Пять минут до понимания

В субботу стало понятно почему.

С утра Вера позвонила Ольге, чтобы прозондировать настроение:

– Павел сообщил о результатах исследований. Слава Богу, все в порядке.

– Не все, - грустно признала собеседница.
– В приемной Павла я увидела девушку и поняла, что она скоро умрет...

– Какая еще девушка?
– Вера замерла.

– Обыкновенная, симпатичная брюнетка.

– Рассказывайте. Впрочем, нет. Это не телефонный разговор. Приезжайте в офис через полтора часа. Только не опаздывайте.

Консультация началась с того, с чего закончилась телефонная беседа, с приказа: "Рассказывайте". Однако впервые за время знакомства, Ольга не торопилась облегчить душу. Подробности пришлось вытягивать клещами.

– Извините, мне надо сделать один звонок...

На ватных Вера вышла в коридор. Дрожащими пальцами достала мобильный.

В кабинет она вернулась другим человеком.

– Что-то случилось?
– спросила Ольга.

"Да, - хотелось ответить.
– Сбылись худшие мои опасения".

– Нет, - голос звучат твердо.
– Продолжайте.

– ...К счастью, Митя меня понял, поддержал. И вообще, кажется, этот человек заслуживает доверия.

Вера тяжело вздохнула. Если бы все шло по плану, Ольга бы сейчас не разбрасывалась такими словами, а полагала бы, что в мире лишь два человека - Вера Ивановна Лопухина и Павел Рубан - заслуживают доверия.

– Да? Сколько раз вы встречались?

Грубый намек ничего не исправил.

– Да, мы знакомы без году неделя и его совершенно не знаю, - признала Ольга. - Но это нисколько не делает Митю хуже.

– Плевать на Митю. Речь идет о вас.

– К чему вы клоните?

– После сеанса у Павла вы изменились.

– Возможно, я не думала об этом, - отмахнулась Ольга.

Когда терапевт излечивает человека от душевной раны не думать о нем, не думать о пережитой трансформации невозможно. Нормальные люди так себя не ведут. Но человек, в мозгу которого неизвестным каким образом появился "файл" с чужими секретами, априори не нормален.

– Думать и не надо. Результаты проявляются в ощущениях...

Странная штука мозг...

Мир будто раздвоился. Одна Вера говорила какие-то слова, переливала из пустого в порожнее, тянула время. Другая судорожно искала выход, которого, скорее всего, уже не было. А может, не было никогда. Смутные думы оборвало неизбежное решение: "Игру придется довести до конца. Павел так хочет, значит, так и будет".

Перед консультацией она спросила:

– Как ты оцениваешь свои шансы?

Павел грустно улыбнулся:

– Ни как. Не хочу про это думать.

– Давай, уедем, прямо сейчас за границу.

– Нет.

Вера тяжело вздохнула. Другого ответа можно было не ждать.

– Боишься?

– Да, - выдохнул Павел.

– Я тоже.

– Это нормально. Мы - живые люди.

– Да.

– Ну, а зачем было устраивать цирк с этой брюнеткой?

– Так получилось...

На этом лирическое отступление закончилось. Другим тоном, сухим прагматичным Павел уточнил:

– Ты поедешь домой или останешься у меня? Лучше будь под рукой. Мало ли, как дело повернется.

– Хорошо. Камера в порядке?

Ольга появилась в кабинете Павла точно в условленное время.

– Добрый вечер.

– Добрый.

Вера поправила наушники, отметила про себя: голос Павла был абсолютно спокоен.

– На что или кого жалуетесь в этот раз?

– На папу.

...Инцесты - Пашин конек и, если у Ольгиной психологической травмы есть потенциал, все еще может получиться. Но нет! Прозвучал ключевой вопрос:

– ...что вы хотите получить в результате терапии?

И ответ развеял иллюзии:

– Не знаю.

Тему можно было закрывать.

Вера убавила звук, сконцентрировала внимание на лице Ольги.

Паша говорил, и мимика девушки отражала согласие, протест, любопытство. Затем появилась эмоциональная реакция. Ольга разволновалась, разнервничалась. Пашины слезы и вовсе повергли ее в шок.

"Давай, мой мальчик, давай", - подумала Вера и, будто услышав команду, Павел начал атаку.

Взгляд его наполнился желанием, но отразил не голод плоти, а чувственное магнетическое притяжение, пробуждающее встречное желание, разжигающее неудержимый огонь страсти и неистовую потребность в близости.

Взгляд вдохновлял, звал на свободу, в которой в сплетении тел, рождается новая реальность, а в смешении нежностей - новая истина.

Взгляд обещал праздник губ, торжество рук, триумф естества, возможность вывернуться наизнанку, излить себя и вывернуть, испить до последней капли другого.

Еще во взгляде была мольба: "Пожалей, не ударь, не убий. Я открылся, я беззащитен. Дай мне силу, надежду, основу, смысл. Одари собой. Тебя много, хватит на двоих. Только ты способна утолить мои печали, умалить боль, избавить от одиночества".

Устоять против такого взгляда было невозможно.

Ольга поднялась, подошла к Паше, села на колени, обвила шею руками, впилась губами в губы, и...через мгновение, вздрогнув, как от удара током, обмякла. С этого мгновения на протяжении следующих трех с половиной дней, за малым исключением, она находилась в странном, похожем на летаргию.

Павлом тоже творилось неладное.

Когда Вера зашла в кабинет, он сидел на полу рядом с телом Ольги и безучастно смотрел в угол. Спустя минут тридцать он выдавил:

– Собирайся, поедем на дачу.

– Давай, отвезем Ольгу в больницу.

– Нет.

Возражать не хватило сил и смелости.

Ольга пришла в себя только в среду днем.

– Где я?
– спросила, удивленно разглядывая незнакомое помещение.

– У меня на даче, - пояснила Вера. И предприняла последнюю попытку спасти положение. Ольга помнила про поцелуй в кабинете. Стало быть, могла поверить в продолжение субботнего вечера.

– ...вы были у Павла на консультации. Потом поехали сюда и, если верить моему пасынку, предавались пламенной страсти два дня кряду. На третий, то есть вчера, вы с утра грохнулись в обморок. Да так неудачно, что ударились головой. Паша немедленно позвонил, я сразу примчалась и не отходила от вас ни на минуту.