Путник
Шрифт:
– У него она, у него. Больше негде. Как рука?
– Часа через два спросишь. Максимум через три. Если сил хватит.
– То есть?
– Таблетки вместе ели. Их действие закончится – будет реакция. Чем больше их слопаешь, тем хуже реакция… мы их употребили выше головы. Так что готовься… и молчи. Пришли.
Сергей огляделся и вопросительно уставился на Стика.
– Дом, который нам нужен – за углом. Значит, повторяю ещё раз. Мы с тобой спокойным шагом идём к дому… головой не вертеть. Я вхожу, ты остаёшься на улице. Я тебя позову. Если меня не будет больше двух минут, ты уходишь, если понадобится – бегом. Общее направление – на север. Там центр города, там меньше вероятность, что тебя убьют. Постарайся
Стик зря предупредил Сергея не вертеть головой, – он и так не стал бы этого делать. Все эти кровавые приключения буквально выпотрошили нервную систему Волка. Таблетки, которыми накормил его Стик, действовали, и тело продолжало слушаться. Они помогли, наскоро перекусив в разгромленном лагере, устроить сумасшедший ночной марш-бросок через заросли и горы. Они добрались частью пешком, частью на попутках до столицы, точнее – до пригорода. Они протащили их через лабиринт тускло разноцветных зданий из потрескавшегося железобетона, из временных сезонных ларьков, вросших в землю от старости, каких-то пластиковых лачуг и мимо обитателей этих вонючих городских джунглей. Никто ими не заинтересовался, и Волка тоже перестали интересовать однообразно живописные аборигены.
Он вяло протаскивал сквозь липкую жару самого себя вслед за Стиком, – ноги ватные, тело деревянное, в голове туман и тяжёлая отдача в голове от работы самого надёжного в мире насоса – собственного сердца. Впереди маячила стена когда-то розового здания. Похоже, в одной из квартирок и обитал человек, который, по словам Стика, мог помочь встретится с Либичем.
Полицейский по-хозяйски толкнул дверь и, не оглянувшись, исчез внутри. Сергей едва успел заметить участок серой, бетонной стены. Всё! Осталось вяло усесться на корточки, упершись спиной в шершавую стену. Сейчас он сам был похож на аборигена, – от комбинезона осталась только верхняя часть, нижнюю заменили просторные, но несколько коротковатые условно белые штаны, на голове покоилась соломенная шляпа с небольшими полями, – их тут все носили. Короче, с камуфляжем полный порядок.
Сергей, потеснив дрёму, глянул на запястье, – цифры на приклеенных к рукаву дешёвеньких часах убедительно подтвердили, что прошли и две минуты, которые дал Стик и три, которые он определил себе сам. Пора что-то делать. Он посмотрел по сторонам, – вроде всё спокойно: жалюзи на окнах не шевелились, старик, метрах в семидесяти от Волка, похоже спал на своей скамеечке. Проскользнула группка мальчишек, спешивших по своим, мальчишеским делам… Надо что-то делать. Уходить, как приказал Стик? Волк прислушался к самому себе, – «чувство опасности», которому он доверял, хотя оно регулярно его подводило, и на этот раз молчало. В доме полная тишина… даже нарочитая какая-то. Да, и ещё Стик. Вместе начинали – вместе и заканчивать. Он встал и решительно шагнул к двери, – авось и пронесёт…
Длинный тёмный коридор дохнул на него неожиданной прохладой. Где-то вокруг, за шершавыми стенами, шла жизнь, проявляя себя глухими звуками: стук, – что-то упало, голоса – где-то негромко ругались или спорили, шорохи… ничего необычного. Через десяток шагов – поперечный коридор. Сергей огляделся – справа и слева, в конце коридора то ли окна, то ли двери, заколоченные пластиком, прямо – чуть приоткрытая дверь, видимо, выход во двор. Решил проверить сначала её. Успел сделать пару шагов и перед ним, словно из стены появилась девушка, в темноте белела её блузка. Он остановился, ещё не решив, что ей сказать, услышал сзади шорох… В следующую секунду действительность взорвалась ослепительным… и исчезла.
