Пути Дивнозёрья

– Сомнительное лекарство. Ты ещё скажи, что жениха ей хорошего надо.

– Да был у нас жених… – вздохнул Никифор. – Жаль, в Волшебной стране остался. Но ничё, всё образуется, вот увидишь.

– Не образуется! – Пушок сам не ожидал, что может так рявкнуть. – Хватит себя обманывать. Всё плохо. Может, мы вообще последний оплот волшебства в этом мире? Четыре года я тебя слушал, надеялся. Это для нас не срок, а для Таи… Она же смертная, забыл?

– На три четверти, – сварливо поправил домовой. – А четверть дивьей крови – энто не так уж мало.

– Толку-то? Росла она здесь, в Дивнозёрье. А люди родные-любимые в Дивьем царстве остались. Ни весточки от них, ни письма… Тая ночами порой их зовёт. То Семёновну, то Яромира.

Заслышав это, Тайка вспыхнула. Ну чего Пушок выдумывает? Неправда это! Или?..

– Ох… Тяжко ей, сталбыть, без бабки да без друга сердешного.

– Мне так её жа-а-алко! Знаешь, я даже на Дорогу Снов попробовал сунуться. А вдруг получится?

– И чаво там?

– А ничего! Ну, кроме репьёв да чертополохов. Шипы – во! Больше моих когтей. Не пройти ни конному, ни пешему.

– Ох, беда! – всплеснул руками Никифор.

– А вдруг Дивье царство враги захватили? А может, и не только Дивье. Ох, а что, если никакой Волшебной страны вообще больше нет?!

Домовой бросил в Пушка подушкой. Тот, конечно же, увернулся.

– Не пугай меня так, паникёр пернатый.

– А ты вылазь из-за печки. Никифор, ты же умный мужик. Давай, пошевели извилинами. Будем вместе думать, что делать и как Таю выручать. Зачахнет она без Яромира-то…

Тут уж девушка не выдержала. Вскочила и встала посреди кухни, уперев руки в бока:

– Обо мне говорите?

Пушок с Никифором переглянулись и хором выпалили:

– Нет!

– Не отпирайтесь, я всё слышала. И спасать меня не надо. Всё хорошо.

– Если пациент не считает себя больным – это не значит, что он не болен! – наставительно поднял коготь коловерша. Это был один из его любимых жестов.

– Кого это ты больной назвал?!

Тайка схватила полотенце. Пушок на всякий случай нырнул за трубу – знал, что может и по хвосту прилететь. Несильно, зато обидно.

Впрочем, даже угроза полотенца не заставила его отступиться:

– Врёшь ты всё. Ничего не хорошо! Я тебя, Тая, знаю как облупленную. Признайся, что тоскуешь без бабушки. И без Яромира. И наверняка беспокоишься, что там в Дивьем царстве.

– Разве что по бабушке. Немного. – Тайка дёрнула плечом. – Но я не могу всё время жить прошлым, Пушок. Надо смотреть в будущее.

Коловерша от возмущения захлопал крыльями:

– Да что ты такое говоришь?!

– Прошло четыре года.

– Всего-то! Вон Семёновна Радосвета всю жизнь ждала.

– Нет, Пушок, не «всего-то». Целых четыре года. Это много. И наши с бабушкой ситуации отличаются. Мы с Яромиром поссорились, расстались и больше не виделись. И, кстати, я всё знаю про Огнеславу.

– Откуда?!

Коловерша грозно глянул на Никифора, и тот вскинулся:

– Чаво пыришь, как солдат на вошь?! Я молчал.

– И я! Видишь, хвост на месте.

Тайка почувствовала, как к горлу подкатывает ком. Ох, не зареветь бы. Сколько она бегала от этого разговора? И всё-таки он случился. Что ж, видимо, пришло время прояснить всё раз и навсегда.

– Сердцем почувствовала… А вы сейчас это подтвердили. Друзья, я очень ценю вашу заботу. Но я уже большая девочка и не верю в сказки. Не кривитесь, вы понимаете, о чём я. Конечно, волшебство существует. Кому, как не ведьме, об этом знать. Но даже у чудес есть предел, выше которого не прыгнешь. Справедливость не всегда побеждает. Первая любовь не всегда счастливая. Думаю, вязовые дупла закрылись навсегда, и вам тоже нужно научиться жить с этим. Я же как-то научилась.

– Может статься, ты и права… – Никифор шмыгнул носом.

Тайка никогда прежде не видела его таким расстроенным. Сердце ёкнуло, но она сжала кулаки и впилась ногтями в ладони. Увы, правда бывает горькой, но её всё равно нужно говорить, чтобы не питать ложных надежд, от которых потом гораздо больнее.

– Не хочу вас обоих слушать! – вскричал Пушок так, у Тайки аж уши заложило. – Поймите же: нельзя отказываться от волшебства! Иначе оно совсем уйдёт. Тая, я тебя не узнаю. Раньше ты никогда не отступала, ещё и других подбадривала, не давая отчаиваться.

– Это потому, что я маленькой и наивной была, а теперь выросла, – буркнула она.

Обвинения резали её без ножа. Впрочем, Тайка и не ожидала, что Пушок поймёт. То ли дело Никифор.

– И что она, по-твоему, должна была сделать? – домовой отвесил коловерше лёгкий подзатыльник. – Дупла закрыты, Дорога Снов тоже… Выхода нет.

– Выход есть всегда! – коловерша в задумчивости закусил губу, а потом махнул лапой. – А, пропадай мой хвост! Всё расскажу.

– Не вздумай!

Домовой попытался закрыть ему рот ладонью, но Пушок ловко увернулся:

– Тая должна знать правду.

И выложил всё как на духу. Про свой визит в Волшебную страну, встречу с Маем, про проклятого Ратибора и двоецарствие. Про кошмары, которыми заперли Дорогу Снов. А кто – неизвестно.

Чем дольше Тайка его слушала, тем больше негодовала. Одно дело подозревать, что беда случилась, и совсем другое – знать это наверняка. Эх, сейчас бы бросить все – и поспешить в Волшебную страну, на помощь! Ей стоило немалых усилий сдержать этот порыв и задать себе вопросы. Как? Да и когда? У неё же через три дня предзащита… Бессилие легко превратилось в ярость, а она, в свою очередь, заставляла говорить обидные слова.

– И ты молчал! – выпалила Тайка. – Вот и верь тебе после этого.

– Это всё Никифор! – плаксиво заныл Пушок. – Это он меня убедил сохранить всё в тайне. А лишиться хвоста, сама понимаешь, хуже некуда. Только теперь мне всё равно. Если такова цена, которую нужно заплатить, чтобы вернуть мою прежнюю Таю, я готов.

Тут из Тайкиных глаз наконец брызнули злые слёзы.

– И что мне теперь, спустя четыре года, делать с этой информацией?! Я только-только успокоилась. Меня Лёха замуж позвал. Говорит: «Будешь за мной как за каменной стеной». Лучше бы ты и дальше держал язык за зубами…