Путник
Шрифт:
– Даю.
Берн отпустил сигнал, бегло глянул на пульт. Заряда не хватало. Он сунул руку под кресло, вытащил из ЗИПа какую-то железку и несколькими ударами разбил блок ограничителей. На дисплее появились надписи, но Берна интересовала лишь одна. Вот – «аварийные батареи подключены». Теперь ограничители…
Нежный женский голос автомата пропел:
– Внимание, пользователь. Ваш скор повреждён. Ближайшая станция техподдержки…
Берн нетерпеливо перебил:
– Отмена, отмена. Пользователь Вова Берн. Повреждения не критические. Техподдержку прислать на первую стоянку НОК-центра.
Вова привычно проверил ремни.
«Теперь, – вперёд!»
Машина шла со снижением. Экран – только так можно
Несколько минут он летел спокойно, настолько насколько можно лететь на сверхнизкой. Машина плавно раскачивалась в горизонтали, обходя препятствия. Берн рассчитывал на то, что минут пятнадцать у него есть, но ему не везло, – ИДа свалилась, как снег на голову.
– Внимание! Инспекция движения вызывает борт 013-40-51НОК. Вы создаёте опасность…
Вова чертыхнулся про себя: «Когда не надо…»
– Я пользователь Вова Берн, борт 013-40-51НОК. Машина не аварийна. Мои действия продиктованы необходимостью. Прошу обеспечить трассу. Пункт назначения – НОК-центр. Мои приоритеты в базе данных.
Инспектор молчал. Вова покосился на экран: блок-пара ИДовских «Сапсанов» висела чуть выше и сзади. На лобовом стекле мигнул сигнал препятствия, Берн тронул штурвал. По правому борту мелькнула, какая-то башня. «Сапсаны» на своих пятидесяти метрах (строго по инструкции) повторили манёвр.
– Откройте каналы, мы должны вас дополнительно идентифицировать.
Вова чиркнул пальцем по кнопкам.
– Ваша категория не позволяет Вам…
– Слушайте, ребята, у меня энергии мало. Мне нужно, нужно, потом всё объясню.
Инспектор снова колебался.
– Хорошо. Коррекция трассы в твоём «мозге». Мы тебя будем сопровождать… но неприятности я тебе обещаю.
– Спасибо, ребята.
– Удачи, Берн. – Неожиданно закончил инспектор.
Вова облегчённо вздохнул, – одной проблемой меньше. Он уже понял, что ему повезло – Ид-овцы оказались «свои». Это были болельщики по полузаконным «грязным гонкам». Может быть, они и сами бы в них поучаствовали, но погоны не позволяли участвовать в, подобного рода, сомнительных мероприятиях. А вот Берну было можно, и он считался в этом виде незаконного спорта хоть и незаконным, но чемпионом.
Через двадцать минут он вошёл в зону маневрирования стоянки НОК-центра. В зоне было чисто, и Берн мысленно поблагодарил инспекторов. Он полностью перешёл на визуальный контроль. Упражнение было отработанно до мелочей. Он заложил вираж, выпрямил машину…
«Вот и моё место… так, скорость, расстояние… поправка на ветер… ещё немного. Пора!»
Машина стремительно неслась вниз почти по параболе. В верхней точке задравший нос «Бурка» застыл на мгновенье, взвыли турбины реверса; ещё через секунду машина мягко встала на три точки в центре круга.
Берн вывалился из кабины и почти бегом рванул к зданию центра мимо целого ряда милицейских машин. Сзади слышался свист заходящих на посадку «Сапсанов», но Вова даже не обернулся, – впереди, на выходе со стоянки, он увидел голубой комбинезон Вила в толпе чёрных милицейских костюмов.
Глава 6
– Пошли, – Вил резко повернулся и торопливо направился к зданию центра. – В лаборатории происходит что-то непонятное. Я зря, наверное, ушёл оттуда. Там сейчас двое наших ребят и милиция.
– А эти зачем?