Мир проявился неясными шумами, ещё менее ясными голосами и чётко проявленной болью. Общее состояние Сергей определил, как «хреновое» … По мере пробуждения органов
чувств боль усилилась, и он вынужден был уточнить, – «очень хреновое». Горизонтальное положение позволяло видеть только плохо освещённый потолок, необыкновенная слабость не давала возможности пошевелиться.Обзор закрыла загорелая физиономия, обрамлённая чёрными волнистыми волосами. Физиономия на миг задержала на нём взгляд и что-то произнесла в сторону.
«Вот, чёрт, опять без переводчика»
Физиономия бестактно оборвала начавшийся мыслительный процесс идиотским вопросом:
– Сер-гей-Волк?
Он попытался сказать, но не смог – горло было словно песком засыпано… попытался пошевелиться, – тупая боль во всём теле вдруг взорвалась, выросла до запредельных размеров и уронила его в душную пустоту.
Память вынесла неясные обрывки яви. Тени, голоса, случайное дуновение сквозняка и боль, боль, боль… Первым осознанным ощущением было непреодолимое желание повернуться набок. Лежал с открытыми глазами и не помнил, когда и как смог их открыть. К сожалению, это мало, что давало, – белёсая пелена с серыми, неясными пятнами. Сознание походило на большую кучу вещей после переезда, – вроде всё нужно, кажется, всё есть, но найти нужное нельзя. Как одинокая лампочка свербила мысль – «нужно собраться, нужно проснуться». Он чувствовал, как утекает время и вместе с ним уходит, ускользает что-то важное, ради чего он здесь… Стоп! Где это – «здесь»? Заметался, засуетился… Я, да … белёсый шар… переход… Вил с Вовой… Ёлка… погоня, всё!
Вспомнил!
Кровь рванулась в жилах. Дыхание распахнуло жизнь. Что-то с глазами… ничего – это просто потолок. Если шевельнуться, – будет больно… чёрт… очень больно! Боль хлестанула, потемнело в глазах, но передавил, сумел отодвинуть, и оставила возле красной черты и медленно поползла вниз. Вдох всей грудью почти получился. Повернул голову, сквозь радужные разводы сумел рассмотрёть молоденькую девушку, почти подростка. Она засуетилась, рванулась было к нему, но вдруг остановилась и побежала к двери… Сергей открыл рот, хлопнул сухими губами… шаги удалялись.
«Чёрт, лучше бы водички дала…»
Серёжка расплакался бы, если было бы чем, – до чего же всё глупо! Ладно, девчонка вернётся, помещение на тюрьму не похоже. Кажется, его по имени называли, или это был бред?
Топот за дверью возвестил о прибытии хозяев.
«Сиделка» и с ней трое мужчин», – рефлекторно посчитал по звуку шагов Сергей.
Вошедшие сразу заполнили небольшое помещение и молча уставились на него, точнее молчали мужчины, двое молодых и один постарше; девчонка тарахтела без умолку, время от времени испуганно посматривая на Сергея.
Он почему-то решил, что главный – тот, что постарше и смотрел, в основном на него, но заговорил молодой, прервав поток слов «сиделки», что заставило её вернуться к своим обязанностям.
Сергей пожалел о том, что объём пластиковой кружки оказался маловат, и густая терпкая жидкость в ней быстро кончилась, но попросить ещё постеснялся. Боль почти полностью прошла, и он почувствовал себя намного лучше. Нет, о том, чтобы подняться не могло быть и речи, но зато его оставило ощущение, что сейчас он снова потеряет сознание. Он вздохнул и оглядел собравшихся. Их командир что-то сказал, спохватившись, замолчал и извлёк из кармана коробочку с сигаретную пачку размером.
– Кто ты?
– У вас, что, всегда сначала по голове бьют?
– Просто есть необходимость соблюдать меры безопасности. Ты не ответил…
Сочувствие, раскаяние, даже простая досада о происшедшем в голосе «командира» отсутствовали начисто… Сергей начал злиться.
– Слушай, парень, не строй из себя идиота, – ты знаешь, кто я.
– Ты ошибаешься.
– Тогда зачем ты достал переводчика?
– Ты – Сергей Волк?
– Да.
– А кто твой спутник?
Сергей помедлил…