Пьяная жизнь

мероприятие домой к заму начальника и выпили море водки под

черную икру, я ночью набурил в перину. Ничего лучшего, чем

позорно бежать до рассвета, не придумал. Долго мучался, пока не

излил душу знакомому тюремщику. Тот успокоил:

– Тьфу! Какая ерунда! У нас в начале службы почти с

каждым такое случается. Нервы, брат. Твой зам не удивился и не

осудил.

Было мне тогда 35-36 лет. Про случай вскоре забыл.

Вспомнил после пятидесяти, когда во время запоев, немного, как

Валерий Варзацкий

для всей пьяной жизни, но 3-4 раза все же «ловил рыбу» в

постели. Стыдно признаваться? Нет. Потому что из песни слов не

выбросишь. Не знаю ни одного алкаша, кого бы сия чаша минула.

Трезвенникам этого не понять.

В ходе подготовки вопроса на бюро обкома партии выехал

в Соль-Илецк. Кроме меня в группе было еще четыре женщины.

Но угощали то нас по-мужски!

Жили в узких одноместных номерах. После «ужина» нас

привезли на ночлег. Если я с трудом добрался до койки, то,

можете представить, в каком состоянии были дамы…

Не помню почему, но дверь изнутри мы не закрывали. И

вот, чувствую, меня кто-то тормошит. Первая мисль – дежурная.

Только хотел спросить, что случилось – палец ко рту, а в ухо едва

слышно:

– Подвинься.

Сообразил: соседка через стенку, коллега по группе, очень

симпатичная блондинка-тихоня. Мгновение – она сверху на

мне…

Ой! И сейчас аж в дрожь кидает! Не согрешил, потому что

струсил, померещилась на пьяную голову провокация. Нежно,

ласкаво нашептал, что понравилась с первого взгляда, что все

фиксируется дежурной, поклялся объязательно встретиться в

Оренбурге.

Перед уходом долго искала халат на полу, потом, на

коленях, положив мне голову на грудь беззвучно плакала.

Быстро организоваться на свидание не вышло. А когда

пришел к ней на работу, сказали, что она скоропостижно

скончалась.

ПЬЯНАЯ ЖИЗНЬ

И вроде ничего у нас небыло, даже не помню имени, а

камень в душе ношу.

В Оренбурге пережил горбачевский «сухой закон». Что

можно сказать по этому поводу? То, что мы с друзьями его не

почувствовали. Думаю, многое зависело от местной власти.

Молва доносила «ужастики» из других регионов, а я кроме двух

случаев стояния на морозе, в длиннющей очереди за «пойлом»,

ничего сверхъестественного припомнить не могу. Да и само

стояние было визвано не желанием срочно выпить, а какими-то

непредвиденными обстоятельствами. Следует отметить, что даже

эпизодическое слияние с родственной по духу массой рождает

ситуации, невозможные в компании «идейных противников».

Так вот, стоим мы, притопывая, прячась друг за друга от

ветра (мороз с ветром в Оренбурге – страшная вещь), сквозь зубы

матеря власть. Маленький мужичек в побитой молью

каракулевой шапке с опущеными «ушами» оценивающе

посмотрев на меня приблизился:

– Слышь, братан, пойдем «бахнем» для сугрева. Сам не

могу.

– Куда?

– Да вот за магазином, со двора, в подъезд.

– Ну, пошли.

Зашли в подъезд пятиэтажки, спустились к закрытой двери

подвала.

– Держи, - вытащил из левого кармана пиджака «гранчак».

Правой рукой извлек из бокового кармана металлическую

емкость, похожую на лак для волос, над стаканом нажал на

распылитель. Белая пена в стакане превратилась в черную

жидкость. Протянул мне:

– Пей, не бойсь. Провереная штука, отвечаю.

Валерий Варзацкий

– Давай ты первый.

– Ну, как знаешь.

Двумя «заигравшими» руками опрокинул содержимое,

поднял на меня глаза, криво улыбнулся и съехал спиной по стене

прямо в лужу мочи под ногами. Я, акуратно переступив через

лежащего, вернулся в очередь. Через полчаса, не шатаясь,

пришел он, судя по всему ничего не помня.

Оренбург – лучшие годы моей жизни. Все складывалось,

прогрессировало, получалось. Пил много. Не ежедневно, как в

совхозе, но достаточно, чтобы не изменять себе, не превратиться

в противоположность.

Неизмеримо расширились география, интеллектуальный,

должностной уровень собутыльников. Если в провинции, в

гостинницах, в транспорте выбирать не приходилось то, прилетая

по научным делам в Москву и Ленинград сидел за столиками в

конспиративных

местах

с

директорами

научно

–

исследовательских

институтов,

архивов,

академиками,

многозвездными генералами.

Многих неприятно удивило, кое-кто не удержался от

злобных колкостей и прозрачных намеков, когда на защиту моей,

всего лишь кандидатской, диссертации, проходившей в Одесском

университете, прибыл, в качестве первого оппонента,

заместитель Самого «ГЛАВНОГО ИСТОРИКА» Советского

Союза?! Да еще в своей речи сказал, что «ГЛАВНЫЙ» знаком с

работой диссертанта…

Но ведь я никаких действий для привлечения к своей

персоне такого внимания со стороны «Небожителей» не

предпринимал. Просто выпивал с ними. Разве что тема вызывала

ПЬЯНАЯ ЖИЗНЬ

интерес. Вполне возможно. Диссертацию и сегодня, спустя 30

лет, активно продают в Интернете.

Да, все складывалось отлично, но гордыня и глупость

помешали. С должности и. о. доцента, за три месяца до выхода в

свет методички, недостающей для получения диплома

полноценного доцента, среди учебного года, преодолев