– Как зачем? – Мешать, под ногами путаться… так, что ли, капитан? Познакомься, Вова, – это капитан Зелёный. Я так понял, –
он у них главный.Берн рассеянно пожал руку капитану и снова повернулся к Вилу.
– Не надо смотреть на меня так по-собачьи. Откровений не будет. Сам ничего не понимаю.
Они стремительно пролетели вход. Вил заговорил снова.
– Я тебе сказал – взрыв. Так вот – это не взрыв. По крайней мере, не совсем взрыв. Это что-то типа… ладно, сам увидишь. Короче единственное, в чём можно быть боле мене уверенным, что дальнейшего развития аварии не предвидится. Но на всякий случай датчики и поглотители установлены, доступ энергии ограничен.
Перед лабораторией, точнее, перед тем, что от неё осталось, Чернородненко пропустил Вову вперёд и жестом остановил толпу в чёрной форме.
Стены коридора были исполосованы огромными мазками черной сажи, вместо шлюзовой камеры – жалкие остатки стен с потёками обугленного, расплавленного пластика. Берн остановился шагах в пяти от бело-голубой фигуры лаборанта. Обвешанный приборами, он казался чужеродным элементом на фоне окружающего разгрома.
Вова стоял, не спеша осматривая стены, потолок, пол. Потом медленно двинулся вперёд, останавливаясь после каждого шага, осматривался; присел пару раз, разглядывая что-то на полу, не дотрагиваясь не до чего. Наконец, он выпрямился, прошёл несколько шагов, осторожно обошёл бело-голубую фигуру. Ему необходимо было увидеть, что здесь происходило несколько часов назад. Картинка не складывалась…
Кто-то тронул его за плечо. Берн повернулся и увидел перед собой лаборанта, выразительно показывающего на шлем, который Берн получил от Вила и до сих пор держал в руках. Вова мотнул головой, глядя в зеркальное забрало лаборанта, надел шлем и снова повернулся в сторону разгрома.
Стена справа по коридору была изуродована также, как и в районе шлюзовой камеры, хотя мазки на стенах были уже и расстояние между ними меньше. Двери были целыми, и Берн понял, почему Вил сказал, что это был не взрыв. Стена слева сохранилась лишь участками. Помещение, в котором находился Сергей, не пострадало, по крайней мере, снаружи. Дверь, обычная, а не шлюз – также была цела, однако дальнейший участок стены поверг Вову в уныние, – его попросту не было, если не считать рваных лохмотьев по краям. Оплавленными обломками был завален весь пол; блоки оборудования, стоявшие вдоль стен по всему периметру, были исковерканы, частью сброшены со своих мест. Площадка экспериментальной установки – массивный диск около полутора метров в диаметре был целым, первозданной чистотой блистали также четыре силовых блока вокруг площадки.
«Какие-то поля, или какое-то поле…» – неуверенно подумал Берн, представив, как бушевало здесь пламя, – «что-то должно было от него остаться?» Он повернулся к лаборанту, взял у него «планшетку», тронул ползунок регулятора в верхнем, правом углу, – перед глазами побежали данные замеров, но осознать их Вова уже не успел, – в наушниках прозвучало лёгкое, на выдохе: «Ах…»
Лаборант смотрел Берну через плечо. Казалось, даже зеркальное забрало его шлема выражает крайнюю степень изумления. Берн крутанулся на месте, едва не уронив планшетку, – над диском установки неподвижно висел некий объект, здорово напоминающий описание шаровых молний; исключение составляла форма, – капля, перевёрнутая остриём вниз.
«Так, старик Хотабыч пожаловал…»
Верхняя часть «Хотабыча» вдруг быстро вытянулась и стала такой же, как и нижняя. Дав полюбоваться собой пару секунд, «Хотабыч» исчез, оставив после себя лёгкий след из голубых искорок… вскоре не стало и этого.
– Ну, что там? – раздался в наушниках голос Вила.
– Есть кое-что, сейчас иду, – Вова показал лаборанту планшетку. – Это я возьму с собой.
– Хорошо.
Вова осознал, наконец, что перед ним девушка и слегка смутился своего командного тона.