Пять минут до понимания
Шрифт:
– Никогда и ни за что.
– Стало быть, так: Митя раньше был ничей...
– То есть?
– Слышала небось про сглаз, порчу и всякие такое?
– Конечно.
– Ничейность из той же серии. Человек бряцнет сдуру или подумает: "не хочу любить" и все, готово, попал в ничейную зону. Противоположный пол его не замечает. Он и сам ни к кому не стремится. Живет, хлеб жует, холостякует, да мается от одиночества. А поделать ничего нельзя. Пока "заказ" силу не потерял, пара не сложится. С Митей так и случилось. До недавна был он ничей. А нынче с утра я картишки раскинула, глянь,
– С кем именно под венец? Фамилия, имя, адрес?!
– Ну, ты даешь! Я же не Ванга. Я только год как карты в руки взяла.
– А почему у вас тогда такой хитрый взгляд?
– Ты, Красная Шапочка, еще спроси: почему у меня такие большие уши!
– Ладно, не хотите говорить, не надо. Эка важность. Свадьба и свадьба.
– Я бы сказала, жалко, что ли. Но не знаю. Честно, не знаю. Вернее, знаю наполовину.
– Это как?
– Вопрос пока открыт. Одна суженая-ряженая уже встретилась Мите, но отношения пока не сложились. Слишком много отвлекающей суеты вокруг. Другая на подходе. А уж какой барышне больше повезет еще не понятно.
– Я думала: суженая-ряженая одна.
– Глупости. Тогда бы род людской перевелся.
– Матвеевна, вы ничего не утаили? Одна из этих суженых, может быть, я.
– Все, как на духу.
– Тогда звоните.
– Ты набери Маринин номер, а то я с чужой техникой не совладаю.
Прихватив телефон, Матвеевна вышла в соседнюю комнату. Ольга осталась одна и, погруженная в свои мысли, доела кашу. Между тем, подслушай она чужой разговор, то услышала бы:
– Мариночка, я все сделала, как мы условились, - шептала в трубку Матвеевна.
– Теперь Олька вцепится в Митю, не оторвешь...
*
Идиллия проведенных в Каменце дней нарушилась лишь дважды. Первый раз стало не по себе, когда Митя спросил про визит к Рубану.
– Все нормально, Павел, как обычно, помог. Он - классный специалист, но уж очень странный тип. Не хочу больше слышать и говорить о нем.
От нахлынувшего раздражения голос изменился так, что дополнительных вопросов не последовало. Митя вежливо кивнул: воля твоя, но радость скрыть не сумел. Соперник вышел из игры, сам себя замочил, гип-гип, ура, ура, ура!
Вторая неловкий момент касался Антошина.
Уехать из города, не предупредив шефа, было невозможно. Человек и так, волновался, пока она черт знает, чем занималась на даче Лопухиной. Однако дежурным звонком дело не обошлось. Александр Ильич потребовал явиться пред ясны очи. "Зачем?
– взвилась Ольга, - времени и так в обрез". "Хочу убедиться, что ты в здравом уме и трезвой памяти", - последовал ответ. Тон исключал возражения. Пришлось уговаривать Митиного коллегу слегка изменить маршрут.
К счастью, аудиенция длилась недолго. Но получилась натянутой, напряженной. Антошин цедил слова, и, казалось, порывается что-то спросить. Потом в кабинет ввалились Марго с Мариной и с несвойственной скромностью стали тактично, а главное, молча, ждать пока Александр Ильич закончит напутствия. Под финал появился совсем уж нежданный гость - Киселев, за четыре года существования "Света
без границ", впервые навестивший офис соседа."Они сидели, словно истуканы, пялились на меня и явно смущались. Ты не знаешь в чем дело?
– на этот раз эмоции удалось скрыть. Хотя холодность Митиной родни, если честно, была очень неприятна, даже обидна. Киселев в расчет не шел. Мало ли, случайный визит, малознакомый тип...
Митя удивленно вскинул брови: "Тебе, наверное, показалось. Не волнуйся, моя милая, все в порядке..." На том инцидент был исчерпан.
В остальном все было чудесно.
Стоило добраться до Каменца, как накопленное по дороге смущение, вмиг рассеялась. Глупые мысли: какой выйдет встреча, как себя вести, что говорить и т.д.
– исчезли, едва она вышла из машины. Митя больше не желал ждать милости от природы. Сгреб ее в охапку, поцеловал крепко. Две последующие ночи и два дня, проведенные в бесконечных экскурсиях и объятиях, лишь подтвердили основной тезис: началась новая жизнь.
В понедельник на вокзале Антошин так и объявил:
– У тебя новая жизнь, а я должен вставать ни свет, ни заря, и переться на вокзал. Это несправедливо!
Ольга смутилась.
– Я прекрасно добралась бы сама.
– И я про то же. Не велика барыня. Но Митя велел встретить, доставить домой и отзвониться. Поэтому пошли...племянница...
Шеф, конечно, был в курсе последних новостей и сразу же продемонстрировал свою осведомленность.
– Когда свадьба?
– спросил еще на перроне.
– Не знаю, мы никуда не спешим, - смущенно буркнула Ольга.
Александр Ильич резко затормозил:
– Причем здесь вы?
Начинается!
– Ваше дело молодое, зеленое, вы можете и в грехе жить по нынешней моде. А нам внук требуется. Рожденный, между прочим, в законном браке.
– Значит, я из-за ваших предрассудков должна бежать под венец?
Шеф вскинул вверх мохнатые брови:
– Ты, голуба, видимо, с утра плохо соображаешь. Конечно, должна!
– А может, вы не будете вмешиваться? Может, мы сами разберемся, что и когда делать?
– Матвеевна была права.
Этого еще не хватало! Неужели старая перечница нажаловалась?!
– Вы о чем?
– У тебя одни капризы на уме. Совсем распустилась. Выпороть бы тебя как следует, что б старшим не перечила, да Митьки боязно. Он за тебя голову оторвет, не посмотрит, что родня.
В машине Антошин потребовал подробностей вчерашнего признания. Рассказывать было в принципе нечего. В последнее мгновение, проводница уже дважды велела заходить в вагон, Митя выдал:
– Я вернусь в среду утром, а днем сходим в ЗАГС, подадим заявление.
– Какое?
– ступила она. И лишь через мгновение сообразила: - Ты делаешь мне предложение?
Достойный наследник своего дяди уточнил:
– Если честно, то формулировка "предложение" меня не вполне устраивает. Я бы лучше выписал тебе повестку об обязательной, под страхом уголовной ответственности, явке в ЗАГС и дал расписаться.
– Нахал. Но я подумаю...
Разговаривать под настойчивым взглядом проводницы было неудобно.
– Думать вредно. Просто скажи "да" и поставим в этой истории точку.