Пути Дивнозёрья

Но не успела Тайка за него порадоваться, как увидела те самые горящие глаза за деревом. Шерсть на её загривке встала дыбом – ух и страшные! Громадные, зеленющие и злые. А главное – совсем рядом.

Пушок проследил за её взглядом и охнул:

– Ой, мамочки! Кажется, мы влипли.

– Не без этого, мр-р, не без этого! – раздался самодовольный басок из-за дерева, и прямо перед ними на залитой лунным светом поляне появился здоровенный котяра – больше Снежка. Наверное, с быка размером, если не больше.

Тайка ощерилась и зарычала. Коловерша закатил глаза и по обыкновению шлёпнулся в обморок. А может, притворился – кто его знает? Мешок-то со снедью из лап не выпустил.

Котяра зевнул, демонстрируя клыки, похожие на кухонные ножи. Дзынь! – в свете луны сверкнули острые когти.

«Я не готова драться с такой махиной, – подумала Тайка. – Придётся договариваться. Если, конечно, с ним вообще можно договориться…»

– Здравствуйте! – она постаралась приветливо улыбнуться, хотя в волчьем облике это было не так-то просто. – А вы тут, случайно, Васисуалия не встречали? Может, знаете? Это кот Бабы Яги.

Говорить было непросто – словно каша во рту. Всё-таки волки не должны говорить по-человечьи.

– Ш-ш-што?! – зашипел котяра, выгнув спину дугой. – Вы к этой ш-ш-шволочи? Друж-ш-шки небось?!

– Не, просто знакомые. И вообще мы здесь проездом, – ляпнула Тайка первое, что пришло в голову. Сложно придумать что-то осмысленное, когда у тебя поджилки трясутся.

– Тогда ладно, – неожиданно миролюбиво ухмыльнулся кот. – Васисуалий – энто мой брат родной, ш-ш-штоб вы знали.

– Правда? А вас как зовут?

– Баюн я. Настоящий хранитель Пограничного леса. Не то что какая-то там Яга. Добро пожаловать в мои владения.

– Это значит, что мы… гости?

Настоящие волки вроде не потеют, но Тайка была готова поклясться, что её холка взмокла от напряжения. Она чувствовала какой-то подвох. И не зря.

Баюн усмехнулся и, облизнув усищи, кивнул:

– Пришли гости, мр-р, глодать кости. Сначала я вас испытывать буду. Так заведено. А коли не сдюжите – съем. Давненько у меня путников не было, мр-р, изголодался уж. То есть я хотел сказать: соскучился. Заходите в мою избушку, путнички. Отказов не принимаю. Всё равно выбора-то у вас нет, мр-р.

Глава четвёртая Ох уж эти сказочки!

– Может, тебе тут прибраться помочь? – вдохнув пыль, которую никто не вытирал годами, Тайка чихнула. – Или еду приготовить? Когда я у Яги хозяйничала, ей понравилось.

Прежде чем войти в избушку, она обернулась человеком. Не то чтобы это было необходимо: в такую широкую дверь и волчица прошла бы. Но ей показалось, что входить в чужой дом диким зверем как-то невежливо. Да и лапы от комьев глины начисто не вытрешь. А кроссовки можно просто оставить у входа.

Впрочем, она быстро передумала снимать обувь в этом царстве грязи и паутины. На полу валялись останки птиц, мышей и даже зверьков покрупнее. Пучки пахучих трав, подстилки и кухонная утварь были разбросаны, будто хозяин ежедневно устраивал ночной тыгыдык, а потом не прибирал за собой.

– А ты ругалась, что это я неаккуратный, – прошептал Пушок, сморщившись от вони. – Всё познаётся в сравнении, Тая.

– Говоришь, Яге понравилась твоя стряпня, мр-р? – фыркнул Баюн. – Значит, мне энтого точно не надо! И вещи мои тоже не трожь!

– Но у тебя тут даже сесть негде. – Тайка подняла перевёрнутый табурет.

– Я на подоконнике сижу, мр-р. Мне хватает.

– А ешь ты что?

– Что поймаю, то и съем. Настоящий кот должен есть добычу! А не сметанку, как некоторые. Или того хуже – кошачий корм из магазина. Фу, пижоны одомашненные.

– Быть домашним – не приговор! – возмутился Пушок.

Немудрено, что его задело. Ведь именно этим его вечно попрекали дикие коловерши.

Тайка положила ладонь на его вздыбившийся загривок, чтобы успокоить, и строго сказала Баюну:

– Моя бабушка говорит, что, если ты ругаешь чей-то образ жизни, значит, в глубине души ты завидуешь и хотел бы жить так же.

– Пф! Какая-то сумасшедшая карга ляпнула, а ты повторяешь!

– Эй! Вообще-то она не карга, а дивья царица.

– Предупреждать же надо… – Баюн немного смутился, но в следующий миг выгнул спину и захлестал себя по бокам хвостом так яростно, что уронил с печи закопчённый котёл. – Если думаешь, что это помешает мне вас съесть, то ты ошибаешься. Наоборот! Царевны, говорят, самые сладкие. Потому что жизнь у них такая: катаются как сыр в маслице, спят на пуховых перинах, мр-р.

– Точно завидует, – шепнул Пушок Тайке на ухо.

Она кивнула. Теперь это было ясно как день.

– Значит, ты не желаешь, чтобы я привела в порядок твоё жилище. Потчевать гостей, как вижу, у тебя тоже нечем. Тебе не говорили, что так дела не делаются? Какую сказку ни возьми…

– А мне плевать! – клацнул зубами Баюн. – У меня свои правила!

– И какие же?

– Что хочу, то ворочу. Я свободный кот. Имею право!

– Тогда какой нам смысл проходить твои испытания? А вдруг ты слово не сдержишь и всё равно нас слопаешь? И зачем напрягаться?

– Ну, не настолько же. – Баюн принялся вылизывать лапищу. – Слово я держу всё-таки.

– Хоть что-то хорошо. И какие же испытания нас ждут?

– Умная ведьма сама догадается. А глупые годятся только на шашлык.

Тайка закатила глаза. Довелось же встретить такое пассивно-агрессивное чудище. Да лучше бы она у Яги каждую неделю генеральную уборку делала!

– Значит, мы можем выбрать что угодно? – оживился Пушок.

– Думаю, мы должны предложить варианты, а он сам выберет. – Тайка принялась рассуждать вслух. – Так, что там в сказках обычно делают? Добыть перо жар-птицы?

– Тая, ты с ума сошла?! – Пушок втянул голову в плечи. – Они же страшные.

Ну да, у него же травма детства. Жар-птицы разорили и сожгли гнездо, где он вырос. И коловерша долгое время не знал, выжили ли его родичи. К счастью, потом они нашлись.

Тайка подумала, что Пушок мог бы вообще не проходить никакие дурацкие испытания. Он же местный. Это она для волшебного края пришлая, несмотря на четверть дивьей крови.

– Спасибо, что ты здесь, – шепнула она. – Вместе не так страшно.