Путник

– Извините, – ни к селу, ни к городу ляпнул он, и вконец смутился, услышав в ответ смешок.

Потоптавшись на месте и так и не найдя, что сказать ещё, он зашагал к поджидавшему его Вилу.

– Дело, стало быть… – начал Вова.

– Колпак сними, – перебил его Чернородненко.

– Ах, да, – Вова хлопнул «планшеткой» по ляжке, многофункциональный комбинезон автоматически закрепил ношу. Из шлема появилась лохматая голова Берна и растерянно закрутилась, – автозацепов на шлеме не было. За неимением лучшего он пристроил шлем под мышкой и заговорил снова:

– Я так понял, что после нашего ухода Бонзай произвёл переоборудование трансформа в районе этих четырёх блоков, чтобы обеспечить Сергею…

– Это я тоже заметил. Мы могли бы и сами, кстати, сообразить для Сергея какие-никакие удобства организовать… давай сразу суть.

– С этим несколько сложнее… знаешь… общее впечатление такое, что там ходил большой дядя с огнемётом и дубиной, и выборочно крушил стены и оборудование… Переоборудование к процессу отношения прямого не имеет – силовые блоки все целые.

– Угу, впечатляет, ещё что?

– Ещё – это точно никакой не дядя.

– Тётя, стало быть… вот и я ничего не понимаю. Кстати, переоборудование могло всё-таки повлиять – характеристики стальной решётки-то изменились частично после перестройки…

– Тоже вариант… Ты там этого… «хотабыча» видел?

– Нет, не видел, какого ещё «хотабыча»?

– Чёрт его знает, очень напоминает шаровую молнию, но очень необычной формы – начал он в форме капли, а закончил в виде чечевицы. Вот такого размера, примерно. Всё прошло за пару секунд.

– Я видел вдоль колонн разряды, вроде электрических… но не шаровые, – ленточные. А куда пошёл «хотабыч»?

– Никуда не пошёл, – над платформой появился, над платформой и пропал. Поля мерили, изменения есть? А то я не успел глянуть.

– В том то и дело, что ничего, правда, радиоактивность чуток, но крайне незначительно… Я не понимаю, откуда энергия для всех этих световых эффектов. Всё отключено. Да, да, можешь не делать большие глаза – это не разряды, во всяком случае, не электрические разряды, так, видимость одна. Светится, – Вил потрогал усы, пожал плечами, – воздух! Без всяких видимых причин.

– Нужно оградить зону. Внутрь никого не пускать, даже роботов. Только наши лаборанты и в защите. И ещё, Лайму из зоны убери… замени кем-нибудь из ребят.

– Ладно, пошли, Ромео!

– Слушай, Вил, кончай! Сколько можно? – Вова замолчал, еле поспевая за шагающим впереди Вилом.

– Вова, дорогой… а что у нас над лабораторией?

– Стоп-сигнал включать нужно, – врезался в друга Берн, – а над лабораторией у вас «малый зал». Хочешь собрание провести?

– Нет, не собрание. Пойдём за умными мыслями.

– А они там есть?

– Должны быть – все глупости мы уже сделали… надеюсь.

Вил упёрся обеими руками в косяки двери «малого зала» и, сильно наклонившись вперёд, принялся разглядывать помещение. Потом он присел на корточки, покачался вправо-влево, высматривая что-то на полу, наконец, встал на колени, сильно изогнулся, ткнувшись подбородком в пол. Впрочем, этого ему вскоре тоже показалось мало, и он лёг, ещё больше прижавшись щекой к полу.

– И что должно означать подобное самоуничижение?

– Так, коллега, – Вил поднялся весьма довольный собой, – сделайте милость, наденьте шлем и вызовите лаборанта с «крысой». Неужели до сих пор не врубился?

– Пыль!

– Умница. Нам повезло, – это единственное помещение, в котором сейчас нет действующей электроники… Картинка довольно чёткая; и любопытная, надо сказать, картинка! Без электромагнитных полей дело всё же не обошлось. Есть за что зацепиться.… Эх, Бонзай, Бонзай, как же тебя не хватает!

– Тор знал об аварии, я так понял?

Вил кивнул в ответ, пропуская лаборанта с «крысой» – универсальным, малогабаритным исследовательским роботом.

– Разумеется, знал. Похоже, в момент аварии он находился в Центре. Он, кстати, подозревал, что-то. Он поставил защиту на случай возникновения различный неприятностей. Даже про биоконтроль не забыл. Всё спалить и т.д. Хотя это уже был перебор. Нас не хотел отвлекать, видимо… вот и постарался по полной программе. Нам нужно было ещё вчера вернуться. Знал бы, где упал… ты записи куда дел?

– Никуда, – они у меня.

– Хорошо, потом зайдем в кабинет к Майку и впихнём в машину твой блок, мой уже там. – Вил снова, без перехода, вернулся к смерти Тора, – …Сразу после аварии он подал команду об эвакуации, хотя эвакуироваться было особенно некому, – ночь на дворе. Потом он организовал слежение за зоной, вызвал лаборантов.

– Он вызвал Лайму?

– Нет, она сама пришла.… А вот дальше его действия непонятны, – он вдруг уехал домой.

– Да, это не в его стиле. Дальше что было?

– Дальше появилась милиция…

– Кто вызвал?

– Понятия не имею. Во всяком случае, не Майк. Спрашивал уже у них.

– Ну?

– Тайна следствия.

Они помолчали, глядя, как «крыса» носиться по полу, срисовывая под чутким руководством лаборанта рисунок расположения пыли на полу.

– Нам, видимо, придётся отвечать на кучу тяжёлых вопросов.

– Пресса? – Берн посмотрел на друга, не успев до конца избавиться от собственных мыслей.

– Прессу перекрыла милиция. Со мной связался сам Кудринка!

– Уже в курсе… он сам займётся?

– Нет, сказал, что наделяет нас особыми полномочиями.

– Тебя?

– Нет, – так и сказал, – Чернородненко и Берн.

– Хм! Странно. Мы, вроде как – преступники. И мы же следствие ведём?

– Точно! Я тоже так подумал. Хотя, следствие будет вести милиция. Наша часть – сугубо научная. Пётр сказал, что прилетит на похороны Тора, тогда, мол, и поговорим.

Они снова замолчали, погруженные в нелёгкие мысли. В эту минуту эти два, такие разные человека стали вдруг удивительно похожи. Первым, получив доклад от лаборанта, проснулся Вил: