочешь совета, то вот он — освободись от лишних раздумий, сбрось тяжесть, поверь себе, инстинктам и друзьям, и никогда не ошибешься… Скажи мне откровенно: если ты узнаешь, что за кулон носишь на груди, тебе станет легче сражаться с противником? Тогда ты точно сможешь победить своих преследователей? Ха… Мы оба знаем ответ. Так чего же ты на самом деле ищешь?

Теперь Киоши, потирая подбородок, оцепенело глядел вдаль, куда-то сквозь стену пещеры. Что-то рождалось внутри него, обретало форму и очертания, словно дымчатые иллюзии из трубки отшельника. Осторожно, чтобы не развеять эти образы, тоэх ухватился за чувства, не давая туманным ликам развеяться.

— Тоэхи и мидзури могут до конца времен спорить о своем превосходстве и жаждать войны. Но сегодня даже я вижу, что главное зло обитает не во дворцах наших правителей… Птица, поедающая падаль — вот кто несет смерть. Всем нам…

Киоши медленно, будто во сне или трансе, встал, полностью погрузившись в раздумья. На этот раз чары отшельника не удержали его в кресле, а словно бы подтолкнули. Молча наблюдая за гостем, Мокено помогал юноше найти правильный ответ.

Мысли, яркие образы, вероятности вероятностей…

Киоши почувствовал, как по виску пробежала капля холодного пота, но не дал себе освободить рассудок. Это было чуждое и неприятное ощущение, словно щекочущие волны омывали сущность, предлагая окунуться то в один поток, то в другой. Старательно удерживая сознание сконцентрированным, молодой демон заставил себя не отбрасывать чехарду образов, кружащих в голове, но принялся пристально разглядывать их.

Он прошелся по залу, машинально теребя кулон когтями — прозрачную каменную безделушку в золоченой оправе из трех змеек. Как же сильно сейчас она жгла его руки. Казалось, что вновь Нити всех цветов пронизывают душу парня. Перед глазами пронеслись события последних дней — схватки, погони, образы врагов и союзников…

Прервать накатывающий транс решился сам Мокено, успевший предвосхитить глубину охватившего тоэха смятения. Отшельник тяжело поднялся из кресла, оправил накидку и вынул из зажимов костыли.

— Если что-то надумал, не благодари. Уверяю тебя, что все необходимые ответы ты мог получить и сам, не тратя времени и сил на это путешествие… Ведь наверняка тебе его посоветовал не тоэх? Да ладно, не отвечай… Если я смог хоть чем-то помочь, рад…

Мокено склонил тяжелую голову, покрытую залысинами и остатками волос, и неловко пошаркал к выходу из залы, оставляя Киоши у бассейна, где серебристые карпы не знали горя в прозрачной, как горный воздух воде. Стук изогнутых палок по полу нахально разлетался вокруг.

— Возможно, мы еще поговорим, молодой Киоши… Но сейчас я утомился, — чтобы теперь услышать старика, тоэху даже пришлось напрячь слух, столь тихим и уставшим был голос. — А пока ты и твой друг можете оставаться здесь, сколько угодно для вашего отдыха и восстановления сил. Циновки и еда в соседней пещере… Я позову его, Киоши, не провожай… Сегодня буря особенно сильна.

Шаркающие шаги отшельника стихли в коридоре, и в пещере наступила тишина, нарушаемая лишь легким плеском рыбьих хвостов и шелестом сверкающе-белых перьев. Киоши перевел взгляд на блики, под которыми вода смеялась в переливах чистого волшебного света.

Рука, теребившая цепочку кулона, замерла.

— А ведь ты и правда помог мне, дряхлый старик…

Железный коготь переломил звено. Змейкой обвивая кулон, разорванная цепь сползла в широкую ладонь юноши.

— Никакого бегства, — Киоши шептал слова рыбам и птице, внимательно разглядывающей его, едва ли замечая, что разговаривает вслух. — Моя очередь атаковать. Так, как это умеют делать тоэхи…

Карпы метнулись в стороны, огромными выпученными глазами разглядывая нового соседа. Белая птица задрала голову и развернула длинные величественные крылья, что-то проворковав. Снаружи снова ударил гром, сотрясая само основание Буредды. Кулон, посверкивая чешуей металлических змеек, немного проплыл, виляя хвостом цепочки, а затем со стуком опустился на дно, усыпанное разноцветными камешками.

Не скрывая печальную улыбку, больше не похожую на оскал больного старика, в пещеру устало вернулся Мокено, с трудом переставляющий костыли. Танара, восхищенно озираясь, появился следом за отшельником, робко и нерешительно застыв в дверном проеме.

Тряхнув густой гривой, Киоши решительно направился к ним, но слова застыли у него на губах. Потому что в этот момент на склонах вечной горы в третий раз оглушительно грянул гром…

Сначала Киоши, затем Танара, а после и сам старик повернулись к выходу. Все трое знали что сейчас, там — снаружи, на Мидзури словно опустилась ночь.

— Мы вновь не одни, — Танара деловито поправил кинжал и едва заметно сморщился, когда прикоснулся к повязкам на ранах. Голос его звучал спокойно, но от Киоши не укрылось возбуждение, с трудом сдерживаемое проводником.

Тоэх кивнул и обернулся к Мокено, собираясь… Но круглый зал, все еще наполненный плывущим под потолком дымом, был пуст — лишь птица хохлилась на своем насесте, готовясь уснуть, и едва слышно плескались рыбы.

Отшельник оставил их.

— Встретим гостей?

Киоши внимательно посмотрел на следопыта и с удивлением заметил, сколь прозрачны и размыты стали покрывавшие его щеки узоры. Вместо ответа Танара решительно кивнул, и воины шагнули в коридор.