Пути Держателей. Книга первая

Казалось, что узкие глаза Охотника буквально процарапаны на невероятно длинном лице. Острый подбородок был хищно выдвинут вперед. Болезненного вида скулы казались заточенными. Тонкие клыки, скорее похожие на иглы, чуть заметно шевелились. Полоска узких черных усов обрамляла бледный рот, а темная прядь, будто намеренно выбившаяся из-под шляпы, ниспадала до правой брови.

Линда очнулась первой.

— О, не-ет! — протянула она. — Даже не рассчитывай на это, урод… — Постаралась на ощупь найти Красные, но руки ухватили пустоту, едва не ошпарившись о Цвета других Домов, и демоница отскочила, выискивая нужные Нити.

— Малышка, я так и не научил тебя подтирать след… — Охотник качнулся вперед, словно собирался поклониться. — Отследить твой путь было несложно…

Шрам неожиданно закашлялся, отвернувшись от тоэхов, но искоса поглядывая на Охотника. А тот выжидающе склонил голову, одновременно левой рукой снимая с воздуха пару Черных, причем предельно небрежно.

— Прошу прощения, что прерываю. Но я бы не советовал вмешиваться в происходящее действо, ибо мне известно, что роли вы особой не сыграете, но драка может неблагоприятно отразиться на вашем самочувствии. — Суэджигари поклонился с насмешкой в каждом жесте, обернулся к брату и едва слышно добавил в его адрес: — Уверяю, что все было именно так…

Охотник равнодушно пожал плечами, словно не понял ни единого слова, произнесенного Шрамом. А Киоши мгновенно узнал на себе его тяжелый взгляд. Черная Нить отвердела, превращаясь в длинный узкий клинок.

Едва шевеля тонкими губами, Охотник обратился к суккубу:

— Овилла, зачем он тебе? Отдай малька, и разойдемся миром…

— Пошел вон.

— Малышка, ты же знаешь, я никогда не упускал добычу.

— Это станет дебютом…

— Эй, Киоши, я и не думал, что ты позволишь какой-то сучке охранять себя…

— Ты переходишь границы, — демоница шагнула вперед, походя отшвырнув себе за спину молодого тоэха, дернувшегося было к Охотнику.

— Овилла, да брось, что нам делить?! Найдешь себе другую игрушку…

Шрам и Линда начали двигаться одновременно, и Киоши с мрачным удовлетворением ощутил, как отступает вдруг страх, снова перевоплощаясь в обжигающий кипяток ярости.

Охотник резко сместился в сторону, на ходу срывая еще несколько Нитей. Черный клинок, вращаясь, прогудел мимо, разрубая пустоту, а Линда мягко приземлилась в стороне, скрещивая перед лицом руки и выплетая новый щит.

Младший Тоэши-Набо что-то спросил. Громко, но неразборчиво, хотя и привлек к себе внимание.

— Что ты мямлишь, пожиратель паутины!? — Линда резко повернулась, завершая заклинание, и ее внушительные груди тяжело качнулись.

Охотник и Киоши замерли друг напротив друга, не торопясь возобновлять отложенный на Земле бой. А суэджигари, казалось, вновь забыли об их существовании. Встав боком ко всем трем тоэхам, они спокойно разговаривали между собой.

— Прямо сейчас? Откуда? — Шрам отступил, вместо ответа протянув руку в сторону горного склона.

— По той тропе… — и вновь жест седовласого демона словно срежиссировал остальными, заставив оглянуться.

Сверкнула очередная молния, окрасив мир в молочно-белый и превратив тени в бездонные ямы. Завеса дождя у тропы треснула и расступилась, выпуская на скальную террасу фигуру человека.

С его одежд ручьями стекала вода, слипшиеся волосы были взъерошены, и он неловко опирался на каменную стену, вдоль которой шел. Шагнув на сухую площадку, прикрытую магическим куполом, измученный путник словно очнулся, сбитый с толку отсутствием звуков бури.

Мутный взгляд пробежался по всем на балконе, и замешательство стремительно прошло. Он заметил Киоши, а обрубок левой руки поднялся в его сторону.

— Мацусиро, ты не уйдешь… Сдайся, и будешь осужден по справедливому закону…

Борис так и не сбросил человеческую форму, от которой уже отнюдь не веяло легкостью и самоуверенностью. Сейчас младший Конта выглядел подавленно, жалко, разбито. Шатаясь и чуть не падая, мидзури вышел почти на середину балкона и остановился недалеко от второго Портала. Было очевидно, что схватка в храме и отчаянное преследование отняли у него слишком много сил. Возможно, почти все.

Суэджигари как ни в чем не бывало вернулись к прежнему разговору.

Киоши лихорадочно переводил взгляд с Бориса на Охотника. Затравленный взгляд. Взгляд зверя, в душе которого вот-вот сломается последний рубеж, после чего тот бросится в глотку своим загонщикам, не обращая внимания на раны и утекающую жизнь. Ситуация продолжала катиться по наклонной, и юноша даже представить не мог, что произойдет, когда она достигнет дна.

Даже Охотник, казалось, теперь пребывал в некотором недоумении, только сейчас оценив компанию, собравшуюся на склонах Буредды, и пока больше не пытался атаковать.

— Так кто будет говорить? — Шрам небрежно повел подбородком в сторону Конты.

— Ты?..

— Знаешь, я уже делал. Кроме того, хочу послушать… Хочу сравнить…

— Хорошо…

Тоэши-Набо сделал к Борису несколько широких шагов, словно выходил на невидимую сцену. Его выбившаяся из-под завязки грива свободно развевалась на ветру, создавая вокруг головы демона седой ореол.

— Дорогой Борис. Сегодня многое произошло. Эта омерзительная погода утомительно влияет на самочувствие и настроение. Не ошибусь, если замечу, что устали и остальные. Потому буду краток: в первый и последний раз предупреждаю — уходи, и останешься жив, хоть и промокнешь снова. Не пытайся ничего доказывать, просто развернись и уйди…

Линда бесшумно приблизилась, ужасающе больно стиснув пальцами правый локоть Киоши. Не сводя с противников прищуренных глаз, она принялась подталкивать юношу к своему Порталу. Хвост по-прежнему раздраженно отхлестывал по ее бедрам, а зрачки светились, будто раскаленные угли.

Тоэх едва не вскрикнул, но подчинился, готовый в любой момент стряхнуть девчонку и снова броситься в бой.

— Кто ты таков, чтобы вставать на пути нагира?! — Борис покачивался, но теперь в его голосе гремели возрожденные величие и гордость. — Это я, именно я даю тебе, незнакомец, последний шанс забрать свои слова и исчезнуть. Немедленно!

Он распрямил плечи, стряхивая вдесятеро отяжелевший от дождевой воды плащ.

Тоэши-Набо в ответ лишь разочаровано покачал головой. Словно бы силился, но никак не мог осознать, отчего Конта ведет себя столь неразумно. Борис шагнул в его сторону, запуская правую руку за отворот куртки:

— Лишь сумасшедшие и приговоренные к смерти могут повернуться против меня в этом мире, ибо я говорю словом Стервятника!

На тонкой цепочке маятником качнулся тяжелый бронзовый амулет, испещренный рунами. Словно в подтверждение слов Бориса, над головой опять полыхнула молния, позволив в деталях рассмотреть диск жетона.