Пути Держателей. Книга первая

Привет, Киоши!

Ты, наверное, уже догадался, что письмо написано твоей рукой, а потому я должен пояснить, что меня тоже зовут Киоши Мацусиро, я тоэх джегал из клана Небесных Пловцов. И тебе придется поверить…

Киоши быстро пролистал старые, заляпанные засохшей кровью страницы. Сомнений не было. Но он был готов поклясться гневом Держателей, что никогда не писал этого…

Если Цутро из рода Семенящих не забыл своего обещания, то сейчас ты читаешь эти строки на пути к Порталу Марвина Сконе, куда ведет тебя Овилла. Скотобойня неподалеку, не правда ли? А я сейчас умираю.

Да, Киоши, я нашел Тоэши-Набо. Но запомни эти строки.

Суэджигари непобедим.

Никакое оружие трех миров не способно причинить ему реальный вред…

Прежде чем доставить меня к Слизню, Овилла вручила мне клинок, оставленный Марвином. Говорят, его выковали в кузнях Императора, а чары, вплетенные в это оружие, создавались советом придворных Ткачей. Знаешь, я правда чувствовал себя непобедимым… Особенно, когда рядом была она.

Сейчас Овилла уже мертва, и я надеюсь, что мне хватит сил положить головню на ее погребальный костер.

Знаешь, любовь — это термин, изобретенный поэтами людей… но мы оба хорошо помним Бактияра. Он стал близок и понятен, а потому я скажу его словами: суккуб полюбит тебя, брат. Полюбит по-настоящему, до самой последней черты, но и ты ответь ей тем же.

Юноша невольно вскинул голову и прислушался к стене леса, но окружившая его плотная перина по-прежнему поглощала звуки, краски и запахи. Удар письма был настолько силен, что слова скакали, как сумасшедшие, не желая выстраиваться в предложения и доносить свой смысл.

Слизень — потрясающий Ткач. Он на самом деле смог создать статичную сферу временного потока. Мы вышли в прошлое Мидзури. Однако, Киоши, ошибки совершают не только Магистры, но и те, кто выполняет их приказы.

Тоэши-Набо вправду является тайным советником хосадаку мидзури. Уже давно, к сожалению. Могу только гадать, какую политику ведет эта тварь за спиной Кого, но на Мидзури у него есть хорошо укрепленная база. А вот Камень Пресечения находится на Тоэхе — лорд Мишато, владелец земель Серединного Котла, уже в моем потоке времени состоит в проклятом союзе с Серыми Ткачами и отдал им свою цитадель для выполнения обряда.

А теперь главное, брат.

Тоэши-Набо больше не единственный суэджигари, прорвавшийся сквозь Зашитую Границу. Он следил за действиями ордена Спокойного Сна, терпеливо выжидал, и прошел за мной через Портал вне времени. Все, что я хочу сделать этим письмом, так это предостеречь тебя от подобной ошибки.

Мое покушение на Тоэши во дворце Кого было сорвано появлением близнеца. Я дрался, как умеем мы оба. Но давай говорить честно — долго бы не устоял и против одного. Все что смог, это ранить старшего. Ранить ублюдка так, что он навсегда запомнит.

Потом я бежал и скрылся на Тоэхе. Овилла была со мной. Но суэджигари выследили нас, дети грязной суки. Я понимаю, отчего предки решились запечатать границы, низвергнув один из лучей Креста — они сама смерть, Киоши. А теперь им помогает знание будущего.

Тот из них, кто носит мой шрам, убил Овиллу. У меня на глазах. Я смертельно ранен, и регенерация не поможет — я по-настоящему умираю, брат.

Если я все верно вспомнил, в своем временном потоке ты сейчас только переезжаешь в Красноярск, даже не представляя, в какое жерло предстоит свалиться. Прости, что не предупреждаю тебя прямо сейчас — слишком многое пришлось бы объяснять, а теперешнему тебе доступно куда большее.

Киоши не мог поверить.

Читал, раз за разом пробегаясь глазами по неровным строчкам, по бурым засохшим пятнам, узнавая собственный подчерк, стиль и даже истончившийся до призрачности запах, исходящий от бумаги… но поверить не мог. Незаметно для себя он принялся качать головой, словно это могло помочь отринуть очевидное.

Истекая кровью, я понимаю, что Марвин сказал мне почти всю правду. Почти. В моем временном потоке больше нет суэджигари. Единственный ушел, унося с собой заботы. Изящно, да? Зато в твоем времени их уже двое. Я подозреваю, что Марвин осознанно использовал нас в качестве приманки, не особенно задумываясь, что произойдет с мирами Креста, когда в одном из потоков их станет сотня. Если ставка Магистра сыграет, в твоем времени больше не будет Серых, а в нашем прошлом появятся трое… И никому, кроме Держателей, неизвестно, какой силой они будут обладать.

Я помню свои мысли, когда Сконе предлагал мне стать героем. Помню и понимаю, что все опасения оправдались. Я и правда стал им, бросил жизнь на алтарь спасения трона. Единственное, о чем жалею, что позволил любимой умереть.

Когда я шел к своему Порталу, никто не оставлял мне подобных писем. Надеюсь, ты задумаешься…

Далее следовала почти пустая страница и приписка:

Чуть не забыл: я хорошо заплатил низшему, его зовут Цутро, он поклялся в нужный перелив передать мне (слово было зачеркнуто) передать тебе эти бумаги. Скоро он придет за письмом.

Заканчиваю, силы уходят.

Суэджигари высокомерны, кичливы и заносчивы. Воспользуйтесь этим.

Могилы останутся за бесцветным ручьем, в тайной роще у жилища Слизня. Не забывай сказанного мной. Надеюсь, что помог, и не напрасно потратил последние силы на это послание.

Будь осторожен — близнецы Тоэши прямо сейчас наблюдают за тобой. Не дай им пройти Портал.

Еще раз прости.

Прощай.

Глядя перед собой, Киоши осторожно положил письмо на камень. Осмысливая прочитанное, юноша оставался слеп, глух и подавлен. Произошло то, чего он просто никак не мог ожидать. Нечто, способное спутать серьезные планы. Нечто, после чего жизнь уже никогда не станет прежней.

Рассматривая притаившиеся возле ноги листки бледно-желтого пергамента, Киоши вдруг поймал себя на том, что дышит шумно и глубоко. Так, словно только что закончил длительную и напряженную гонку. Или, как сказал бы человек, словно увидел что-то, действительно напугавшее.

Молодой тоэх не был наивным простаком. Может быть, он не обладал способностями мгновенно анализировать ситуации и делать выводы; возможно, не умел принимать сложных решений; вполне вероятно, что кто-то даже смог бы назвать Киоши примитивным и бесхитростным. Но простаком в клане Мацусиро не был ни он, ни кто-либо еще — доверчивость и беспечность не являлись достоинствами жителей Красного мира.

Сквозь прищур глядя на жидкий поток белесой лавы под ногами, Киоши размышлял, невольно постукивая когтем по лежащему рядом письму.