Пути Держателей. Книга первая

Киоши чуть приподнялся над водой, уперся руками в камни. В животе тревожно заныло, когда он вдруг понял, что именно собирается ответить Сконе.

— Я длительное время удачно избегаю ответа на этот вопрос, интересующий очень многих, мастер Сконе… — Марвин даже не шелохнулся, но в воздухе разлилось напряжение, а зрачки Магистра остекленели. — Сожалею, но не могу ответить…

— Хорошо, — вдруг признал Марвин, ничуть не смутившись. Взгляд его вновь обрел жизнь, плечи обмякли. — Это даже очень хорошо, что ты до сих пор никому не доверяешь. Известно, что в нашем и, заметь, твоем деле — это большой плюс. Тем не менее, в истории наступил переломный момент…

Свободной от шаров рукой он причесал правую бровь и задумчиво оглядел склоны Мазавигара, густо усыпанные воронками природных бассейнов. Сконе как будто рассуждал на отвлеченные темы, и от этой отстраненности Киоши стало еще более гадко.

Он вдруг понял, что больше всего на свете не желал бы оказаться в месте, где глава ордена Спокойного Сна пытает своих пленников. Словно прочитав его мысли, Марвин продолжил, по-прежнему глядя куда-то вверх и в сторону:

— Не стану убеждать, что все равно добуду нужную мне информацию. Теми или иными путями, как ты понимаешь, — костяные шары сшибаются с приятным стуком, — и не нужно расценивать это как угрозу. Однако, Киоши, я хочу при этом остаться с тобой союзниками. Надеюсь, мне также излишне упоминать о значимости заданного вопроса? Думаю, ты уже сполна ощутил это на собственной шкуре…

Киоши снова кивнул. Заставив двигаться окаменевшие мышцы, плеснул в лицо воды и смочил пересохшие губы. Сейчас он снова ощущал себя маленьким, словно вновь представшим перед отцом — тот отчитывал их с Ангусом за случайно открытые во время игры загоны, после чего в небе оказались почти все породистые скаты клана. Отец тогда тоже не кричал, выговаривая негромко и строго, но от этого становилось лишь страшнее.

— Я понял вашу мысль. Но если вы позволите, мастер, сперва я бы хотел задать встречный вопрос…

Марвин молча выжидал. Теперь в его глазах читалось легкое удивление. Кажется, он на самом деле не был готов, что юный тоэх окажется столь дерзким и упертым. Пальцами свободной руки Магистр сделал некий неопределенный жест, приглашая продолжать, и Киоши набрал в грудь воздуха:

— Вам известна природа упомянутого кулона?

— Возможно, ты и прав, — костяные шары столкнулись с болезненным, сухим стуком, — знание сути вещей поможет тебе кое-что понять. Что уже известно тебе самому?

— Почти ничего, враги знают куда больше… — Киоши наморщил лоб и невольно потер обнаженную грудь в том месте, где ее когда-то касался амулет. — Он достался мне в подарок от отца, незадолго до его смерти. Долгое время я считал, что это даже не родовая драгоценность, ведь мать и остальная родня и вовсе ничего не знали о безделушке… Никогда не придавал ему значения. Всегда считал, что это простой оберег, заговоренный в каком-нибудь храме, а то и вовсе куплен отцом на ярмарке… просто, как подарок на память. К слову, Лин… то есть, Овилла, тоже ничего не добавила к моим знаниям. У меня даже сложилось впечатление, что до встречи со мной ничего про кулон не знала и она.

— Это действительно так, — спокойно согласился Магистр. — Овилла была поставлена присматривать именно за тобой. Просто ты разрушил мою ставку на то, что никогда не расстаешься с этой вещью.

— Я немного изменился…

— Рисковый расчет отражает характер нашей игры, — будто утомившись, Марвин переложил шары в другую руку. — Мне достоверно известно, что твой отец не покупал кулон у базарных заклинателей. Он достался ему после войны Бешенства. Как трофей.

