Пьяная жизнь

табуретки.

Валерий Варзацкий

Больше дел с ним не имел. Приползал (от пьянки и

курения отказали ноги) несколько раз просить деньги или

выпить, но ничего не получал.

Потом умерла (или убил, шептали соседи) мать. Потом

наркоманы выбросили на улицу из квартиры. Лежал в лохмотьях,

согреваемый верными псами, на пороге бывшего кинотеатра. Там

же в морозную ночь «сыграл в ящик».

Не долго пережила его моя бывшая ученица и довольно

близкая подруга молодости Олька Рябая. Атаманша и

сожительница наркоманов скончалась от СПИДА.

Всего мой дом грабили 4 раза. Нет ни малейших сомнений

что делали это собутыльники.

Отдельной, особенно болезненной при воспоминаниях,

графой потерь стоят книги. Прямо или косвенно в «огне» пьянки

«сгорели»

сотни

ценнейших

томов,

которые

собирал

десятилетиями.

Возглавляет

скорбный

перечень

84-томный

«Энциклопедический словарь Брокгауз – Ефронъ» ХIХ века

издания, который я купил, будучи студентом в приснопамятном

«Доме книги» на Дерибасовской. За словарем, по ценности,

следует роскошный 8-томник Лависса и Рамбо «История ХIХ

века», изданый в самом начале ХХ века. Прижизненные издания

Ленина, Сочинения Сталина в 13-ти томах, Полное собрание

сочинений Ленина в 55-ти томах, раритетные «Эстэтика» Гегеля

в 2-х томах, «История философии» Фейербаха в 3-х томах,

Сочинения

Рикардо,

все

четыре

советских

издания

«Дипломатического словаря», «История дипломатии» в 5-ти

томах, «Большая Советская Энциклопедия», «Украинская

ПЬЯНАЯ ЖИЗНЬ

Советская Энциклопедия», множество отраслевых словарей

«ушли» на водку.

Собрания сочинений Пушкина и Гоголя, Достоевского и

Толстого, Шишкова и Шолохова, О’Генри и Хэмингуэя,

Лондона,

Стендаля,

Горького,

десятки

художественных

произведений исторической тематики пригодились «на закусь».

А «на диссерт» всегда уходили любимые альбомы по

изобразительному искусству, которые привозил со всех городов,

куда меня заносила жизнь, да дорогие сердцу томики стихов…

Пьянка ненасытно «пожирает» время. Мы, запойные

алкоголики, не знаем утро или вечер, какие число и день недели.

Изумление, что уже февраль, после зимних, или июнь, после

весенних праздников – дело вполне обычное. Таким образом,

запой не только вред здоровью, но и ускоритель времени, фактор

приближения смерти. Впрочем, кто из нас об этом думает?

Чудеса происходят с памятью. То, что просто

«отключаешься», ничего не помнишь на следующий день – не

удивляет. Но то, что можно забыть имя девушки, которую любил,

правда являлся к ней только пьяным, мягко говоря, удручает.

Пьянка

сводила

меня

со

многими

известными,

талантливыми и даже гениальными людьми. Америку не открою

– чем талантливее человек, тем плотнее его «сотрудничество» со

Змием. Именно сотрудничество, я не оговорился, ибо опьянение,

для каждого в своих комфортных дозах, или психологический

подъем после выхода из запоя – явления, мощно стимулирующие

творчество, работоспособность, желание жить. Это касается

исключительно этапа сотрудничества. Все, что за его рамками –

тихий ужас!

Депутаты, крупные чиновники и предприниматели,

напившись,

превращаются

в

отвратительные

создания,

Валерий Варзацкий

способные на гениальные по своей уникальности пьяные

выходки, зачастую преступные или на тонкой грани между

жизнью и смертью. Не хочу рассказывать, что они вытворяют

упившись. Тянет на рвоту. Отмечу лишь, что опыт пьянок в таких

кругах весьма полезен для тех, кто изучает вырождающийся вид

– современного человека.

Гораздо более интересно «на дне», среди «бомжей» -

отставников, бывших «ментов», моряков, учителей, артистов,

стариков, изгнанных из дома детьми, обманутых аферистами,

проигравшихся в азартные игры, пропивших все.

Интересна еще одна, незаметная, мало исследованная

категория сильно пьющих - «тихие алкоголики». Они хоть и

антиподы нам, запойным, но общение с ними всегда доставляло

мне удовольствие, равно как и поражала их способность при

голых стенах умудряться каждый день «глотать» шкалик. И это

невзирая на жесткий контроль строгих жен или старых матерей,

больше всего на свете боящихся умереть раньше сыновей,

немедленно отправляющихся за ними.

Одесские «бомжи» в районе «Южного рынка» меня знали

и называли «профессором». Каждое утро, проходя мимо них,

«больных» после обычной бурной ночи, я молча, стараясь не

прикасаться, подавал ближайшему мелкую купюру. Постепенно

приучил. И когда небыло ничего в кармане, виновато разводил

руками, думая, что обиделись. Но каково было потрясение, когда

увидев мою помятую, после вчерашней пьянки, физиономию, от

горячих труб теплосети, шатаясь, рванулась ко мне «бомжиха» с

червонцем, зажатым в грязном кулаке:

– На, профессор! Разгладь «фейс»!

ПЬЯНАЯ ЖИЗНЬ

Конечно, «по трезвянке» я бы с ними не общался. Да и

сильно пьяным в их стаю не попадал. Приходил «на отходняке»

после запоя, с бутылкой, чтобы послушать невероятные истории