Пути развития английского романа 1920-1930-х годов

Ричард Олдингтон

Поисками героя — напряженными и непрекращающимися — был творческий путь Ричарда Олдингтона.

Один из значительных мастеров реалистического романа, он имел право утверждать, что «сколько-нибудь стоящая книга всегда возникает прямо из жизни и писать ее надо собственной кровью» [85] . Это право было дано ему опытом жизни.

Годы первой мировой войны, участником которой был Ричард Олдингтон, определили его мировоззрение. Он уходил на войну одним из ведущих. поэтов английского имажизма; он вернулся с фронта переосмыслившим

85

Олдингтон Р. Смерть героя. 1935, стр. 92.

Олдингтон Р. Смерть героя. 1935, стр. 92.жизнь и по-новому взглянувшим на ее истинные ценности. Величайшей из них он признал человека и свою деятельность писателя посвятил борьбе за него. Веру в человека Олдингтон сохранил до конца своих дней. Писатель-гуманист, он отстаивал ее в борьбе с эстетикой модернизма и выразил в созданных им художественных образах.

Если в начале своего творческого пути Олдингтон полагал, что такой поэт, как Т. С. Элиот «влил новую силу в интеллектуальную традицию английской поэзии» [86] , а Джеймс Джойс и Олдос Хаксли привлекали его поисками новых путей в искусстве, то с годами его оценки этих писателей меняются. Он называет «Улисс» чудовищной клеветой на человечество» [87] и не только не приемлет, но и решительно осуждает пессимистическую точку зрения Джойса на жизнь и его бесстрастное экспериментаторство. «Можно ли допустить, чтобы восхищение талантом Джойса ослепило нас настолько, чтобы мы не заметили его ложных взглядов на жизнь?» [88] ,— спрашивает Олдингтон в одной из своих послевоенных статей, не допуская для себя возможности подобного ослепления. Фрейдистская позиция Джойса и его антигуманистический взгляд на человека стали не только чужды, но и враждебны ему. Не случайно и то, что в послевоенные годы Олдингтон решительно порывает с имажизмом и отзывается отрицательно о формалистических течениях в области поэзии. И если раньше его увлекала борьба с устаревшими канонами поствикторианской поэзии, то уже в период 20-х годов нигилизм и нарочитая беспредметность творений декадентов оказались ему совершенно чуждыми.

86

Aldington R. Literary Studies and Reviews. London, 1924, p. 191.

87

Aldington R. Life for Life's Sake. Hew York, 1941, p. 213.

88

Aldington R. Literary Studies and Reviews. London, 1924, p. 199.

Война стала для него тем рубежом, который положил начало новому периоду его жизни и творчества. Познав страдания и боль, страх и отчаяние, уже нельзя было оставаться прежним — далеко отстоящим от жизни эстетом. Действительность предъявляла свои права. Жизнь вытесняла условный мир несуществующей красоты. Темы современности заняли ведущее место в творчестве Олдингтона. Это ясно чувствуется в стихотворениях сборника «Образы войны» (1919). И все же это были лишь первые шаги к большому искусству, способному взволновать современников.

Ценным вкладом в английскую литературу стал роман Олдингтона «Смерть героя» (1929), одно из лучших антивоенных произведений тех лет. Он появился в то же время, когда были опубликованы «На западном фронте без перемен» Э. М. Ремарка и «Прощай, оружие!» Э. Хемингуэя. Эти три романа были отнесены критикой к литературе «потерянного поколения».

Как и многие из его сверстников, Олдингтон примыкал к той части молодой буржуазной интеллигенции, чьи иллюзии и надежды погибли в огне войны. Война заставила представителей «потерянного поколения» не только разочароваться в нормах буржуазной жизни, но и утратить веру в перспективы капиталистического общества. А их оторванность от народа и непреодоленный индивидуализм привели к тому, что круг страданий и отчаяния, тесным кольцом сомкнувшийся вокруг них, породил мотивы безысходной тоски в их творчестве.

Через все это прошел и Ричард Олдингтон. Война пробудила в нем ненависть к «старой доброй Англии», пославшей своих сыновей на смерть. Война привела его к бесконечному пессимизму. Героям писателей «потерянного поколения» не было дано обрести ту ясность сознания, то революционное прозрение, которые в огне войны стали достоянием героев Анри Барбюса. Великая истина и смысл жизни остались для них скрытыми. Опустошенные и сломленные войной, герои писателей «потерянного поколения» уходят из жизни. Но даже и те, которые остались в живых, не становятся ее активными участниками. «Я люблю жизнь не как действие, а как переживание», — говорит Энтони Кларендон — герой романа Ричарда Олдингтона «Все люди — враги», и эти слова очень точно определяют его взгляд на жизнь и свое место в ней.