Несмотря на то, что у Киоши не было ни единой причины не верить Сконе, он не смог сразу усвоить услышанное. Конечно, он помнил истории матери или дяди, что в прошлом его отец был воином, но чтобы подаренная им вещь оказалась столь древней. Столь памятной. Столь ценной для того, кто проливал свою кровь в столкновении демонических рас…

— Возможно, ты что-то слышал о Камне Пересечения?

Все еще погруженный в нелегкие мысли, Киоши сонно покачал головой.

— Камнем Пресечения называли весьма немолодой монолит, якобы находящийся на месте переплетения всех четырех реальностей. После рокового сражения у пика Сужано монолит был разрушен, чтобы навсегда отрезать врагу открытый путь на Тоэх, будь тем врагом человек, мидзури или суэджигари. Тогда, с повеления Императора, восемьсот восемьдесят восемь воинов Тоэха получили куски этого камня в качестве трофеев. Осколок монолита, Киоши Мацусиро, скрыт и в твоем кулоне.

Встав на скользкое дно воронки, Киоши наклонился и еще раз щедро ополоснул лицо. Его тошнило и трясло от странной смеси гордости и ужаса титанической ответственности.

Если Сконе не врал — а в этом не было смысла, — его отец слишком мало рассказал о себе перед уходом. Никогда не упоминая ни о том, насколько ценную и старинную вещь оставляет сыну; ни о том, что принимал участие не только в уничтожении диверсионных отрядов мидзури, рассыпанных по Тоэху на последних этапах войны, но и в одном из самых эпических сражений в истории.

И даже мать Киоши, почти сразу отправившаяся в Яму вслед за супругом, никогда не говорила, что тот участвовал в битве у Сужано, финальной схватке миллионов тоэхов и мидзури, положившей конец войне Бешенства. Даже не упоминала, что отец принимал участие в сражении, во время которого суэджигари попытались разом уничтожить цвет обеих правящих рас. В сражении, когда четвертый мир Креста был навсегда низвергнут царствующими Цветами…

— Если вы собирались потрясти меня, Магистр, вам это полностью удалось, — юноша поднял голову, позволяя горячим струям сбегать с волос на плечи. — Но зачем камень нужен тоэхам? На кой ляд его жаждут мидзури? Боюсь наговорить лишнего, но в погоне за осколком даже объявились существа, выдающие себя за суэд!..

— Как ни печально, — словно невзначай перебил его Сконе, — но это и есть суэджигари. Есть неопровержимые доказательства…

Он покусал губы, и было так непривычно видеть растерянность на этом широком и волевом лице. Готовясь ответить на вопросы Киоши, он какое-то время собирался с мыслями.

— Овилла посвятила тебя в курс последних событий в Империи? Хорошо, тогда ты уже кое-что знаешь. Близится гражданская война, и Тоэх вновь близок к расколу на сторонников мира и желающих разорвать глотки мидзури. На желающих сохранения стабильности, статус-кво, и мечтающих окончательно доказать превосходство нашей расы. «Уж теперь-то», кричат они, «когда никто не может помешать нам явить задохликам свою мощь! Ух, мы им зададим»… Однако сейчас отнюдь не последний голос в этом хоре имеют и суэджигари, восставшие из небытия.

— Как Серые Держатели удалось вернуться? Это невозможно! Нам всем внушали с детства, что четвертый мир запечатывали силами всех трех рас…

— Не думаю, что сейчас есть время для подробной лекции. — Костяные сферы глухо задребезжали в ладони Сконе. — Опустошив четвертый мир и запечатав границы, теперь известные под именем Зашитых, Держатели царствующих Цветов нарушили баланс Креста. Если кратко, то они лишили человеческую расу своего изначального противовеса. Обломав один из лучей Креста, Держатели украли у примитивных антагониста. Созидающие — остались, привносящие хаос — ушли. Как суэджигари нашли в себе силы вернуться? Вопрос праздный. Зачем они это сделали? Полагаю, чтобы отомстить и окончательно разрушить систему равновесия…