Пути Держателей

Гладь леса, чьи верхушки колыхались, словно морские волны, была чиста.

* * *

Танара не сорвался.

Киоши обнаружил его в большой трещине, похожей на след от удара трехгранным клинком, усеянной костями и ветками. Там мидзури дал отдых рукам, восстанавливая дыхание и пытаясь прикинуть оставшееся расстояние. Юноша оттолкнулся от стены и раскачался, спрыгивая рядом. Проводник бродил по тесной пещере, растирая натертые ладони.

Когда в укрытии появился тоэх, тот поднял к губам палец:

— Это не просто пещера, это гнездо, — одними губами прошептал он. — Причем, опасное.

Киоши внимательно осмотрелся. В конце короткого прохода вглубь скалы он не обнаружил ничего, кроме пары массивных валунов, большого разметанного гнезда, хлама, массы костей и длинных жестких перьев. Однако пещеру наполнял запах недавнего присутствия живого существа, перемешанный с ароматом застарелой крови. С застоявшимся воздухом ущелья не справлялся даже свежий стремительный ветер.

Молодой тоэх повел плечами, разминая шею.

— В таких пещерах обычно селится птица-волк, — столь же негромко рассказал проводник, подходя вплотную. — Еще ее называют каменной рыбой Небесного Пруда. Если я считаю правильно, сейчас у волков кончилась брачная пора, и самцы вновь живут поодиночке. Период опасный, ибо мальчики озлобленны тем, что после спаривания самка изгоняет их, лишая права на воспитание потомства. Это место не похоже на гнездо выводка. Скорее всего, здесь живет неудачливый папа. Мы отдохнем и сразу уйдем, пока волк не вернулся с охоты.

— Я почти не устал, — Киоши взялся рукой за край расщелины, выглядывая вниз.

Древесные кроны чуть заметно приблизились, стали видны проплешины и поляны.

— Сколько осталось?

— Чуть больше двух третей, — Танара встряхнул руками, вставая на пороге пещеры. Ухватился за канат. — Действуем как и прежде, жди сигнала.

Он беззвучно исчез из вида, оттолкнувшись спиной к бездне.

Ветер насвистывал сложную мелодию. Кричали птицы, правда сейчас чуть успокоившись и поняв, что гнездам ничего не угрожает. Воздух с хлопками трескался под ударами сотен их крыльев.

Из-за края раздался свист.

Юноша прикоснулся к струной натянутому заклинанию.

В этот же момент почувствовал за своей спиной движение.

Резкий животный запах мгновенно усилился.

Одной рукой сжав веревку, Киоши обернулся вглубь пещеры ровно тогда, как один из валунов начал шевелиться, словно живой. Каменная птица пробудилась, сбрасывая камуфляж.

Тоэх успел различить тяжелый клюв, гибкий кожаный хвост, неспешную грацию разворачиваемых крыл, разом перегородивших трещину, и спрыгнул, стараясь ползти как можно быстрее.

— Танара, вниз! — Киоши спешно сокращал дистанцию, а канат принялся угрожающе раскачиваться. — Твой волк никуда не улетал…

Теперь веревку мотало по скальной стене, а скрип ее выбивался даже из воя усилившегося ветра и гомона птиц. Птица-волк неловко развернулась, подползая к краю гнезда.

Демоны старались спускаться все быстрее, лес приближался.

Но недостаточно быстро.

Волк неуклюже потоптался на краю, посверкивая мутными розовыми глазами, каркнул, изогнул длинную шею, и свалился с утеса. Киоши вжался в скалу, когда тяжелая туша скользнула мимо него, медленно распахивая объятья крыльев. Оттолкнулся, подошвами нащупывая точку опоры, и развернулся. Волк спикировал, набирая скорость, а затем зашел на вираж, поднимаясь все выше. Грациозно, величественно.

Птицы, окружавшие их со всех сторон, бросились в разные стороны, улетая прочь или забиваясь в норы гнезд. Теперь в их криках слышалась не только злоба, но и предостережение.

Киоши практически разжал ладони, придерживая канат лишь расслабленными пальцами, и рухнул вниз. Успел вновь ухватить заклинание, когда его левая нога ударила во что-то мягкое, а веревка буквально затанцевала вдоль стены. Взглянул вниз, понимая, что уперся в плечо проводника.

А тот внезапно прекратил спуск, удобно упершись ногами в стену и обнажив кинжал.

— Если он атакует, нам все равно не спуститься, пока мы не убьем его! — прокричал он, пробиваясь сквозь усилившийся гам птичьего царства.

Киоши не ответил, оборачивая петлю каната вокруг левой кисти. Танара прав…

Птица-волк сделала пару широких кругов, до конца распугав обитателей этой части Небесного Озера, взмыла еще выше и напала.

Удар пришелся в Киоши. Тяжелый удар, не прицельный, словно в бою летающий хищник привык пользоваться не точностью, а массой и скоростью. Рукой сбив в сторону массивный клюв, демон попытался увернуться, отталкиваясь от стены, но волк ударил еще и крыльями.

В голове тоэха помутнело, что-то хрустнуло в шее, Киоши пробовал схватить гадину все той же рукой, когтями срезав несколько плотных перьев, но широкие крылья полностью перекрыли свет, а в лицо дыхнуло смрадом. Что-то кричал Танара.

Медленно, словно в ожившем сне, юноша понял, что теряет опору.

Волк отпрянул, и теперь Киоши видел свои руки, тянущиеся к канату. Когти царапнули по скале, высекая искры и каменную крошку, задели заклинание, но не удержали. Он перевел взгляд на далекие деревья, и булыжником рухнул мимо Танары, вплотную сцепившегося с птицей.

Море леса, покрытое волнами ряби, бросилось в лицо, стремительно приближаясь. Киоши падал, словно метеор, быстро, неподвижно, уже не стараясь ухватиться. С ледяным спокойствием поняв, что ему уже не удастся удержаться ни за канат, ни за выступы стены, он собрался, поджимая к груди ноги и руки, а подбородком привычно придерживая амулет.

Проводник с ужасом смотрел ему вслед. Тоэх стремительно удалялся, сшибая выступы гнезд и не успевших увернуться птиц.

Омываемый упругими волнами Небесного Озера, Киоши почувствовал, как вздулась кожа на спине. Позвонки, захрустев, начали трансформацию, истончаясь в шипы. Отстраненно он успел подумать, что не желал превращения, его инстинкты сработали самостоятельно, стоило лишь сущности тоэха приблизиться к гибели. Теперь юноша ощущал, как ребра растут, утолщаясь и крепнув, раздавая в стороны грудную клетку. Череп удлинялся, волосы развевались в полете. Позвоночник слился в гибкую костяную хорду, короткие толстые шипы пронзили остатки человеческой кожи.

Киоши оскалился, взревев, и ветер подхватил его рычание, но полностью изменение закончить не удалось.

Пышные зеленые ветви молниеносно надвинулись, расступаясь, и он нырнул в гущу леса.

Словно реактивный снаряд, срубая ветки и ударяясь о стволы, он с дикой скоростью врезался в землю, щедро усыпанную хвоей. Пыль, куски земли и сломанные ветки еще долго падали на оставленную им борозду, опускаясь на глубокую воронку. В ее сердцевине, неестественно вывернув руки, застыл молодой тоэх.