Однако было бы несправедливо акцентировать только эту сторону творчества Олдингтона, как, впрочем, и других писателей «потерянного поколения». Его книги, созданные в условиях послевоенной Англии, когда со всей очевидностью проявился ускоренный событиями военных лет кризис буржуазной культуры, противостояли волне модернистской литературы. Это были книги суровой жизненной правды; они учили ненависти к войне, рассказывали о трагедии миллионов простых людей, ставших жертвами империалистической бойни.

В отличие от модернистов, Олдингтон не встает на позиции циничного нигилизма. Несмотря на безнадежность и пессимизм, столь часто звучащий в его произведениях, ему свойственен гуманизм. В предисловии к роману «Смерть героя» Олдингтон писал: «Я верю в людей, я верю в какую-то основную порядочность и чувство товарищества, без которых общество не может существовать».

Романы Олдингтона написаны в традициях критического реализма. Верность им писатель сохранил на всем протяжении своего творчества. Однако к решительному осуждению индивидуалистической психологии он не пришел.

Ошибочность и несостоятельность индивидуализма и бегства от жизни уже давно осуждены самим ходом истории. И все же опыт людей «потерянного поколения» не прошел бесследно. Он многому учит и заставляет задуматься над ошибочностью занятой ими позиции. К осознанию ее бесплодности ведет своего героя и Ричард Олдингтон. И в этом плане эволюция характера его героя представляет несомненный интерес.

Со своим первым романом «Смерть героя» Олдингтон выступил в 1929 г. За ним на протяжении 30-х годов последовали еще шесть социально-психологических романов— «Дочь полковника», «Все люди — враги», «Женщины должны работать», «Сущий рай», «Семеро против Ривза», «Отвергнутый гость». Творческий подъем писателя был связан с активизацией общественно-политической жизни в Англии 30-х гг., с обострением классовой борьбы в стране. В своих романах Олдингтон обращается к насущным проблемам современности: первая мировая война и ее последствия, кризис буржуазного сознания и буржуазной культуры, сдвиги в сознании интеллигенции, оказавшейся перед угрозой фашизма и надвигающейся второй мировой войны.

Романы Олдингтона неравноценны в художественном отношении. Но лучшим из них свойственно возмущение установленными в стране порядками, дух критицизма, чувство ненависти к буржуазии.

«Берегись, мой друг! — писал Олдингтон в «Смерти героя», — спеши надеть скользкую маску британской лжи и страха перед жизнью или жди, что тебя раздавят. Быть может, временно ты избегнешь гибели. Тебе покажется, что можно пойти на компромисс. Это неверно. Ты должен душу им отдать или они ее растопчут. Либо можешь уйти в изгнание».

Почти в каждом из своих романов Олдингтон обращается к конфликту, неизбежно возникающему между человеком, который не желает подчиняться нормам буржуазной жизни, и окружающей его средой. Сила и значение человеческой индивидуальности измеряется ее способностью противостоять разлагающемуся, но все еще цепкому буржуазному миру. А признаки его разложения Олдингтон видит и в упадке культуры, и в духовном оскудении рядового буржуа, и в распаде семьи, и в «кризисе духа» буржуазного интеллигента, внутренний мир которого был ему особенно близок и которого он делает основным героем своих произведений. В центре внимания писателя — человеческий характер во всей его неповторимости и вместе с тем в его обусловленности окружающим. Олдингтон последовательно отстаивает ценность личности человека, твердо веря, «что люди в целом не испорчены даже отвратительной жестокостью войны, что они могут быть прекрасными даже среди мерзкой вульгарности повседневного существования» [89] . Источник кризиса модернистского романа он усматривает в попытке показать героя вне времени и общественных связей. Подобная попытка лишает писателя способности создать «жизненного героя» [90] . Сам Ричард Олдингтон творит образы своих героев исходя из знания жизни, раскрывая обусловленность характера социальной средой. Его герой — английский интеллигент, вынужденный жить в обществе, которое «относится с такой бережностью к своим бумажным богатствам и с таким пренебрежением — к живому богатству, к живым человеческим существам» [91] . Конфликт между человеком и обществом в романах Олдингтона имеет вполне определенную социальную основу.

89

Aldington R. Literary Stidies and Reviews, p. 201.

90

Там же, p. 167.

91

Олдингтон Р. Сущий рай, 1939, стр. 347.

В «Смерти героя» Олдингтон воссоздает историю поколения, которое «горячо надеялось, честно боролось и глубоко страдало». Он пишет свою книгу для того, чтобы, сказав правду о войне, только что минувшей, предупредить молодое поколение о грозящей ему новой военной катастрофе. Писатель не знает путей, способов предотвращения военной угрозы, но он их ищет настойчиво и упорно. И книгу свою он рассматривает как вклад в^разрешение этой важнейшей задачи эпохи. — «Вот почему я пишу биографию одного убитого на войне человека. Это Искупление, отчаянная попытка снять с себя вину в пролитой крови. Быть может, способ не верен. Быть может, яд останется во мне. Тогда буду искать другой способ. Но искать буду». Тема искупления переплетается в романе Олдингтона с темой возмездия.